Евгений Абрамович - Маленькие и злые

Кстати, где она?

Лена вновь поглядела сквозь толпу. Отдыхающие щипали сладкую вату, фотографировались, целовались. Карлик беззвучно хихикал с металлической вывески над двумя расположенными друг напротив друга воротами и отрезком рельсов. Надпись рядом указывала: «Пещера ужасов».

Злата при виде пещеры запищала от восторга:

— Ну мамочка! Это же весело!

И внучка тети Иры, троюродная сестра Златы, стала умолять отпустить их в таинственную комнату.

— Сдурели? — отмахнулась Лена. — Это для взрослых.

— Там написано «от шести лет»!

Злата уткнулась в мамин живот, как делала всегда, когда что-то выпрашивала.

— Мумуля, — бурчала она, придавив губы к платью.

— Пусть идут, — сказала тетя Ира.

Это было десять минут назад, а вагончик, обшитый черными листами, вагончик-гроб с радостно хихикающими кузинами все никак не выкатывался из ворот. Странно, снаружи кажется, что аттракцион совсем крошечный.

— Где же они? — занервничала Лена.

— Прибегут сейчас.

В молоте верещали подростки. Сгоревшее на солнце плечо припекало. Надо же, обгореть в предпоследний день отпуска.

Лена поерзала на скамейке.

Под желтой мордой вагончик боднул дверь и наконец выехал из темного туннеля. От души отлегло.

«Нельзя так трястись над ней, — отругала себя Лена. — Нельзя контролировать каждый шаг».

Девочки вылезали из гроба. Пухленькая Кира шла первой, закрывая собой Злату. Она не улыбалась, но и не плакала, просто брела с задумчивым видом.

— Вон наши красавицы.

Теперь Лена могла рассмотреть дочь. Личико Златы, необычно серьезное, вновь вызвало необъяснимую тревогу. Эта морщинка между бровей делала Злату похожей на отца.

— Было страшно? — поинтересовалась тетя Ира.

— Не очень, — сказала Кира. И, словно рубильник переключили, заулыбалась: — Пони!

Она посеменила в толпу, а Лена жестом поманила дочь.

— Солнышко!

Растерянная, жующая нижнюю губу, девочка приблизилась. За ее головой, как нимб, желтела морда карлика. Лена, сама не осознавая, взяла Злату за руку и отодвинула левее.

— Да ты мокрая, — удивилась она. На худеньких плечиках дочери выступил пот. Лоб блестел испариной.

Злата молчала, пока мама вытирала ее салфетками. Молчала и косилась на пещеру.

— Чем вас там пугали?

— Ничем таким.

Тон заставил вглядеться в глаза Златы. Уличное освещение сделало радужку дочери темнее.

— Все хорошо? Ты с Кирой не поцапалась?

— Нет, мамочка. Пойдем домой.

Дом — деревянная хижинка на берегу моря. Волны бьют о пирс, и надоедливый комар жужжит под потолком, ловко улепетывая от сандалии. Кира ревела за стеной, демонстрировала норов. Она была милой, но Лена благодарила небеса за покладистый характер Златы.

— Кирка вредничает, — сказала Лена, хотя дочь не спрашивала. Девочка лежала на кровати, руки по швам, взгляд нацелен в люстру. Лена массировала шею, втирала ночной крем. Прищурилась на дочку.

— Так что там все-таки было?

— Где?

— В комнате страха. В пещере.

— Ну, — Злата подняла руку и растопырила пальцы, — разное.

Тень детской руки превратилась в зайца. Задвигала ушами. Папа научил Злату показывать зверушек, и Лена ненавидела, когда дочь балуется с тенями.

За стеной верещала Кира, слышались увещевания тети Иры.

— Мам, а если я не хочу с кем-то играть, я могу ему так и сказать?

Лена повернулась к дочери. Злата смотрела на свои шевелящиеся пальцы. Тень менялась на пластике.

— Ты не хочешь играться с Кирой?

— Нет, — тихо проговорила Злата. — С маленьким дядей.

Опешившая, Лена присела возле дочери. Убрала белую прядь со лба.

«Да почему ее радужка такая темная?», — со смесью тревоги и раздражения подумала она.

— Что за маленький дядя, солнышко?

— Он был в пещере. Он сказал, что будет с нами играть.

— Разреши. — Лена подтянула светильник, который захватила с собой в поездку, любимый светильник дочери. Внутри пластмассовой панды тлела желтая лампочка. Лена пристально изучала глаза Златы. — Тебе напугал этот дядя, да?

— Чуть-чуть, — призналась девочка серьезно.

Женщина обругала себя за то, что отпустила дочь в пещеру.

— Это просто актер. — сказала она. — Его задача — пугать, вы же заплатили за это. Вот он и дурачится. А так он добрый. К тому же мы уезжаем завтра.

Тень на периферии зрения распахнула рот.

— Прекрати. — Лена мягко расцепила сжатые пальчики Златы. — Засыпай, солнышко.

Девочка уснула через полчаса, и Лена долго разглядывала ее. Насупленные бровки, подвижные глазные яблоки под веками. Ручка Златы сновала по постели и скрючивала пальцы.

«Как же ты на него похожа…»

С сигаретой в зубах Лена выскочила на террасу. Дул сильный ветер, гасил пламя зажигалки. Из своего номера вышла уставшая тетя Ира.

— Фух. Угомонилась.

— А что за концерт? — спросила Лена.

— Требует вести ее в пещеру. Мол, там у нее друг.

«Маленький дядя», — подумала Лена, и по коже обежали мурашки.

— Не хочу уезжать, — сказала тетя Ира. — Работа, быт… Поселиться бы навсегда здесь.

…Комар жужжал над ухом. Простыня была влажной и колючей. В непроницаемой темноте номера Лена услышала шлепанье пяток по линолеуму. Дочурка встала к кровати и брела к ней. Лена намеревалась подняться, узнать, почему Злата проснулась, но силы покинули, губы слиплись, она просто лежала, таращась во тьму, а Злата села на край кровати — пружины скрипнули, продавились под весом невидимого тела.

Лена смотрела в ничто и слушала. Злата — если это Злата — опустилась возле нее. Пружины поскрипели и угомонились. Комната погрузилась в тишину. Кто-то лежал в десяти сантиметрах от Лены, лежал к ней лицом, и буравил взглядом.

А на кровати в противоположном конце номера Злата выпрямилась и бесшумно водила руками в воздухе.

Лена всматривалась до рези в глазах. И существо, лежащее рядом, прошептало:

— Ты больше не мать.

…

— А отсюда выпрыгивает скелет, — сказал Валерьич, завершая экскурсию.

Гена, новый сотрудник луна-парка, обвел взором туннель, искусственную паутину, чертей и отрубленные головы из папье-маше. В детстве он ужасно боялся таких аттракционов, а сейчас недоумевал: чем может напугать эта невинная хибара?

— Справлюсь, — заверил он.

Что-то прошло в темноте за поддельными могилами. Мигнули лампы в зарешеченных плафонах. Деформированная тень проволочилась по занавесу.

— И еще одно, — вспомнил Валерьич, толкая створки ворот. Они вышли из пещеры, и отовсюду хлынул шум. Музыка, голоса, визг катающихся на молоте смельчаков. Толпа огибала карусели, дети смеялись, чертово колесо вращалось. «Три месяца около моря», — подумал сезонный работник Гена.

— Видишь ту дамочку?

— Ту оборванку? — уточнил Гена.