Альбина Нури - Погребенные за мостом [litres]

Пару минут спустя все четверо, оставив пререкания, оживленно обсуждали то, что увидел ночью Дима.

– Правда, что дети пропали из больнички? – спросила Катя.

– Меня часов в восемь Оксана Юрьевна позвала, вся в панике. Мы весь корпус обошли, парк…

– Ничего не слышали! – сказала Вася, и они с Катей переглянулись.

– Марина велела действовать тихо. Никого не волновать, чтобы паники не было. Полночи искали. А примерно в четыре утра доктор Дарко зашел в стационар – дети там как ни в чем не бывало! Лежат в кроватях, мокрые, как мыши. Сколько мы их ни спрашивали, где были, зачем сбежали, – молчат. Как будто и не понимают, о чем речь.

– Глупость какая-то, – пробормотала Катя.

– Хуже всего, что сегодня появились еще заболевшие. Больше десяти человек. – В голосе Арсения звучало напряжение. – Врачи уже не сомневаются: это инфекция, раз так быстро распространяется. Но вот чем лечить, не знают, да и не похоже это ни на одно известное вирусное заболевание. Так что… – Он перебил сам себя: – Дим, так ты, значит, видел детей ночью? Что они делали?

В присутствии соперника Дима сумел справиться с волнением и держался гораздо спокойнее.

– На этот раз я точно не спал. С вечера заснул, а потом проснулся: послышалось, что кто-то меня зовет. Еще показалось спросонья, будто я дома, утро и мать пришла будить. Было полпервого ночи – я посмотрел время на телефоне. Прислушался – вроде тихо. Встал, сходил в туалет, хотел снова лечь, но подошел к окошку и увидел их. Они были там. Шесть человек – Сомов и другие. Совсем малыши.

– Тоже, как Сомов…

– Нет-нет, они просто стояли под окном. Там фонари, я их хорошо разглядел. Это было… – Голос его дрогнул, и Вася, не задумываясь, взяла друга за руку, желая успокоить, но Дима, кажется, даже не заметил этого. – Дождь шел, но возле них все было иначе… Капли дождя будто не падали, а поднимались – это было похоже на веер или фонтан. Дети стояли в этом сверкающем кружащемся вихре капель, в потоке серебристого света. Они были совершенно сухие, вода не попадала на них, ни на волосы, ни на одежду… На них были белые одежды, такие струящиеся, сияющие, и это выглядело прекрасно! Дети стояли, держась за руки, как будто хоровод собирались водить, смотрели прямо на меня и звали к себе. – Дима помотал головой. – Было тихо, я уверен, что никто из них не произносил ни слова, но они тем не менее звали меня. Шептали, говорили. Но дело даже не в этом! Я подумал в ту минуту – то есть я был абсолютно уверен! – что это вовсе не обычные дети. Я видел их тут, в Бане, каждый день, Сомова просто терпеть не мог! Но тогда был уверен, что они… – Дима замялся, и взгляд его сделался виноватым. – Что они ангелы. Так и подумал: Божьи ангелы, они пришли, чтобы забрать меня с собой, и это было единственно важным в тот момент! Мне не просто хотелось пойти к ним – я готов был в окно выпрыгнуть! А если бы кто-то остановил меня, я бы его убил. Сложно объяснить, но у меня, кажется, все тело вибрировало, рвалось туда, к ним. Это было так правильно – выйти и встать рядом. Я будто родился для этого, всю жизнь ждал, когда они позовут, и знал, что мне будет хорошо там, возле них!

– Но ты не вышел, – полувопросительно проговорил Арсений, а Вася подумала, что понимает, о чем говорит Дима. Ей было знакомо это ощущение, хотя в ее случае оно было гораздо слабее.

– Телефон вдруг зазвонил – это была мать. Говорит, проснулась, и сердце заныло. Она испугалась, что со мной что-то случилось, и набрала.

«Если бы не набрала, точно случилось бы», – подумала Вася.

– Я взял телефон, услыхал мамин голос, и все исчезло. Вся эта красота, божественность! Я говорил с мамой и смотрел в окно: теперь все было не так, как мне казалось. Наваждение пропало. Я как бы проснулся, но только я ведь не спал, когда видел ангелов! Теперь я понимал, что никакие они не ангелы, а просто дети, мокрые до нитки. Вода текла по их белым лицам, но они не замечали, только пристально смотрели на меня. Стояли босиком на асфальте, и на них были обычные трусы и майки – они же только что вылезли из кроватей. Мне стало страшно: еще немного, и я выпрыгнул бы туда, к ним, сломав себе шею! А Сомов… Я даже из комнаты чувствовал, как сильно он злится! Мама говорила что-то, и сквозь ее голос я слышал Сомова. «Доберусь до тебя!» – твердил он как заведенный. А потом просто взял и исчез. Они все исчезли. Я даже не понял, как и куда они провалились. Только что были тут, под окном – и вот уже там никого нет.

– А дальше? – поторопил Арсений, потому что Дима умолк.

– Я попрощался с матерью, убрал телефон и задернул шторы. На улицу старался не смотреть. До утра так свет и не выключал – боялся, что они снова явятся за мной, но больше никто не приходил.

Диме, кажется, немного полегчало, когда он выговорился.

Все молчали: было что сказать, но каждый боялся начинать. Слишком неправдоподобной выглядела история, но вместе с тем не могло быть никаких сомнений, что Дима не лжет. Вася первой решилась нарушить молчание – как выяснилось, одновременно с Арсением.

– Хорошо, что мама позвонила. Она тебя спасла, – сказала Вася.

– Да уж, вот так история. Повезло, что ты не вышел к ним, – сказал Арсений.

Они произнесли это хором и улыбнулись друг другу.

– И что теперь? – сердито спросила Катя, заметив это.

Арсений пожал плечами:

– Не знаю, что начальство решит. Может, увезут всех отсюда, раз эпидемия началась. Там вроде волокита какая-то, у всех групп билеты на конкретную дату забронированы, да и с деньгами как быть? Но это не наша забота. Скажут – уедем.

– А не скажут – перемрем тут как мухи? – неожиданно громко и зло спросил Дима.

– Почему сразу… – начал было Арсений, но Дима его перебил:

– Тебе легко говорить, ты их не видел в отличие от нас с Васей. Чертовщина какая-то! Можешь не верить!

– Почему же, я верю, – спокойно проговорил Арсений. – Я даже погуглил и, кажется, знаю, почему Милица говорила Васе про мост и покойника. Помните? Не в жизни, а в видении.

Вася кивнула. Все остальные смотрели на Арса.

– Древние славяне считали, что люди, которые умерли неестественной, «неправильной» смертью и не получили успокоения, были недостойны погребения, поминовения и вдобавок опасны для живых.

– Что значит «неправильной смертью»? – спросила Вася.

– Сейчас, погодите, я сохранил кое-что. – Арсений достал из кармана телефон, нажал пару кнопок и прочел: – Это погибшие грешники – убийцы, душегубы, разбойники; самоубийцы, которые лишили себя жизни по наущению Сатаны и добровольно отдали ему душу; утопленники, повешенные, те, кто упился до смерти или погиб от несчастного случая: замерзли, сгорели, заблудились в лесу… То есть умершие преждевременно, до срока. Сюда же относились некрещеные младенцы, мертворожденные, убитые собственными матерями.