Альбина Нури - Погребенные за мостом [litres]

– Переночуем, а завтра в путь. Вернемся в город, – сказал Радослав. Все трое сидели за столом, поглощая скромные припасы. Аппетита ни у кого не было, но Радослав велел подкрепиться: силы им понадобятся. – Нечего больше в горах делать. Расскажем, что видели, пусть в Городском совете решают, как быть.

– А что они могут решить? – спросил Вукашин.

Радослав отправил в рот кусок хлеба.

– Соберут отряд побольше, чтобы прочесать соседние…

В этот момент послышался какой-то шум. Все замерли.

– Вы слышали? – прошептал Небойша. – Что это было?

– Кажется, смеялся кто-то, – проговорил Вукашин, понимая нелепость своих слов. Но это и в самом деле был смех – чистый, звонкий, прозрачный, как вода в роднике.

– Ребенок смеялся вроде бы, – подтвердил Радослав.

Они прислушались, но все было тихо.

«Показалось», – хотел было сказать Вукашин, но не успел вымолвить ни слова, как смех повторился, только уже громче и явственнее. А вслед за этим женский голос произнес совсем рядом:

– Петар, сынок, ты что-то совсем расшалился! Наши гости могут подумать, что ты дурно воспитан и смеешься над ними!

Слова были строгие, но в голосе звучало веселье.

Послышались шаги, а потом раздался стук в дверь.

– Что же вы заперлись? Ах, как же скверно! Ну-ка отоприте: дом-то ведь наш, а вы нас впустить не хотите!

Вукашина словно парализовало. Он не мог ни пошевелиться, ни вымолвить слово, даже дышать не получалось. Ужас сковал его железным панцирем, он прирос к стулу. Так и сидел, вытаращив глаза, глядя на товарищей, которые были ошарашены не меньше него.

Женщина за дверью дергала ручку, стучала. Ребенок заливался безумным хохотом.

Небойша вцепился в столешницу с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Я говорил: они следили за мной! Здесь все время кто-то был, – почти беззвучно, одними губами прошептал он.

Лицо Радослава прояснилось, будто он понял нечто очень важное.

– Конечно, были! И сейчас есть! – Он встал из-за стола. – Нужно открыть!

– Стой! – Небойша тоже вскочил и схватил друга за руку. – Не надо этого делать. Что-то тут не ладно!

– Открывайте же! Тут холод собачий. Мы с сыном хотим поесть и согреться у очага, – пропел женский голос.

– Собачий, – тихим эхом отозвался Вукашин, вновь обретя способность говорить. – В деревне не было ни собак, ни людей! Мы сами видели. Значит, эти… – он подбородком указал на дверь, – прятались где-то, а теперь вот пришли!

– Когда стемнело, – поддержал его Небойша. – Ночью. Разве добрые люди будут шастать в такое время? Сам подумай, почему они прятались, когда было светло?

– Перестаньте вы оба! – Радослав стряхнул руку Небойши и сделал шаг к двери.

– Открывай, открывай скорее, что ты мешкаешь! – В голосе женщины слышалось нетерпение и… кажется, предвкушение?

– Уже иду!

– Не говори с ней! – выкрикнул Небойша, подскочив к Радославу, чтобы его остановить. – Неужели не понимаешь!

– Да что с вами такое? Там женщина и ребенок! – Он посмотрел на Вукашина: – Это твоя тетка, Десанка! И Петар, верно?

Вукашин стоял, прижав ладони ко рту. Голоса, которые он слышал, были ему знакомы, но он был уверен, что это не Десанка говорила сейчас с Радославом. Интонации были другие – дерзкие, шальные и вместе с тем настойчивые. Десанка никогда так не разговаривала.

«Но люди могут меняться! Это ведь она, ты узнал голос!»

– Они или нет? – Радослав и Небойша стояли и смотрели на него.

– Голос похож, – сказал Вукашин, и Десанка немедленно отреагировала:

– Конечно же, это я, дурачок! Отвори дверь, Петар хочет поиграть с тобой, и Ана – она тоже тут, возле меня. Я приготовлю жареного мяса или сделаю погачицу – все, что захочешь. Нам будет так хорошо вместе, так славно!

Она говорила, голос ее звучал так сладко и призывно, что у Вукашина закружилась голова. Все его существо наполнилось доселе не испытанной радостью, и он понял, что ничего так сильно не жаждал в своей жизни, как подойти к двери и распахнуть ее, впустить прекрасную женщину, позволить ей обнять себя, приголубить. Это успокоит страхи, развеет сомнения, подарит покой – надо лишь разрешить Десанке войти.

Пощечина была настолько сильна, что голова мотнулась назад, а на глазах выступили слезы. Небойша ударил его, и Вукашин хотел возмутиться: за что?

– Ты совсем поплыл, дечко! – быстро проговорил Небойша и, оставив его, рванулся к Радославу, который уже отодвигал засов на двери.

Вукашин задохнулся от ужаса. Что за тварь стоит там, на пороге, прикинувшись Десанкой? Она непостижимым образом сумела пролезть к нему в голову, заставила повиноваться, поселила в его мозгу чужие мысли и вынудила думать о том, о чем ему не хотелось. Вукашин ведь чуть было не открыл ей, едва не впустил в дом!

А вот Радослав поддался ее чарам. Секунда – и он отворит дверь! Небойша изо всех сил пытался помешать ему, но разве он мог справиться с таким великаном? Вукашин хотел броситься ему на помощь, думая, что нужно было сделать это раньше, но момент был упущен.

Радослав легко, словно детскую игрушку, отшвырнул от себя Небойшу, и тот полетел на пол. Миг – и засов отъехал в сторону. Другой – и Радослав вышел на крыльцо.

После Вукашин думал, что это и спасло им с Небойшей жизнь. Если бы Радослав впустил ночных посетителей, все было бы кончено сразу же. Но он вышел сам.

– Десанка, почему… – услышал Вукашин.

А потом Радослав стал кричать. Вопль – визгливый, почти женский, пронзил тишину зимней ночи – и она немедленно отозвалась. Десятки, а может, сотни голосов откликнулись из мрака: захохотали, заверещали, заухали. И ничего человеческого в них не было.

Послышался и еще один звук – отчетливый и жуткий. Не то чавканье, не то хлюпанье – только потом Вукашин сообразил, на что он был похож. Позднее юноша и сам не мог понять, как он отважился на то, что сделал дальше: подскочил к двери, захлопнул ее и задвинул засов. Радослав уже перестал кричать, но все прочие ночные звуки не умолкали. Они вгрызались в уши, подобно злым псам, сводя с ума и парализуя волю.

– Молодец, – прохрипел Небойша. Поднимаясь с пола, он покачивался. Видно, Радослав сильно приложил его.

Вукашина трясло. Он подошел к печи и обнял себя за плечи, пытаясь успокоиться.

– Ты видел? – спросил Небойша, тоже подходя ближе.

– Нет, я только… слышал.

– Глаза у них были красные. Горели, как угли, когда они набросились на него. Женщина и ребенок.

– Кто они? – выдавил Вукашин. – Что за демоны убили Радослава?

Небойша схватил со стола кружку с водой и сделал несколько жадных глотков.

– Не знаю, только остались ты и я.

За стенами дома был ад. Вукашин слышал, как неведомые монстры бродят совсем рядом, касаясь стен костлявыми пальцами, стучат в двери, заглядывают в окна. Похоже, они не могли пробраться внутрь, поэтому завывали и требовали впустить их.