Альбина Нури - Погребенные за мостом [litres]

– Поедем короткой дорогой, – пояснил монах, сворачивая на неприметную тропу, которой Вукашин поначалу не разглядел.

Где-то внизу ревела горная река. Лошадь ходко шла вперед, хотя ей, наверное, не нравилось, что в повозке прибавилось пассажиров.

– Вы-то там, в обители, слышали про адских тварей? – спросил Небойша.

– А как же, – отозвался отец Владимир. – Нечисть поганая третий месяц лютует. – Проговорив это, он обернулся к своим спутникам: – Повезло вам, крепко повезло. Вы первые люди, которых вижу в этих местах с начала зимы. Горы вымерли – только за стенами монастыря и можно укрыться.

– Что же вы, божьи слуги, не помогали бедным людям? – спросил Небойша, и Вукашин испугался, как бы отец Владимир не рассердился и не выкинул их из повозки. Но тот спокойно ответил:

– Почему не помогали? Почитай, человек двадцать из местных в обители живут. Кто искал защиту, тот ее нашел. Потом снегом все кругом замело, ни пройти ни проехать. А как снег растаял, мы ездили по окрестным деревням, искали выживших. Только никого не нашли, ни одной живой души.

Небойша и Вукашин слушали, не перебивая.

– А скоро и по всей земле мор покатится. Если мы не остановим.

Ночью пошел дождь. Вукашин проснулся в темноте и понял, что до утра не сомкнет глаз. Так и будет лежать, прислушиваясь к шуму дождя, стараясь разобрать за его шелестом голоса иных .

Вампиров.

– Вы ведь и сами поняли, кто они? Даже если глубоко запрятать истину, отворачиваться от нее и не замечать, она все равно никуда не денется, – сказал отец Владимир, когда они подъехали к монастырю.

Каменные стены обители оказались высокими и толстыми. Очень толстыми – не перебраться. Даже городские стены, кажется, были не такие неприступные, а ворота – не столь массивные и надежные.

Со всех сторон окруженный непроходимым лесом и мрачными горами, монастырь стоял на вершине одной из них и, кажется, мог выдержать любую осаду. Враг не сумел бы и близко к нему подступиться: подъехать можно было лишь с одной стороны, и дорога эта хорошо охранялась.

На маковке монастырской церкви сверкал в лучах заходящего солнца золотой крест, и душа Вукашина возликовала: спасены! Господь вот-вот примет их под свою опеку!

Они еле-еле успели: когда за ними закрылись тяжелые ворота, солнце провалилось во тьму. Ночные твари ожили, и горе тем несчастным, кого ночь застала в дороге. Вукашин понимал: если бы им не встретился отец Владимир, то сейчас наступили бы последние минуты его земной жизни. Не иначе сам Господь послал им его, подумалось Вукашину, и он истово перекрестился, глядя за крест.

Пока они с Небойшей стояли посреди монастырского двора, не веря своему везению и радуясь, что оказались в безопасности, отец Владимир говорил о чем-то с другими монахами, которые вышли им навстречу.

А потом… потом им устроили испытание.

Вукашин вздохнул и повернулся на другой бок. Конечно, они должны были пройти проверку. Хотя Небойша и повозмущался немного для виду: ведь они ходили при свете дня, не боясь солнечных лучей!

– Вампиры способны не только сразу обратить человека. Порой они проникают к нему в душу, и он носит в себе тьму, даже не подозревая об этом, – сказал им другой монах, совсем пожилой и благостный. Не простой монах, а сам отец-настоятель. – Мы не можем допустить, чтобы скверна проникла внутрь этих стен.

– Мы бы вовсе не пустили вас сюда без проверки, – сказал отец Владимир, подняв голову к небу, – но уже слишком поздно. Пришлось рискнуть. – В руках у него снова диковинным образом возник нож. – Но я с вас глаз не спущу.

– Полно, отец Владимир, полно, – ласково проговорил отец-настоятель. – Я ценю твое усердие, но ты совсем напугал наших гостей.

Проверка была простая, но необычная. Вукашин подумал, что им нужно будет войти в церковь, прикоснуться к образам или умыться святой водой, но вместо этого монастырские служки принесли глиняные чаши.

– Чего это в них налито? – недоверчиво спросил Небойша.

– Всего лишь раствор соли, – спокойно пояснил отец-настоятель.

– И что же… – снова начал Небойша, но закончить ему не дали.

Отец Владимир молниеносным движением схватил чашу и выплеснул содержимое в лицо Небойше, а потом проделал то же самое с Вукашином. Пока оба охали от неожиданности, вытирали глаза и морщились, монахи пристально глядели на них.

– А теперь – пейте! – властно проговорил отец Владимир, сунув чаши каждому под нос.

Раствор был крутым, пить соленую воду было противно, но пришлось. Вукашин послушно сделал несколько глотков, Небойша тоже.

Во рту пересохло. Вукашина замутило, горло обожгло, и он подумал, что его сейчас вырвет, но ничего, обошлось. Монахи не сводили с них глаз.

– Соль не навредила им. Они ее не выплюнули и не исторгли, – спустя несколько минут констатировал отец-настоятель. – Эти двое чисты, слава Господу.

Он перекрестился, глядя на церковь, развернулся и в сопровождении монахов пошел к длинному каменному зданию.

– Почему вы дали нам соли? – спросил Вукашин, не сумев сдержать любопытства.

Отец Владимир скупо улыбнулся и похлопал его по плечу:

– Знаешь ли ты, мальчик, что соль – единственная вещь, против которой бессильны ведьмы, вампиры и вообще все силы зла? Соль – проклятие для армии Тьмы: символ жизни, блаженной мудрости и вечности. Соль не только сама не портится, но и способна предохранять другие продукты от разложения, а потому противостоит разрушительной природе демонов. Запомни, что места, на которых собирались строить церковь, всегда освящали святой водой и солью. И младенца крестить нужно соленой святой водой, и в гроб к покойному не мешает положить соли. Вы не были обращены, раз ходили днем, не боясь солнечного света. Но соль подействовала бы на вас, будь вы…

– Ты ему совсем голову заморочил, – добродушно проговорил круглый розовощекий монах. – От нечисти спас, так решил голодом уморить? Парень-то небось готов всех нас съесть – и притом без соли!

После этих слов напряжение спало, на лицах появились улыбки. Путникам разрешили умыться с дороги, их сытно накормили и даже налили сладкого красного вина из винограда, что монахи выращивали в стенах обители. А затем проводили к отцу-настоятелю: он хотел поговорить с ними.

Вукашин, у которого глаза слипались и ноги заплетались от усталости, никуда идти не хотел, но отказаться, разумеется, было нельзя.

Отец-настоятель ожидал их в небольшой, жарко натопленной комнате без окон. Вукашин поймал себя на мысли, что ему это нравится: окна и разлившаяся за ними тьма действовали на нервы.

Отец-настоятель попросил их подробнее рассказать о том, что они видели в брошенных деревнях, и Небойша, путаясь в словах, то и дело призывая Вукашина в свидетели, рассказал о том, что им довелось пережить.