Джон Соул - Проклятие памяти

Никак. Никакой реакции.

Выражение лица Алекса совершенно не изменилось, и у Марша вдруг появилось неприятное чувство, что тот даже не слышит его.

– Ну? – спросил он после небольшой паузы. – Что ты думаешь об этом?

Помолчав несколько секунд, Алекс направился к двери.

– Мне придется поговорить об этом с доктором Торресом, – ответил он, обернувшись. – Спокойной ночи, па.

Какой-то миг Марш молча смотрел на удалявшуюся фигуру сына, и в следующую секунду удушливая волна ярости словно подбросила его с кресла.

– Алекс!

Имя эхом разнеслось по дому, Алекс, остановившись, обернулся и посмотрел на отца.

– Па?

– Что, черт возьми, с тобой происходит?! – Марш почти кричал. Он чувствовал, как бешено колотится сердце и сами собой сжимаются кулаки. – Ты хотя бы слышал меня? Ты помнишь, о чем мы сейчас с тобой говорили?

Алекс молча кивнул, затем, видя, что Марш не сводит с него гневного взгляда, принялся – слово в слово – повторять только что услышанное.

– Прекрати! – взревел Марш. – Черт побери, немедленно прекрати это!

Алекс послушно замолчал.

Марш стоял, тяжело дыша, пытаясь сосредоточиться на тиканье дедовских часов на камине – он знал, что так он быстрее успокоится. Секунду спустя он понял, что в дверях спальни стоит Эллен – бледная, с распущенными волосами, переводя с него на Алекса испуганный взгляд.

– Марш... объясни, ради Бога, что происходит? Марш!?

Марш молчал, чувствуя, что все его тело вздрагивает от ярости. Не получив ответа, Эллен повернулась к сыну.

– Алекс?

– Не знаю, ма, – пожал плечами тот. – Отец говорил мне, что собирается послать меня в колледж, а я сказал, что должен посоветоваться с доктором Торресом. А он начал кричать на меня.

– Иди спать, – устало кивнула Эллен. Подойдя к сыну, она поцеловала его, затем легонько подтолкнула к лестнице. – Иди. А об отце я сама позабочусь. – Когда она обернулась к Маршу, он понял – на бледном лице Эллен отражается лишь малая часть той боли, которую она испытывает в этот момент, неизвестно, за кого больше – за Алекса или за него.

– Ты больше не сделаешь этого, – прошептала она. – Ты же знаешь, он еще не выздоровел. Что ты от него хочешь?

Гнев Марша давно прошел. Медленно опустившись в кресло, он закрыл лицо руками.

– Прости, дорогая. Просто мне показалось, что я четверть часа пытался убедить в чем-то стену из кирпича... Все, что он мне сказал в ответ – что ему нужно поговорить об этом с доктором Торресом. Везде, везде этот Торрес! – отняв руки от лица, он взглянул на жену; Эллен поразилась горечи в его взгляде. – Ведь его отец – я, Эллен. Но по тому, как он... на меня реагирует, мне кажется, что меня вполне могло бы и не быть.

Глубоко вздохнув, Эллен медленно выдохнула.

– Я знаю, – сказала она после долгой паузы. – И поверь, все это время я чувствую то же самое. Но нам придется пережить это, Марш, и, больше того, помочь пережить это самому Алексу. Мы не можем просто так послать его куда-то. Если ему еще трудно общаться с теми, кого он знает с самого детства, представь, как это будет с людьми незнакомыми...

– Но его интеллект...

– Это я тоже знаю. Но он еще не выздоровел. Раймонд... – она осеклась, вспомнив об отношении мужа к тому, кто спас жизнь Алекса. – Доктор Торрес во всем помогает ему, но и мы должны помочь ему тоже. И нам придется запастись терпением – как бы это ни было тяжело. – Помолчав, она продолжала: – Хотя иногда... иногда мне помогает справиться со всем этим только мысль о том, что как бы плохо ни было мне, Алексу, должно быть, в десять раз уже.

Встав, Марш крепко обнял жену.

– Да, ты во всем права, просто мне иногда бывает трудно с собой справиться. – На его лице появилась невеселая усмешка. – Мне кажется, я теперь понимаю, почему врачи предпочитают не пользовать членов собственных семей. – Поцеловав Эллен, он взглянул на дверь. – Пойду и попытаюсь перед ним извиниться.

Но когда он вошел в комнату Алекса, сын крепко спал. Было похоже, что даже отцовский гнев оставил его безучастным. Подойдя, Марш тихонько положил руку на плечо Алекса.

– Прости, сынок, – прошептал он. – Прости за все, если сможешь.

Повернувшись во сне, Алекс сбросил с плеча его руку.

Субботним утром, около девяти, по шоссе Бейшор-фривэй мчался бежевый "вольво", за рулем которого сидел Боб Кэри. Машина принадлежала его отцу. На заднем сиденье, рядом с Лайзой, сидел Алекс, внимательно прислушиваясь к болтовне трех друзей и одновременно разглядывая расстилавшуюся за окном местность. Знакомой она ему не казалась, но он старался удержать в памяти названия на всех указателях, проносившихся мимо, – Редвуд-Сити, Сан-Карлос, Сан-Матео; вскоре вдали показался океан. Алекс был уверен, что, когда они поедут обратно, он вспомнит все названия.

Через несколько миль Боб свернул с шоссе.

– Ты куда это? – всполошилась Кэйт. – Шоссе же ведет прямо во Фриско!

– В пригород, к ближайшей станции метро, – объяснил Боб, не поворачиваясь.

– Кому нужно это твое метро? – Кэйт презрительно скривила губы.

– Мне, например, – пожал плечами Боб. – Я вообще люблю ездить на метро, к тому же уродовать отцовскую тачку в таком адовом пекле, как Фриско, не собираюсь. Потому как тебе придется выдумывать, что сказать нашим предкам, если телега из полиции за разбитый бампер придет из Фриско, в то время как мы собирались вроде в Санта-Крус. Лучше не рисковать.

Кэйт, похоже, не собиралась сдаваться, но Лайза жестом остановила ее.

– Боб прав, – заметила она. – Мне пришлось час уговаривать родителей, чтобы они позволили мне не брать с собой Ким. Так что если нас поймают – влетит здорово. К тому же подземка во Фриско – это класс!

Сорок минут спустя они уже выходили из метро на поверхность. Оглядевшись, Алекс сразу узнал район. Вчера в книжном магазине в Ла-Паломе он купил путеводитель по Сан-Франциско и всю ночь изучал его. Город, окружавший его, выглядел в точности как на картинке в путеводителе.

– Поехали на трамвае до Рыбацкой Пристани, – предложил он.

Глаза Лайзы изумленно расширились.

– А откуда ты знаешь, что туда ходит трамвай?

В первый момент Алекс не нашелся, что ответить, затем, сообразив, указал на вынырнувший из-за поворота трамвай, на табличке над кабиной водителя значилось: "Рыбацкая Пристань".

Обойдя район Пристани, они отправились в центр города, до Норт-Бич, оттуда – пешком до Китайского квартала. Вокруг было много народа. Внезапно Алекс резко остановился. Лайза обернулась к нему, но он, казалось, ее не видел. Его глаза ощупывали лица прохожих, словно он силился отыскать знакомого.

– Алекс, что случилось? – спросила Лайза. Целое утро все было хорошо, и вот... Правда, Алекс опять задавал вопросы, но гораздо меньше, чем всегда, и – странно – он как будто точно знал, где они находятся, и даже показывал им дорогу. Однажды, когда они чуть было не заблудились, Алекс вывел их, и когда Лайза пристала к нему, откуда он знает дорогу, признался, что запомнил все указатели на домах, пока они ехали на трамвае до Пристани.