Наталья Солнцева - Мальчишник без правил [litres]

«Меня похоронили живым?»

От ужаса он дернулся и вытаращил глаза, но светлее не стало.

«Я лежу в гробу под землей? – запаниковал Гена. – Самому мне не выбраться! Надо звать на помощь!»

– Помогите!!! – завопил он. – Спасите!!! Я живой!!! На помощь!!!

– Чего орешь, любезный? – раздался незнакомый голос. – Контузия? Еще бы… Так шандарахнуло, я уж перекрестился и отпущения грехов у Господа попросил…

Гена сел, протер глаза и с удивлением обнаружил, что его не закопали, а всего лишь опустили в глубокую яму. Вокруг была земля, каменистая, сухая, а напротив него сидел человек в грязной одежде и держался за голову. Рядом с ним стояла допотопная винтовка прикладом вниз.

– Мы где? – вырвалось у парня. – В могиле? Тебя тоже похоронили?

– Почитай, угадал, милок.

– Братская могила! – холодея и покрываясь мурашками, прошептал Гена. – Как же так?.. Почему?..

Незнакомец поднял руку и указал вверх, где в белесой дымке зловеще светился диск солнца.

– Покамест нас тут не засыпало, надо уходить. Вон, мертвяки повсюду…

Только после этих слов Гена заметил, что в могиле есть еще люди, застывшие в разных позах. От этой картины его редкие волосы на голове зашевелились.

– Не пугайся, – произнес другой голос, и парень увидел вверху облитую тусклым светом фигуру. – Бежать тебе некуда, да и смысла нет.

Это был… индейский шаман! Гена узнал его по расшитой бусинами рубахе и головному убору из перьев. Скуластое лицо шамана казалось неподвижным, шевелились одни губы.

– Я жить хочу! – взмолился парень. – Выведи меня отсюда! Ты можешь!

– Посмотри вокруг, – произнес шаман на своем языке, и тем не менее Гена все понял. – Ты здесь не случайно.

Парень увидел сложенные мешки с песком на бруствере. На этих мешках и восседал старый индеец.

– Это что, траншея? Мать честна́я… Как я сюда попал?

– Ты должен встретить одного человека.

– Я ничего никому не должен! – отрезал Гена.

– Ну, тогда бывай…

Словно по мановению волшебной палочки картина изменилась. Парень очутился в своей машине, которая на большой скорости мчалась по ночному шоссе…

Фонари сливались в сплошную полосу, черная лента асфальта стелилась под колеса «бумера». Гена слился с летящим сквозь тьму авто. В такие минуты они становились одним целым, неразделимым существом со стальными мышцами и глазами-фарами. В такие минуты парень забывал о своем недомогании, о боли, слабости и хромоте и превращался в супермена, которому все нипочем.

На повороте его обогнал «мерседес» со знакомыми номерами.

– Алек? – поразился он и прибавил газу. – Хочешь меня обойти? Врешь, не возьмешь!

«БМВ» мчался ноздря в ноздрю с «мерсом» Тисовского. Никто не хотел уступать. Резина на колесах дымилась, двигатель работал на пределе возможностей. Гена не заметил, как потерял управление. Его «бумер» выскочил на тротуар, врезался в столб и замер…

Очнулся Гена у себя в квартире, сидя не в салоне изувеченной машины, а на полу, опершись спиной о шкафчик. В руках он крепко держал не руль, а кожаный мешочек с индейским порошком…

– Что решила Алла? – наливая в чашки зеленый чай, осведомилась Лариса.

– Она хочет продолжать расследование, – ответил Ренат. – Ее пугает поведение мужа. Я бы на ее месте поступил так же.

– Ты сказал ей о смерти Гребневой?

– Пришлось. Главное, чтобы она никому не разболтала. Я ее строго-настрого предупредил, но сама понимаешь…

– Алла девушка эмоциональная, – подтвердила Лариса. – Если ее понесет, она не сдержится.

В кухне горела настольная лампа, ее мягкий свет отражался в темном окне. На сковороде подогревались пышки с яблоками.

– Вкусно пахнет, – сказал Ренат. – Я буду со сметаной.

– Сметана – в супермаркете.

– Ты забыла купить?

– У меня после Юко голова гудит, – пожаловалась Лариса. – Вроде бы ничего плохого не произошло, а на душе муторно. С этой гейшей надо держать ухо востро. Она знает свое дело! Я имею в виду – обольщение. Даже я при своей традиционной ориентации почувствовала влечение к ней. Вообрази?

– Хм… Серьезно?

– Боюсь, Юко не та, за кого себя выдает. В придачу у нее какие-то свои планы насчет Тисовского. Я предложила ей сделку: разрыв с любовником в обмен на деньги. Как ты думаешь, Алла согласится заплатить?

– Безусловно. Любую сумму… в пределах разумного, конечно.

– Жаль, что Юко ответила отказом.

Лариса вздохнула и принялась раскладывать по тарелкам пышки. Вместо сметаны она предложила Ренату вишневое варенье.

– С косточками? – недовольно скривился он.

– Ешь и не капризничай.

– Если бы не смерть Гребневой, историю гламурных похождений отдельного мажора можно было бы назвать тривиальной, – с полным ртом молвил Ренат. – Но за внешней стороной этого дела кроется нечто невразумительное.

– Честно говоря, мне было не по себе в гримерке Юко, – призналась Лариса. – Этот ее пронизывающий взгляд, кошки на стенах! Казалось, они вот-вот выскочат из рамок и набросятся на меня. Бр-ррр…

– Такие милые животные?

– Вовсе они не милые. Вспомни котяру Вернера, который верно ему служит.

– Ра? – переспросил Ренат. – По-моему, некорректное сравнение.

– У меня от тех кошечек на японских гравюрах шел мороз по коже! Не знаю, как они связаны с Юко, но…

– Кстати, Алек Тисовский уже второй раз является домой с царапинами. Его жена в ужасе! Она сходит с ума от ревности.

– Надеюсь, ты не проговорился о гейше из «Чайного домика»?

– Нет. Но царапины у парня появились неспроста. Раньше Алла ничего подобного не замечала.

– Не нравится мне все это, – заключила Лариса. – Новые факты только наводят тень на плетень. Фигуранты расследования, как на подбор, со странностями. Одна Алла выпадает из этого ряда и кажется на их фоне белой вороной.

– Тут кого ни возьми, у каждого свои скелеты в шкафу, – согласился Ренат. – Каневич страдает неизлечимой болезнью, и это влияет на его личность. Тисовский каким-то образом оказывается в квартире Гребневой. Юко оставляет на теле любовника царапины, хотя отлично понимает, чем это ему грозит.

Он доел пышки, взял себе добавки, полил вареньем и молча принялся жевать.

– Медсестра Гребнева будто бы никак не пересекается с «золотой молодежью» и вдруг становится их жертвой, – заметила Лариса. – С чего вдруг? Ни в какие ворота не лезет.

Уютная обстановка в кухне, запах яблок и вишен, дымящийся в чашках чай, – ничто не предвещало беды. В свете лампы лица собеседников имели зеленоватый оттенок, как у богов на египетских фресках. Тени Вернера и его преданного кота мелькали в таящемся по углам сумраке.

– Нас подслушивают? – усмехнулся Ренат. – Ладно, пусть так.

Он взял планшет, вывел на экран созданный им аватар Бартини и увеличил его лицо: высокий лоб, орлиный нос, колючие глаза под черными бровями.