Лис Теру - Странные люди [litres]

– Короче, сегодня в двенадцать машинка приедет с жратвой, – сообщил торжественно Пакость, усаживаясь на грязный подоконник. – Надо решать, что будем на среду заказывать. Может, кому-то чего-то эдакого хочется…

Неизвестно, как выглядела игровая в лучшие годы «Еца», но сейчас она представляла собой темную холодную комнату с хаотично разбросанными по ней стульями и парой исцарапанных шахматных столов. Нынешние обитатели лагеря расселись по комнате кто где, не стремясь устроиться рядом друг с другом. Просто в одном помещении, и хватит.

– Ну а ты что-то уже придумал? – Спящая не заведовала продуктовыми запасами и на кухне появлялась редко. Насколько знал Кит, она даже ела часто у себя.

– Молоко. – Пакость начал загибать желтые от табака пальцы. – Яйца после сегодняшнего завтрака к концу подходят. Ну и муки не мешало бы. Будете себя хорошо вес ти – оладий нажарю!

– А ты умеешь? – недоверчиво повернулась к нему Немо, занявшая стул за баррикадой из шахматного стола.

– Ой, да чего там уметь! Смешать и на сковородку наляпать. В среду наделаю, если не передумаю.

Немо недоверчиво сощурилась, давая понять, что она вряд ли будет есть то, что получится, но критиковать идею не стала. В руках она держала «Детей капитана Гранта», открытых на первых страницах, и книга поглощала львиную долю ее внимания. Странное это было собрание, отметил мысленно Кит из своего угла. Словно все они случайно оказались в этой комнате, а не пришли посоветоваться. Сам он пялился на голубую стену с нарисованным на ней приторно-веселым мультяшным львом в синих шортах. Вокруг него летали шарики и почему-то пчелы, походившие на некачественных клонов знаменитой пчелки Майи, мультик о которой он смотрел в детстве. Картинка была бы забавной, если бы кто-то догадался ее подновить. А так краска облупилась, бессердечно искалечив половину пчел, лев потерял оба глаза, отчего напоминал ночные галлюцинации. Кит раздраженно отвернулся.

– А может, карамелек еще? – это снова заговорила Немо.

Она обращалась к Пакости, но смотрела на спину пялящегося в окно грустного Лиса, с самого утра выглядывавшего в небе свою придуманную маму.

– Немного разноцветных карамелек. Хоть грамм сто. Хочешь, Лисенок?

Рыжий художник растерянно обернулся, прослушав все, кроме своего имени.

– Заметано, – поддержал идею Пакость, достав из кармана свои старые часы. – Молоко, яйца и карамельки. Думаю, хватит с нас. Разве еще макарон попросить про запас. Слышал, Дик или как там тебя? Минут через пятнадцать будем выдвигаться…

Кит, который еще злился за свой удар током, поднял на Пакость тяжелый, хмурый взгляд, не понимая, как трактовать такое приглашение. Рука дружбы? Ох, вряд ли.

– А чего я? – хмуро поинтересовался он, смотря уже не на Пакость, а на льющийся без устали дождь за окном.

– А чего бы и не ты? – Тот оскалил желтые зубы. – Я один волочь по дождю то, что привезут, не буду. Кто знает, сколько там еды окажется. А тебе полезно прогуляться, хоть какой-то толк…

Несмотря на ядовитые слова, выбор Пакости был понятен. Кроме Кита тут были две девушки и Лис – считай ребенок. Кому еще тащиться в дождь встречать машину? Ни капюшонов, ни зонта. Последнего не нашлось даже у запасливой Спящей, о чем она им сообщила почти виновато.

– Лис может пойти…

– Я могу пойти… – одновременно с ним отозвалась Немо, по тону которой было ясно, что она чувствует приближение бури.

Кит отмахнулся от нее, проигнорировав Лиса.

– Прогуляюсь, – коротко отозвался он. – Чего б не прогуляться…

Впервые после знакомства они с Пакостью должны были остаться вдвоем. А там уже – что будет. У Кита после вчерашнего кулаки чесались еще сильнее.

Пакость ступил под льющие с неба холодные потоки первым, совершенно не обращая внимания, что его неизменная рубашка тут же прилипла к телу. Кит пошел следом, обходя постепенно превращавшиеся в маленькие озера лужи. Капли текли по спине, повисали на челке, приклеивая ее ко лбу, оседали на ресницах режущим глаза мокрым грузом. Кроссовки промокли насквозь, стоило ему миновать выложенную плитками дорогу, ведущую от корпуса, и перейти на аллейку.

Лагерь лежал вокруг поникший, молчаливый, понурый – бродячая собака, так и не нашедшая укрытие в непогоду. Дождевая вода смыла пение птиц, смыла незримую паутину запустения и зловещую безлюдность, смазала пейзажи, исказила черты, оставив только поблекшие, потемневшие краски, шепот капель в листве и бойкую чечетку, которую они отбивали на крышах и трубах.

Пакость вел его по той аллейке, которая вчера, после первой встречи с Немо, манила его вглубь «Еца». Теперь она была для него не такой безликой и никуда не ведущей. С нее начинался путь в столовую.

Они миновали пустой, забитый наглухо корпус, на который его спутник очень долго и напряженно пялился с таким лицом, что у Кита отпало всякое желание язвить на эту тему и спрашивать, что он хочет там увидеть. Даже сосны молчали, а кусты барбариса вдоль аллеек шелестели мокрыми листьями, как живые существа.

Поворот, по которому они вчера ходили обедать, остался позади. Пакость продолжал идти прямо по дороге, никуда не сворачивая и не оборачиваясь на Кита. Джинсы на нем уже были мокрые и до колена заляпаны грязью. Холодная сырость противно щекотала легкие на каждом вдохе.

С этого места начиналась незнакомая Киту часть лагеря. Справа выплыл из дождевой пелены еще один корпус, над которым время особенно жестоко поглумилось. В пустые глазницы оконных рам лились серые струи, шифер на крыше частично раскрошился и осыпался, потрескавшаяся дверь с тяжелым замком вросла в косяк и едва ли помнила, как открываться. Напротив корпуса темнела беседка с дырявой крышей. Кит мимоходом подумал, что, даже будь она цела, он бы не рискнул заглянуть в ее негостеприимное черное нутро. Здесь самые простые вещи и здания имели свою ни на что не похожую ауру, свой характер. Странное место.

Дальше аллейка сворачивала вправо, ведя в сторону центральных ворот, а впереди темнел мертвый, в дождливом шепоте сосновый лес. И только сейчас промокший и замерзший Кит понял, что не знает, куда его ведут. Машина с продуктами наверняка должна была приехать по главной трассе и подкатить к воротам. Так с чего Пакость не свернул на нужную аллейку сразу, тем путем, каким шел вчера сюда Кит, а поперся накидывать круг почета вокруг всего лагеря?

Раздраженный этим внезапным озарением, Кит остановился посреди дороги, прожигая взглядом сутулую спину своего единственного недруга.

– Эй!

Дождь заглушил его слова, и пришлось кричать снова, чтобы Пакость таки услышал.

Тот обернулся, хмурый и нахохлившийся, снова похожий на хищную тощую птицу. Если это и был какой-то тупой розыгрыш, то сам Пакость уже пожалел, что взялся за него.