Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Да-а, – протянул Гонко, когда они расселись за карточным столом, – это было нечто.

– Кто это сделал, Гонко? – спросил Дупи. – Кто это сделал? Не надо было этого делать, Гонко. Они напугали Гоши , Гонко, они Гоши напугали!

– Судя по всему, они еще и малютку Джей-Джея напугали, – заметил Гонко. – Может, хочешь штаны сменить, малыш?

– Да это просто пот, – смутился Джей-Джей и скрестил ноги, чтобы спрятать пятно.

– Похоже, Фишбоя сильно ранило, – сказал Уинстон, сдавая карты для игры в «двадцать одно».

– А вот это гадство, – ответил Гонко, треснув кулаком по столу. – Фишбой и мухи не обидит. Кто бы это ни сделал, я его на ремни порежу.

– А кто это сделал, Гонко? – встрял Дупи. – Кто сделал то, что сделал, Гонко? Кто сделал то, что сделано, что было сделано?..

– Понятия не имею, Дупс. Хотя хороший вопрос – ты всегда отличался пытливостью. Кто бы захотел убить… да любой . И что это за хрень со «свободой»?

В голове у Джей-Джея что-то щелкнуло: « Запомни одно слово: “свобода”». Уинстон! Почему он раньше этого не вспомнил? Он повернулся к Уинстону, медленно, широко разинув рот, как клоун из палатки на Аллее Развлечений. Уинстон бросил на него быстрый взгляд и произнес:

– Странно, да? Не хотел бы я оказаться в шкуре… то есть на месте того, кто повесил это знамя.

Джей-Джей намек понял, но челюсть у него все так же отвисала. Уинстон еще раз смерил его быстрым взглядом и крикнул:

– Джей-Джей, ты ставки будешь делать или так вечер и просидишь, отсасывая у человека-невидимки?

От этих слов Гонко ухмыльнулся, и Джей-Джей захлопнул рот.

– А ты на нервах. – Гонко повернулся к Уинстону. – Никогда не слышал, чтобы ты так выражался.

– Ну да, придется потерпеть, и долго, прежде чем мы снова добьемся права выступать, так ведь? – сказал Уинстон. – Ты слышал, слова Джорджа? Акробатам отдали нашу сцену. А сколько времени уйдет, чтобы отстроить их площадку?

– О боже, ты прав! – простонал Гонко.

Джей-Джей решил, что пора сваливать, потому что он не мог больше с недоверием глядеть на Уинстона, разинув рот.

– Эй! – рявкнул на него Гонко, когда тот выскользнул из-за стола. – Ты куда это собрался, мать твою? Как можно втроем играть в покер?

Джей-Джей захныкал и перешел на бег.

– Больше никто не купится на твое сраное актерство! – крикнул Гонко ему вслед. – Я тебя насквозь вижу, дружочек , насквозь!

Вбежав к себе, Джей-Джей уселся на постель и попытался обдумать случившееся. Уинстон по-прежнему держит его за яйца – но разве он тоже не держит Уинстона за яйца? Свобода. Что это значило? Почему он сказал это слово Джейми в порыве сентиментальности? Он что, думал, что у Джейми есть какой-то шанс сбежать из цирка? Это что, старик такую шуточку отмочил?

– По-моему, – прошептал Джей-Джей, – может, и да, у него такие шуточки.

Он улегся на постель, продолжая размышлять, и стукнулся головой обо что-то круглое и твердое. Лицо его расплылось в широкой улыбке, когда он легонько похлопал рукой по хрустальному шару. Он уже знал, как проведет завтрашний день. Он вынул хрустальный шар из наволочки, погладил его и сказал:

– Мы с тобой, дорогуша, против всего мира.

Джейми проснулся с привычным набором ощущений: головокружение, тошнота, ужас, обреченность и беспомощность. К плюсам можно было отнести исчезновение физической боли. Как всегда, он вспомнил, что днем раньше едва избежал гибели, на этот раз от рухнувших балок. Одна из них грохнулась рядом с его лицом – точнее, с лицом Джей-Джея. И как Джей-Джей на все это отреагировал? Едва выбравшись из-под обломков, он и думать об этом забыл. Этому парню было совершенно наплевать, что происходит с телом, в котором они оба жили. «Я здесь умру, – подумал Джейми со спокойной уверенностью. – В любой день, в любую минуту».

Именно с такими мыслями Джейми просыпался каждое утро, и именно поэтому он обычно моментально тянулся за гримом. Но в это утро все пошло иначе. Ему требовалось все обдумать. Вчера случилось что-то очень серьезное и противоречащее обычному ходу вещей. Кто-то напал на всех циркачей – по крайней мере, на всех значимых. Тут речь шла уже не о шуточках, началась смертельная охота. И это знамя – СВОБОДА. То слово, что Уинстон велел ему запомнить. Уинстон в этом замешан! Иначе и быть не может.

Он подумал об Уинстоне, единственном человеке, на которого он мог положиться.

Свобода .

А может, существовали другие люди вроде него.

Он с отвращением взглянул на небольшую баночку с краской для лица. Сегодня он посмотрит на происходящее вокруг своими глазами.

Цирк потихоньку просыпался, и Джейми услышал, как начали разбирать завалы на месте шатра акробатов. Он надел башмаки, приладил красный нос, натянул полосатую рубаху и ярко-розовые штаны в горошек. Тщательно проверил карманы и не нашел там ничего, кроме катышков мусора. Одевшись, он присел на постель, прислушиваясь, есть ли в гостиной кто-то из клоунов. Вроде бы было тихо. Он встал, открыл дверь и с трудом подавил подступивший к горлу крик: там снова стоял Гоши, и одному Богу было ведомо, сколько он таращился на дверь. Всю ночь?

Пальцы Джейми крепко вцепились в дверную ручку.

– Доброе утро, – кое-как выдавил он из себя.

Гоши уставился на него, не меняя выражения лица. Джейми заметил у него на губе что-то зеленое, вроде как кусочек травинки.

– Утро доброе, Гоши, – повторил Джейми.

Гоши ответил перемигиванием глаз: правым, левым. Он издал тихий придушенный свист и развернулся лицом к коридору. Джейми, решив, что попросить его подвинуться будет небезопасно, протиснулся в узкое пространство между плечом Гоши и дверью, изо всех сил избегая контакта.

Он окинул коридор беспокойным взглядом, пытаясь вспомнить, где же комната Уинстона. Он постучал в одну из дверей, и изнутри раздался голос старого клоуна:

– Эм? Кто там?

– Джейми.

Заскрипели кроватные пружины.

– Джей-Джей?

– Джейми.

– Джейми? Заходи.

Он вошел и сел на единственный не заваленный вещами кусочек пола рядом с кроватью Уинстона. Уинстон сел, зевая.

– Давненько тебя не видел.

– Да. Послушайте… Я не хочу сегодня мазаться краской.

Уинстон почесал подбородок и поковырял в ухе ватной палочкой.

– Неудачный день ты выбрал. Мы сегодня репетируем. Тебя собираются поставить в номер. Нам надо держать себя в форме на тот случай, если нас вернут в шоу.

– А почему я не могу репетировать в таком виде?

– Можешь покалечиться. Или убиться насмерть. Запомни, грим делает гораздо больше, – а не только превращает тебя в подлого и бездушного кретина.

Джейми опустил глаза.

– Ты уж извини, – сказал Уинстон. – Мы же оба знаем, что не твоя это вина, но это правда. Так что давай начистоту.