Екатерина Барсова - Ночь на перевале Дятлова [litres]

Получается, находятся они от того места довольно далеко, и никаких оснований для страха или паники нет. А этот гад пусть подавится собственным страхом!

От этих мыслей стало немного легче. Александра решила пройтись вокруг гостиницы – погулять. Плавать в бассейне ей уже не хотелось. Наплавалась с утречка! А вот совершить променад перед обедом, нагулять аппетит – самое оно.

Одевшись потеплее и повязав шею Лилькиным ярко-оранжевым шарфиком, Александра спустилась вниз. Было искушение постучать в дверь к Лильке и предложить ей прогуляться. Но эта мысль так же быстро улетучилась, как и появилась. Сейчас подруга не в том состоянии, чтобы составить ей компанию. Все мысли Лильки крутятся вокруг Вячеслава, и вряд ли она станет думать и говорить о чем-то другом. Быть жилеткой Александра не хотела, хотя в другое время она с удовольствием утешила бы Лильку. И сделала все, чтобы та поскорее забыла предмет своего прошлого обожания.

Но сейчас эта мысль была ей почему-то неприятна. Спускаясь вниз, Александра никого не встретила. Неужели это письмо так всех напугало, что туристы сидят по своим номерам и носа никуда не кажут?! Ну и ну! И это взрослые люди, которые собираются идти в не самый легкий лыжный поход.

На улице было довольно холодно, холоднее, чем в Москве. Здесь уже была настоящая зима, тогда как в Москве она только начиналась.

Тропинки были расчищены от снега, а лавочки – напротив, покрыты настоящими сугробиками с наметенными холмиками.

Александра направилась в сторону леса – туда, где начиналась лыжня. В какое-то мгновение она пожалела, что не взяла с собой лыжи, можно было проехаться немного, посмотреть лес… Рядом с лыжней шла дорожка. Александра пошла по ней, не успела она пройти несколько метров, как послышался шум, кряхтение – словно небольшой паровозик, мчался на всех парах лыжник в низко надвинутой черной шапочке.

– Э-ге-ге, – услышала она. – Посторонитесь! – Она едва успела отпрыгнуть в сторону, как около нее затормозил лыжник. Александра узнала Петра Васильевича по пышным усам.

– Чуть не зашиб, – протянул он. – Вовремя в сторону крюкнулись.

– Как лыжня?

– Отличная. Для меня хорошая. Как для других – не знаю.

– Скорее бы в поход, – непонятно почему сказала Александра.

– Торопишься куда? – удивился Петр Васильевич. – Всему свое время.

– А как вы относитесь к письму? – неожиданно спросила Александра.

– Какому письму?

– Которое пришло нам всем на почту.

Петр Васильевич крякнул и ничего не сказал. Напрасно Александра ждала хоть какого-то ответа, опровержения типа: ну балуется чудак, бывает. Но ее сосед по обеденному столику молчал, а потом взмахнул лыжной палкой в знак прощания и откатил от нее.

Отходить далеко Александра не хотела; решила обойти гостиницу по периметру. Воздух был свежайший, мороз пощипывал, все вокруг было тихо, даже не верилось, что ночью была метель. И мело так, что ничего видно не было.

Она обходила гостиницу, иногда проваливаясь в снег по колено. Там, где стояла сторожка, как окрестила она домик с охранниками, была кирпичная стенка, и так просто к сторожке было не приблизиться. На цепи около будки сидела овчарка, поэтому подходить Александра не рискнула. Она сделала почти полный круг и теперь стояла с той стороны, куда выходили ее окна. Нос уже начал замерзать, она стянула варежку и потерла нос рукой. От неловкого движения варежка упала – отлетела под ближнюю елку, теперь нужно было наклониться и достать ее оттуда. Нырнув под мохнато-пушистую разлапистую ветку, с которой сразу посыпалась легкая россыпь снега, Александра обратила внимание на бычок, лежавший на снегу. Очевидно, кто-то здесь стоял и курил, а потом бросил, даже не втоптав, справедливо решив, что под елку вряд ли полезут и поэтому можно было не опасаться наследить. И здесь Александра замерла, она вспомнила: перед тем как ложиться спать, она подошла к окну, смотрела на край леса и увидела, как в темноте что-то блеснуло, похожее на стекла бинокля. И еще был темный силуэт. Получается, некто стоял и смотрел на ее окна. Или не на ее? В конце концов, сюда выходят окна трех номеров. Но зачем? И кто этот человек? И тут Александре стало страшно, она выбралась из-под елки и быстрым шагом направилась к гостинице.

В номере она с трудом отдышалась, а потом задумалась. Что делать? Если письмо отправил какой-то псих, выкрав или подсмотрев их электронные адреса, то человек, стоявший около елки, был живой, во плоти, а не какая-то виртуальная реальность. И с кем ей посоветоваться по этому поводу? С Лилькой? Ей сейчас не до чего. С Петром Васильевичем? Станет ли он с ней вообще разговаривать? Со студентом Дмитрием? Смешно! С Татьяной? Та пошлет ее куда подальше. То же самое сделает ее сожитель Игорь. Вячеслав? Это вообще отметается на корню. Не сможет она с ним разговаривать. Иннокентий? И здесь Александра решила, что в принципе – это неплохая кандидатура. Он спокоен, рассудителен, не истерит, видно, что мужчина разумный; может быть, и правда поделиться с ним своими опасениями?

Иннокентия Александра нашла в бильярдной. Он задумчиво в одиночестве катал шары и при ее появлении кратко кивнул, впрочем, не оставив своего занятия.

– Я хотела с вами поговорить… – начала Александра.

– Со мной? – Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.

«Еще решит, что я к нему клеюсь», – с некоторой досадой подумала Александра.

– С вами. Это по делу.

Теперь в его взгляде читалось сомнение.

– Ненадолго, – добавила Александра после краткой паузы.

– Прямо сейчас?

– Да. А что, вы заняты? – спросила Александра, напирая на слово «заняты».

– В общем-то – нет. Я вас слушаю.

– Вы хотите говорить здесь?

– Вас чем-то это место не устраивает?

– Да нет, устраивает, – стушевалась Александра, – но сюда могут заглянуть.

– Тогда – в зал.

Иннокентий с видимым сожалением положил кий на изумрудный бархат бильярдного стола и повернулся к ней.

– Идемте.

И его широкая спина замаячила перед Александрой.

Пока они шли, Александру терзало сомнение. Не сочтет ли Иннокентий ее чокнутой истеричкой, которой всюду мерещится опасность? Может быть, извиниться и уйти в номер? Но тогда ее поведение будет выглядеть еще более странным.

Елка в зале переливалась шарами, гирляндами, тонкие нити, именуемые «дождиком», поблескивали серебром, колыхаясь от малейшего дуновения воздуха.

Они сели на диван.

– Дело в том, что нам всем пришло письмо.

– Я знаю, – кратко сказал Иннокентий.

– Но я еще нашла окурок на снегу, – заторопилась Александра, боясь, что Иннокентий сейчас ее оборвет, поднимется и уйдет. И она опять останется одна со своими страхами и сомнениями.