Елена Обухова - Хозяйка старого дома [СИ litres]

— Хм… Практика говорит в пользу того, что по-настоящему ритуальных убийств не бывает, — осторожно ответил Логинов. — Как правило, мы либо имеем дело с психом, который прикидывается сектантом, либо не имеем дело с убийствами. Большинство сект и общин создается с одной целью: обогащения организатора. Есть и те, кто просто тащится от контроля над другими и всеобщего обожания, но как правило если дело там и доходит до убийств, то их так не обставляют.

— Но ведь вы нашли на полу пентаграмму, — с нажимом напомнил Велесов. — Кстати, удалось ее в деталях рассмотреть?

— Да, я там продублировал отдельным рисунком, — Логинов кивнул на папку, которую Соболев по-прежнему держал в руках. — Но создается впечатление, что начерчена она была за какое-то время до убийства. За несколько часов или даже за сутки. Возможно, она вообще не имеет отношения к убийству.

— Как ты это определил? — удивился Соболев.

— Песок, — лаконично и слегка высокомерно изрек Логинов, делая паузу.

Сколько Соболев успел повидать экспертов, а все они любили, чтобы их упрашивали объяснить подробнее. Велесов не стал его разочаровывать:

— Что — песок?

— Песок намело поверх линий. Вы же видели там окна? Оттуда дует ветер, песчинки перемещаются по полу там, где нет преград. Эти песчинки я обнаружил поверх линий в разных частях пентаграммы. Даже там, где их не могло быть, если бы тело положили в круг сразу. Какое-то время пентаграмма была просто начерчена и ее заметало мелким песком несколько часов. Ее мог рисовать не убийца.

— Но тело лежало внутри, прекрасно вписывалось в звезду, — возразил Велесов, все-таки отобрав у оперативника папку и найдя в ней нужное изображение, — руки и ноги жертвы были раскинуты четко по лучам. Оно там помещалось .

— Минутное вдохновение? — предположил Соболев. — Убийца увидел пентаграмму, оставленную сатанинским шабашем, и решил положить тело на нее, чтобы запутать следствие.

— Шабаши — это у ведьм, — меланхолично поправил Петр Григорьевич, звучно прихлебывая чай, но никто не обратил на его слова внимания.

— А воду из реки он притащил тоже только для того, чтобы запутать следствие? — фыркнул Велесов.

Ответить никто не успел: резкий писклявый звонок внутреннего телефона помешал.

— Да? — бросил молодой следователь в трубку немного раздраженно.

Однако лицо его тут же просветлело, и после недолгого молчания он отозвался уже с большим энтузиазмом:

— Да, конечно, выпишите пропуска и пусть кто-нибудь проводит их ко мне. Мы ждем.

— Мы кого-то ждем? — удивленно поинтересовался Логинов, тряхнув седой головой.

— Это… сторонние эксперты, назовем их так, — почему-то смутился Велесов. — Из Института Исследования Необъяснимого [1] Подробнее о команде исследователей необъяснимого читайте в циклах «Нормальное аномальное» («Секретное досье») и «Секретное досье. Новые страницы». .

— Из чего? — переспросил Петр Григорьевич, не донеся до рта очередную баранку. Его глаза изумленно округлились, что на обычно невыразительном лице демонстрировало крайнюю степень замешательства.

Велесов неловко передернул плечами, почему-то тревожно обернувшись на Соболева, единственного, кто по-прежнему стоял и находился вне поля его зрения.

— Проще говоря, они занимаются всякой чертовщиной, как коммерческая структура, но поскольку государство выделяет им какие-то гранты, органам правопорядка в некоторых сложных ситуациях они помогают бесплатно, — скороговоркой выпалил он. — Я хотел, чтобы они взглянули на пентаграмму и сказали, есть ли в ней что-нибудь… А еще эта история с портретом, которую рассказала подруга убитой… В общем, хотелось бы понять, нужно ли идти по этому пути или все это туфта…

— А для нас это не очевидно? — насмешливо уточнил Петр Григорьевич. Забытая баранка так и висела в воздухе, нелепо застыв на полпути в рот.

— Я хотел бы послушать разные мнения, — заявил следователь, стараясь выглядеть уверенно и независимо. — Собирался просто послать им схему пентаграммы, но одна из их следственных групп оказалась сейчас в Москве, поэтому они предложили заехать к нам лично.

— Как мило с их стороны, — хмыкнул Соболев, обменявшись выразительным взглядом с экспертом Логиновым, который, судя по виду, как раз решал, обидеться ему на такое недоверие следователя или нет.

В дверь коротко постучали, и она тут же распахнулась, хотя никто не успел пригласить гостей внутрь, они вошли сами. Их было трое: первым вошел мужчина лет сорока с небольшим, за ним следовала неожиданно красивая блондинка, такую никто не ожидает увидеть в какой бы то ни было следственной группе, последним вошел мужчина лет пятидесяти, неприметной внешности, но по какой-то причине заставляющий нервничать любого, кто на него посмотрит.

В небольшом кабинете, где уже и так находились четверо, сразу стало тесно. Велесов приветственно вскочил на ноги, Логинов тоже поднялся с места, но более плавно. Последним встал Петр Григорьевич, прихватив со стола чашку и горсть баранок.

Следователь торопливо представил своих коллег, разошедшихся к стенам кабинета, чтобы освободить пространство гостям, и представился сам. Соболев удовлетворенно отметил, что по лицам прибывших пробежало замешательство, когда они узнали, что он возглавляет группу.

— Меня зовут Владимир Дементьев, — в свою очередь представился мужчина помоложе. — А это мои коллеги — Евстахий Велориевич и Лилия Петровна.

Велесов предложил им садиться и засуетился насчет третьего стула, но Дементьев заверил, что постоит, поэтому к столу сели только его старший коллега и дама. Суть дела Велесов изложил коротко, за несколько минут, особо не вдаваясь в подробности личности жертвы и сосредоточившись только на месте обнаружения тела, причине смерти и фотографиях пентаграммы. Оперативники и эксперт все это время угрюмо молчали.

— Грибово? — переспросил Евстахий Велориевич, едва только услышал название усадьбы.

— Вам знакомо это место? — удивился Велесов.

— Оно имеет большое культурно-историческое значение, так что да. К тому же, — он вдруг поправил очки на переносице, хотя они и так сидели идеально, — с ним связана одна интересная легенда.

— Про Хозяйку? — неожиданно для самого себя зацепился за эти слова Соболев.

И буквально почувствовал взгляд, которым одарил его напарник. Тяжелый такой, недовольный.

Евстахий Велориевич задумался на секунду, как будто вспоминая, и кивнул.

— Да, так порой называют якобы обитающий там дух. На самом деле она была крепостной, прислуживала в доме, но у нее случился роман с хозяином, он чуть ли не жениться на ней собирался, но, конечно, не женился.

— Конечно, — хмыкнула Лилия, которой Соболеву совсем не хотелось добавлять отчество. Имя — красивое и утонченное — красотке подходило, а простоватое отчество — нет.