Йон Линдквист - Впусти меня [Литрес]

А вот портрета Карлссона там нет.

Эта пятница станет их последней встречей. Один из них завтра навеки покинет этот мир. Оставит после себя память в виде портрета на стене. И ничего уже не будет как прежде.

Ларри опустил газету, положил очки на стол и отхлебнул пива из кружки.

– Дела, мать твою. Это что же у человека должно в башке твориться?

Он показал газетный заголовок:

«ДЕТИ В ШОКЕ»

Под заголовком – фотография учащихся школы в Веллингбю, а рядом снимок поменьше – мужчина средних лет.

– Это что, убийца?

– Да нет, это директор школы.

– А выглядит как убийца. Типичный маньяк.

Юкке протянул руку к газете:

– Дай-ка сюда.

Ларри передал ему газету, и Юкке прищурился, держа ее перед собой на вытянутых руках.

– А по-моему, смахивает на какого-нибудь политика из консерваторов.

Морган кивнул:

– Вот и я о том же.

Юкке протянул газету Лакке, предлагая взглянуть:

– Что скажешь?

Лакке нехотя посмотрел на фотографию:

– Не знаю. Не нравится мне все это.

Ларри подышал на стекла очков и протер их о рубашку.

– Да поймают его, поймают. Такое ему с рук не спустят.

Морган побарабанил пальцами по столу и потянулся за газетой:

– Как там «Арсенал» сыграл?

И Ларри с Морганом принялись обсуждать последние посредственные успехи английской футбольной команды. Юкке и Лакке немного посидели, потягивая пиво и закурив по сигарете. Потом Юкке снова завел разговор про угрозу исчезновения трески в Балтийском море. Вечер шел своим чередом.

Карлссон так и не появился, но около девяти вошел человек, которого никто из них раньше не видел. К тому времени все были так увлечены разговорами, что нового посетителя заметили, только когда он уже сидел за столиком в противоположном конце зала.

Юкке наклонился к Ларри:

– Это на одного?

Ларри покосился на чужака, покачал головой:

– Не знаю.

Перед незнакомцем стоял здоровенный стакан виски. Он залпом осушил его и заказал еще один. Морган негромко присвистнул:

– А мужик-то не мелочится…

Объект их внимания, казалось, не замечал, что за ним наблюдают, – он просто сидел за столом, разглядывая свои руки с таким видом, будто на его плечах лежали все тяготы мира. Он быстро опрокинул в себя вторую порцию виски и заказал новую.

Официант наклонился к нему и что-то сказал. Незнакомец порылся в кармане и вытащил несколько купюр. Официант сделал протестующий жест рукой, давая понять, что совсем не это имел в виду, хотя, конечно же, имел в виду именно это, и отправился выполнять заказ.

В том, что кредитоспособность нового посетителя вызвала сомнения, не было ничего удивительного. Одежда его была помята и усеяна пятнами, как если бы он ночевал в местах, где плохо спится. Редкие волосы вокруг лысины были нестрижены и патлами свисали на уши. Лицо его украшали довольно крупный красный нос и выступающий подбородок. Между ними виднелись небольшие полные губы, время от времени шевелившиеся, будто их обладатель разговаривал сам с собой. При виде очередной порции виски он даже бровью не повел.

Приятели возобновили прерванную дискуссию на тему того, будет ли Ульф Адельсон еще хуже, чем Гёста Буман [13] Ульф Адельсон – шведский политик, возглавлявший партию умеренных в 1981–1986 годы, пришедший на смену Гёсте Буману , возглавлявшему вышеупомянутую партию с 1979 по 1981 год. . Лишь Лакке время от времени косился на одинокого посетителя. Спустя какое-то время, когда тот заказал четвертую порцию виски, Лакке произнес:

– Может, пригласим его к нам?

Морган оглянулся через плечо на незнакомца, окончательно сникшего на своем стуле.

– С какой это стати? Жена бросила, кошка сдохла, жизнь говно. Я и так все знаю.

– А вдруг он угостит.

– Тогда другой разговор. Тогда пусть хоть раком болеет в придачу. – Морган пожал плечами. – Я возражать не буду.

Лакке взглянул на Ларри и Юкке. Они кивнули, и Лакке встал и направился к столу незнакомца.

– Здрасте.

Незнакомец посмотрел на Лакке мутным взглядом. Стакан на столе был почти пуст. Облокотившись о спинку свободного стула, Лакке наклонился к нему:

– Тут товарищи интересуются, не желаете ли вы к нам присоединиться.

Незнакомец покачал головой, вяло махнув рукой:

– Да нет. Спасибо. Но если хочешь, присаживайся.

Лакке отодвинул стул и сел. Незнакомец допил остатки виски и знаком подозвал официанта.

– Будешь что-нибудь? Я угощаю.

– Ну, раз так… Мне того же, что и тебе.

Лакке не хотел произносить слово «виски» – было бы наглостью рассчитывать, что его угостят столь роскошным напитком, но незнакомец молча подозвал официанта и поднял два пальца, кивнув на Лакке. Лакке откинулся на спинку стула. Когда он там последний раз пил виски? Года три назад? Не меньше.

Незнакомец не делал никаких попыток завязать разговор, так что Лакке прокашлялся и сказал:

– Ты смотри, как похолодало.

– Да.

– Того и гляди снег пойдет.

– Мм.

Им принесли виски, и необходимость в разговоре на время отпала. Лакке тоже принесли стакан, и он чувствовал, как спину сверлят завистливые взгляды друзей.

– Ну, будем здоровы. И спасибо.

– Будем.

– Здесь живешь или как?

Незнакомец уставился прямо перед собой, словно обдумывая вопрос, никогда раньше не приходивший ему в голову. Лакке так и не понял, было ли покачивание головой ответом или продолжением внутреннего диалога.

Лакке сделал еще глоток и решил, что если его собеседник не ответит и на следующий вопрос, значит он хочет, чтобы его оставили в покое. Тогда он просто возьмет свой стакан и вернется к остальным. Долг вежливости за предложенное угощение он уже выполнил. Он даже надеялся, что тот не ответит.

– Ладно. Ну а чем вообще занимаешься?

– Я… – незнакомец вскинул брови, а уголки его рта дернулись, сложившись в нервную ухмылку, затем снова опустились, – да так, помогаю кое-кому.

– Да? И кому же?

За прозрачной пеленой взгляда промелькнула искра сознания. Их глаза встретились. Лакке почувствовал легкое покалывание чуть выше копчика, словно его укусил муравей.

Незнакомец потер рукой глаза, выудил из кармана несколько сотенных, положил их на стол и встал.

– Извини, мне пора.

– Ладно. Спасибо за виски.

Лакке поднял свой стакан на прощание, но незнакомец уже стоял у вешалки, с трудом стягивая свое пальто с крючка. Затем он вышел. Лакке остался сидеть спиной к товарищам, глядя на стопку денег. Пять сотенных. Порция виски стоила шестьдесят крон, этот тип выпил пять, ну, может, шесть.

Лакке покосился на официанта. Тот рассчитывал пожилую пару, единственных посетителей ресторана, помимо их компании. Вставая, Лакке быстро скомкал одну сотенную купюру, сунул ее в карман и проследовал к своему столу.