Екатерина Дружинина - Случайный нянь [СИ]

Левую руку она разглядывала еще внимательнее, словно стараясь отыскать какое-то опровержение.

— Антон, а расскажи немного о бабушках своих.

— Что рассказать?

— Что-нибудь необычное, например, о той, что ведунья.

— Да у нее все необычное было — травы какие-то по избе развешены, склянки наставлены, люди к ней постоянно ходили, на кофе гадала, на картах…

— Может, какая-нибудь история в вашей семье есть? Легенда какая-то?

— Нет у нас никаких легенд! Так, фигня всякая, «бабкины сказки».

— Например? — женщина внимательно смотрела в глаза Антона, продолжая держать его руку.

— Ой, ну вот была байка, что прабабка, та, что цыганка, повстречалась с каким-то молодцем, который ей с три короба наплел, в любви поклялся. Залетела она от него, а парня след простыл. Ей, конечно, позор на весь табор. Она и прокляла пацана с горя, да так, что на следующую ночь все кони передохли, одни кобылы в таборе остались! Говорили — обратка настигла. Цыганка родила девчонку, ту самую, которая и стала потом ведуньей — бабка моя. А сама рано отошла, едва тридцать два исполнилось. Тоже шептались на селе, что это из-за ее проклятия срок жизни так сократился. Ну и судачили, что метка эта смертельная на ком-то из рода еще отпечатается. Вот и все. Больше никаких легенд не знаю, да и метка ни на ком, вроде, не отпечаталась, так что пустая болтовня, видать, была. А в чем дело-то?

— Эм-м-м… видишь ли… Руки могут сказать очень многое. На левой ладони то, что дано тебе с рождения, на правой — что ты сам творишь в своей судьбе. Твоя жизнь очень круто меняется в возрасте 35–36 лет. В ней появляется предательство, ложь, интриги… И она… обрывается.

— В смысле?? Мне ж сейчас тридцать пять! Я помру что ли? — удивился Антон.

— Ну, на правой руке линия жизни очень тонкая, едва различимая. А вот на левой половина этой линии вовсе отсутствует. Но на самом конце яркой части стоит четкий крестик — это встреча. Какая-то очень важная встреча, которая сможет изменить твою судьбу. И если получится, несколько жизней начнется заново — эта тонюсенькая линия — надежда. Ты — чей-то шанс так же, как и кто-то — спасение для тебя. Вам нельзя упустить друг друга. Другой возможности судьба не предоставит. Либо счастье для всех, либо горе для каждого из вас.

— И что делать?

— Не знаю, — смутилась Нина Степановна. — Я только предупредила — будь очень осторожен с людьми, не перепутай — кто-то несет тебе зло, кто-то добро, и только ты сам сможешь понять, кто есть кто. И еще — число 13 по твоей судьбе красной нитью идет. Старайся обращать внимание на эту цифру. Не скажу — плохое или хорошее несет, но важность имеет огромную.

— Мда, Степановна, обнадежила ты меня, нечего сказать, — хмыкнул Антон, разглядывая руки. — И что теперь с этим великим знанием делать?

— Кто осведомлен, тот вооружен, — улыбнулась женщина. — Просто будь внимательнее.

На крыльце дома возникла фигура Нюры. Девушка хоть и обладала аппетитными формами, но Антону показалась полноватой, особенно при сравнении с Машей. «С чего это я их сравниваю?» — удивился он собственным мыслям.

— Я — все! Вы еще не нагулялись? — крикнула она с порога.

— Да уже, наверное, в дом пора, — Антон посмотрел на часы, — я такой голодный, что мамонта могу съесть! А там колбаска, сыр, скумбрия копченая… м-м-м…

Он зажмурился от предвкушения, и Нина Степановна мигом поддержала:

— Да-да, обедать давно пора!

Антон отнес женщину обратно в постель и принялся хлопотать за столом. Благо, работа няней уже заложила в него навыки ускоренного приготовления пищи. В считанные минуты все было готово. Хозяйке дома, по ее просьбе, накрыли на тумбочке возле кровати, а сами устроились за столом. На протяжении всего времени Антон ловил на себе заинтересованный взгляд Нюры. Девушка заблаговременно расстегнула на блузке немного больше пуговиц, чем того требовал этикет, и всячески демонстрировала эффектное декольте. Учитывая, что женщины у Антона не было уже довольно долгое время, попытки соблазнения вызывали очевидную реакцию. И хотя внешне Нюра была абсолютно не в его вкусе, он поймал себя на мысли, что сеновал — отличное место для более близкого знакомства. Встретившись с взглядом цвета горячего какао, Антон вдруг подумал: «А у Маши — синие! Как море во время шторма…» И тут же чертыхнулся про себя: «При чем тут эта истеричка? Рядом изнывает от желания молодая горячая девушка, а я думаю о той, которая каждый раз выносит мне мозг!» Тем не менее, мысли о Маше окончательно отрезвили Антона, вытеснив все низменные инстинкты и планы в отношении Нюры. Понимая, что старания оказались напрасными, девушка огорченно вздохнула:

— Наверное, я пойду. Переночую сегодня дома, раз вы здесь, а завтра утром приду. Или сегодня попозже?

Она с надеждой посмотрела на Антона, но он окончательно разбил все ее мечты о столичном мужчине:

— Завтра приходи.

Быстро попрощавшись, Нюра вышла из-за стола, убрала за собой и покинула дом.

— Я, Нина Степановна, с твоего позволения, спать — умаялся сегодня.

Антон действительно устал за день, а еще это гадание… бред, конечно, однако ж неприятно узнать, что ты в ближайшие пару лет можешь умереть.

— Доброй ночи, и еще раз спасибо за все! — поблагодарила Нина Степановна.

Уже лежа в кровати, Антон попытался разложить в голове все по полочкам, но ничего не получилось. В единый клубок замотались причуды Олега, нестыковки с документами фирмы, поведение Маши, их совместный вечер и ночь…

Заснул он на финальной ноте своих размышлений, которые умещались в одно имя — Мария.

Утро разбудило знакомым с детства ароматом блинчиков. Антону потребовалось десять минут, чтобы окончательно проснуться, умыться и, сверкая глазами, усесться за стол.

— Ну, Нюра, вот так угодила! — довольно цокнул он языком, хватая с вершины аппетитной горки ажурный блинчик.

— Да что ж вы руками-то?! — охнула девушка. — Горячие совсем!

— Блинчики приборами есть — кощунство! — засмеялся Антон и, свернув блинчик трубочкой, макнул в пиалу со сметаной.

Несколько минут в комнате было тихо. Слышалось только сосредоточенное пыхтение Антона, который, будто ребенок, хватал блинчик за блинчиком, обжигая пальцы, но продолжая свой забавный ритуал — трубочка — сметана — рот. Наконец с завтраком было покончено. Глядя на Нюру, Антон улыбнулся и обратился к Нине Степановне, которая все это время дремала в своей постели:

— Ох, и повезло тебе, Степановна! И сиделка, и собеседница, и повариха первоклассная! Хоть не уезжай от тебя!

— А вы и не уезжайте, — стрельнула глазками девушка.

— Не могу. Надо вопрос решать и лечить хозяйку дома, — Антон покосился в сторону дивана и тихо добавил: — Пока я все деньги на сиделку не спустил.