Нова Рен Сума - Место вдали от волков [litres]

– Оно принадлежало моей маме, – сказала я Анджали.

Не грабители забрали у меня опал. Он находился в двух с половиной часах езды к северу от города. Глубоко в земле.

На ее лице отразилось понимание.

– Не важно. Их поймали?

– Кого?

– Лузеров, которые напали на тебя и избили?

– Было темно. В смысле, это мог быть кто угодно.

– Паршиво, – вежливо произнесла она, словно потеряла интерес.

А я потеряла способность рассказывать что-то реалистичное.

Мы продолжили молча подниматься, и мое внимание привлекли вывешенные на стенах фотографии. За потускневшими рамками прятались черно-белые снимки групп молодых женщин, девушек: они сидели на коленях на полу, на стульях, стояли – словно это снимки класса. Я узнала помещение, где они находились, по мебели, обтянутой плотной пятнистой кожей. Мебель в гостиной из теплого золотистого бархата, а на фотографиях – мрачного серого. На каждом снимке, на стене за девушками, висела она в рамке. Собравшиеся напоминали сестринство, а Кэтрин де Барра – святого покровителя и упрямую королеву.

Первые фотографии были датированы 1920 годом, и десятилетия продвигались вперед по мере того, как мы поднимались.

Но на определенной фотографии у меня перехватило дыхание. Даты совпадали.

Я заметила маму в верхнем ряду, прямо по центру, ближе всех к камину и рамке с фотографией. Мамины губы были темными, волосы коротко острижены и подворачивались к подбородку. Я не могла понять, какого цвета в тот день были ее волосы, так как фотография черно-белая. Нависшая над ней Кэтрин в рамке почти улыбалась. Почти. Фотография была слишком маленькой, чтобы сказать наверняка.

Я старалась смотреть не на нее, а на маму. Она запечатлена с многозначительным взглядом, чувством самосознания, и мне казалось, что стоит припасть ухом к фотографии – и она заговорит. Тогда она была самой собой, и мне стало интересно, каково это. Ей всего девятнадцать, она на два года старше, чем я сейчас.

– Эй, пойдем уже, – позвала меня Анджали. Она поднялась высоко, я даже не слышала когда.

Я дошла до верхнего пролета, после которого ступеньки заканчивались.

– Ну, вот оно. – Она показала на широкое пространство без окон, заполненное возвышающимися грудами обуви. – Какой беспорядок! – сказала она, пиная пушистую тапку. – Я все время им говорю. Здесь даже хуже, чем на четвертом. Так вот, это наша общая комната, поэтому придется с этим свыкнуться.

Я прошла по расчищенной тропинке, осматриваясь. Здесь темно. И жарко. Ко рту подобрались частицы пыли, и их пришлось даже выплюнуть.

В общей комнате стояли несколько кресел, гладильная доска, вешалка для сушки одежды, полностью занятая лифчиками, а открытая дверь вела в общую ванную. На этаже было темно, только из ванной лился свет, и мне пришлось заморгать от внезапной яркости, когда Анджали включила античную лампу. Я чихнула.

– Знаю, – сказала она. – Если у тебя аллергия на пыль, тебе конец. В комнатах хотя бы можно открывать окна.

На стенах этой комнаты расположились четыре двери с числами от одиннадцати до четырнадцати. Десятая, мамина комната, находилась этажом ниже.

Анджали смотрела на дверь в четырнадцатую комнату.

Замерла, не вставляя ключ в замок. Она застыла у двери и даже не прикоснулась к ней.

– Кажется, теперь это твоя комната, – сказала она.

Можно было и не говорить: эта комната принадлежала Лейси.

Анджали вставила ключ в замок. Но не успела его повернуть, как дверь сама открылась изнутри.

Анджали закричала и ухватилась за меня. Я схватила ее за спину. Ключ со звоном упал на пол к нашим ногам. В дверном проеме кто-то стоял.

Я отступила и наткнулась на дерево из лифчиков, но Анджали рассмеялась и сказала:

– Ох, Лейси, ты нас напугала. Я не знала, что ты там. Разве ты не переехала в другую комнату?

– Да, я теперь на втором этаже. Я забыла растение, – сказала девушка. Она держала в руках горшок с обвисшим папоротником.

Эта девушка… Лейси? Живая?

В голове замелькали мысли. Она казалась привидением. Плодом моего воображения. Галлюцинацией. Но Лейси была настоящей – очень похожа на свою маму и очень даже живая, хотя ее семья недавно оплакивала ее внизу. Ее волосы расчесаны и откинуты на спину. Она старалась не смотреть мне в глаза, отводя взгляд. Отразившаяся на лице грусть напомнила мне, как ее отец сжимал мою руку.

– Что, – я едва могла связать два слова, – с тобой произошло ?

Анджали похлопала меня по плечу, как бы успокаивая.

– Ничего. Просто ее родители пытались забрать ее домой раньше времени, – сказала она. – Вот и все.

– Думаю, я не была готова, – тихо произнесла Лейси. Как будто это не в ее силах, словно это невысказанная судьба, которую она не могла изменить и даже не будет пытаться.

Анджали озвучила это по-другому.

– Иногда миссис Би помогает нам это выяснить, и, если ей приходится иметь дело с нашими семьями, она это делает.

Она сказала это так спокойно, точно с ее собственной семьей имели дело.

– Я видела твою маму, – сказала я Лейси, – и твоего папу, сестер.

Она кивнула и сорвала с растения коричневый лист.

– Они тебе сказали, что она умерла? – спросила Анджали.

– Пропала, – ответила я.

– Похоже, они не так уж тщательно все проверили, – сказала Лейси. – Вещи были старыми.

– Даже девочки не захотели некоторые из них, – отозвалась Анджали.

– Какие-то свитера и одежда, оставленная бывшими жильцами…

– С пятнами или севшая после стирки.

– Мне кажется, там даже были старые занавески.

Анджали кивнула.

– Они увидели то, что им нужно было увидеть, – отметила Лейси.

Анджали засмеялась.

– Ты как будто тарантула увидела. – Она ради меня ущипнула Лейси. – Видишь? Она в порядке. Она здесь.

– Кстати, кто ты? – спросила меня Лейси. – Новенькая?

– Ты не слышала? – ответила за меня Анджали. – Это Бина. Она в буквальном смысле только что сюда пришла. – Она показала на мой чемодан. – Похоже, твоя комната перешла к ней.

Лейси пропустила эту информацию мимо ушей и не поприветствовала меня. Она повернулась к Анджали.

– Это значит, в каждой комнате кто-то есть.

Они долго смотрели друг другу в глаза.

– В столовой не хватает мест за столом или что? – спросила я, нарушая тишину.

Анджали засмеялась – слишком громко.

– Или что, – ответила Лейси.

Анджали подалась к Лейси и тихо произнесла:

– Мисс Би спрашивала насчет Моне. Ее снова не было прошлой ночью?

Лейси подтвердила.

– Наверняка.

Растение в ее руках задрожало, хотя на лице не отразилось никаких эмоций.

– Куда она ходит? – прошептала Анджали с ноткой осуждения в голосе. – Я этого не понимаю, она такая…

Она замолчала, потому что Лейси рассматривала меня. Я подумала о том, что про меня говорили дома и, наверное, до сих по говорят, обзванивают всех, потрошат меня, очерняют меня, говорят то, говорят это, тем более после вчерашней ночи. Мне расхотелось задавать вопросы, расхотелось знать. Когда впервые видишь перед собой девушку – она достойна свежего взгляда, разве не так? Она не должна заходить в комнату с навалившимися на плечи старыми ошибками и прежними именами. Иначе никто не захочет иметь со мной дела.