Анна Гале - Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды

– Как ты мог… заставить Вику… подготавливать для этого спальню? – с отвращением проговорила я. – Ты унизил её перед всем… вашим элитным сбродом!

– Она не против, – спокойно ответил Герберт. – У нас это не считается унижением. По мне, так пусть Вика лучше перестелет диван, чем сидит среди членов совета и слушает их разговоры.

Через пять минут я вышла к судьям в дурацком пеньюаре Лили. Ноги еле двигались, я старалась идти твёрдо и не опускать глаз. Впереди величественно плыла Инесс, сзади – судья Лилиана. Кошмарный запах благовоний снова наполнил лёгкие, ещё сильнее закружилась голова.

Герберт стоял у окна. Ну зачем ему далось это право?! Викуся уже не такая бледная. Она незаметно подмигнула мне, глаза у подруги были почти весёлые. Я устало отвела взгляд. Видимо, посвящение Граргу калечит не только душу, но и мозги!

Члены совета шептались, обмениваясь выразительными взглядами.

– Герберт, я ещё раз прошу тебя перед советом… – мой голос задрожал, выдавая панику. – Уступи право победителя.

– На редкость говорливая жертва! – заметил председатель.

– И на редкость выносливая, – буркнула Инесс. – Быстро продышалась.

– Не могла она продышаться, – возразила судья Лилиана. – Силы собрала – это да, но их хватит ненадолго.

– Сэр Герберт, предложение о жизни в силе, – серьёзно добавил Король.

– Этот вопрос не обсуждается, – резко бросил Герберт.

Он схватил меня за запястье и вытащил из кухни. Вслед нёсся чей-то смех. Рыцарь Грарга молча завёл меня в спальню, слегка приобняв за талию.

Да уж, Вика постаралась создать комфортную обстановку. Неяркий свет ночника, свежее бельё на диване и никаких следов пребывания здесь самой Викуси. Даже их с Гербертом фотография, стоявшая на компьютерном столе, исчезла.

Мысли текли всё медленнее, глаза опять слипались. Ощущение было такое, будто я в полудрёме вижу обрывки снов.

Как же кружится голова! Я схватилась за что-то, рука скользнула по прохладной гладкой ткани.

– Не рви мантию, – шепнул Герберт и мягко поддержал меня. – Так, моя хорошая, это мы снимем сразу. Лили будет долго вспоминать мне, если её тряпка случайно порвётся.

Он быстро развязал пояс и осторожно снял с меня чёрный пеньюар. Я стояла в полном оцепенении, а Герберт рассматривал меня одобрительно-оценивающим взглядом. Этого не может быть на самом деле! Это сон, бред, сумасшествие…

– Больше ничего снимать пока не будем, – он ободряюще улыбнулся. – Иди-ка сюда, малыш.

– Герберт, пожалуйста, не надо… – страх захлестнул, накрыл волной безумия, заставил бессмысленно умолять о пощаде.

– Конечно же, надо, – с улыбкой сказал Герберт.

Сильные осторожные руки легко подхватили меня и положили на диван. Я молча смотрела на склонившегося надо мной рыцаря Грарга, ужас парализовал все мышцы, казалось, что уже никогда не издам ни звука, не смогу пошевелиться.

– Не бойся, всё будет, только когда ты будешь готова, – пообещал Герберт, ласково проводя рукой по моему лицу. – И тогда тебя ждёт волшебная ночь… Нам некуда спешить. Ничего не бойся… Совсем скоро ты расслабишься и перестанешь меня стесняться. Доверься мне, девочка моя…

– Герберт, как ты можешь?! Вика…

Он молча приник губами к моим губам, не давая продолжить. Целовал сначала нежно, потом страстно, ласкающие руки скользили по моему телу. Голова снова закружилась, и я почувствовала, как расслабляются все напряжённые мышцы. А через какое-то время я поняла, что дышу возбуждённо, что моё тело само прижимается к Герберту, что с губ срываются тихие стоны. Я попыталась отстраниться, но он только чуть сильнее прижал меня к себе.

– Нет, солнышко, – Герберт тихо засмеялся. – Не выпущу. Даже не думал, что в тебе скрыто столько страсти. Для меня это приятный сюрприз. Думаю, мы без труда выполним требование пятиминутных криков и стонов.

– Ты сумасшедший, – выдохнула я и поняла, что это прозвучало неуверенно-жалобно.

– Скоро проверим, – Герберт снова прильнул губами к моим губам.

И весь мир отодвинулся на второй план, потом на третий…

Когда сознание вернулось, я поняла, что Герберт уже снял с меня всё, что ещё на мне оставалось. Он тихо поглаживал и целовал моё тело, касаясь там, где не трогал меня даже муж. И эти прикосновения и поцелуи вызывали сумасшедшее желание, я ещё никогда не испытывала ничего похожего.

Голова кружилась всё сильнее, лицо Герберта расплылось и в тумане превратилось в лицо моего мужа, потолок то приближался почти к глазам, то отдалялся на невероятную высоту.

– Скоро ты сама скажешь "да". Я подожду этого, девочка моя… Моя… – прошептал Вильгельм.

Я, пытаясь скрыть тревогу, придвинулась поближе к Лиле.

– Что Герберт собирается делать в те пять минут? Он сказал, что Тане не будет больно, но…

– Викуся, ты достаточно хорошо знаешь нашего Казанову. Вот и представь всё, что он может проделать, – улыбнулась Лиля.

– Хочешь сказать?..

– Ты же не будешь ревновать его? Викусь, ты говорила, что не против, – напомнила Лиля.

– Да я не об этом, – отмахнулась я. – Просто Синичка… Она слишком правильная. У Герберта вряд ли получится…

Из-за стены долетел слабый стон.

– Не получится, говоришь? – прищурилась Лиля. – В другой ситуации действительно не получилось бы, но сейчас всё пойдёт как задумано. Не забудь, днём мы с ней немного выпили, а во время совета девица надышалась дурман-травами. Гремучая же смесь получилась! На нас такое не подействует, а обычного человека почти свалит. Соображает Татьяна сейчас плохо, реакции замедлены, зато инстинкты обострены. Почти уверена, что она видит какие-нибудь приятные галлюцинации. В общем, можно засекать время. Начинается симфония страсти, и длиться она будет гораздо дольше пяти минут.

– Герберт издевается над советом? – нахмурился председатель. – Что за шутовство?!

– В чём проблема, Жермон? – Лиля смаковала коньяк, делая маленькие глоточки из суженной сверху пузатой рюмки. – Разве в приговоре звучало слово "пытка"?

– Прошу внимания! – решительно произнёс Анорм и поднялся с места. – Я объявляю себя покровителем жертвы.

Я недоуменно огляделась. Что происходит? Все смотрели на Короля с удивлением. Лиля поставила рюмку с недопитым коньяком на стол.

– Неожиданно! – неуверенно сказал Жермон. – Твои условия, Анорм?

– Первое, никто, кроме победителя, меня самого и, разумеется, наших дам, не смеет дотронуться до жертвы. Второе, никто не унижает и не оскорбляет её. Если кто-то из судей решит заговорить с вдовой врага, он обязан держаться с должным почтением, как если бы говорил с дамами Грарга.

Вокруг послышались недовольные перешёптывания.

– Я не закончил, – резко напомнил Анорм, и шум затих. – Третье и четвёртое. Жертва будет сидеть между мной и Лилианой и, если захочет, есть и пить. Надеюсь, ты не против, Лили? – он чуть наклонил голову в сторону рыжеволосой красавицы.