Анна Гале - О чем молчат легенды. Утерянный изумруд святого Грааля

Я кивнула и принялась за купленные в магазине блинчики с творогом.

Лиля сильно разбаловала нас, пока вела хозяйство. Я и не задумывалась, каким образом вся квартира оказывается чистой, хотя убирала я только нашу спальню. Я не вникала, когда в холодильнике появляются наполненные едой кастрюли, как становятся чистыми и выглаженными вещи, когда меняется постельное бельё. Всё это воспринималось, как должное, хотя Герберт при мне иногда, смеясь, говорил Лиле:

– Судья, что ты всё время возишься с кастрюлями и тряпками? Тебе по статусу не положено кормить чёрного и коричневую кольценосцев и, тем более, здесь убирать.

– Если я перестану это делать, дом зарастёт грязью, а есть мы будем неизвестно из чего и как приготовленную магазинную еду, – отмахивалась Лиля. – Нет уж, я брезгливая. Лучше всё сделаю сама.

Я и не представляла, что бывшая жена Герберта когда-нибудь захочет уйти. Лиля говорила об этом только перед нашей свадьбой, потом тема закрылась, и мы прекрасно уживались вместе. Нет, не уживались, это не то слово. Мы сроднились, Лиля стала мне сестрой, такой же, как Синичка. Только Синичка – как двойняшка, а Лиля – старшая, умная, с большим жизненным опытом.

О Синичке так ничего и не слышно. Вильгельма я тоже больше не видела. Каждый день, а часто и ночь мы с Гербертом в любую погоду лазим по лесам и ищем ненужный нам изумруд. Скорей бы уже проходило лето, осенью поиски закончатся, и мы с мужем вернёмся к нормальной жизни.

Но сегодня мы снова бредём по разным тропинкам, слабый свет фонариков с трудом разгоняет темноту, а на земле не видно ничего похожего на зелёный камень.

– Ты Вика? – тихо спросил кто-то из темноты.

Смутно знакомый бас прозвучал совсем рядом. А ведь я могла бы поклясться великим Граргом, что не слышала никаких посторонних звуков. Не было ни крадущихся шагов, ни тихого дыхания, ни шелеста случайно задетых веток, ни даже шуршания травы под осторожной поступью. Казалось, кто-то появился за моей спиной прямо из-под земли.

От неожиданности я чуть не выронила фонарик, резко обернулась и машинально отшатнулась в сторону, как учили Лиля и Герберт. Что-то затрещало, чпокнуло, раздался тихий глухой удар о землю, и я, неожиданно потеряв равновесие, вцепилась в подвернувшуюся под руку толстую ветку. Хорошо хоть, не могу расцарапать руку в кровь, как обычный человек.

Взглянув на парня, который так внезапно возник рядом из ниоткуда, я с облегчением вздохнула. О великий Грарг! Было бы чего так испугаться! Обладатель баса почти столь же безобиден, как легендарные кричащие привидения. Правда, их мы с мужем так и не встретили. Передо мной стоял тот похожий на Герберта ученик Вильгельма, молодой рыцарь, которого все называли Эдиком, а Лиля – Эдом.

Нападения можно не бояться, у парня нет для него причин: мы с Гербертом сейчас совершенно безопасны для людей. Не знаю уж, что ему от меня нужно, вид у Эдика вполне мирный. Так, раз ничего серьёзного не происходит, посмотрим, что случилось с босоножками.

– Не бойся, я только хотел поговорить… – успокаивающе произнёс парень и выставил руки ладонями вперед.

– Вот блин! – раздражённо прошипела я. Свет фонарика упал на лежащий на траве сломанный каблук. – Спасибо тебе огромное! Теперь прыгать мне на носочке до самого дома! Какого чёрта ты так подкрадываешься? Знаешь же, что тут, кроме нас с Гербертом, никого нет! Мог бы и предупредить, что ты рядом, а не выскакивать из темноты, как чёртик из коробочки!

– А не выражаться можно? – неодобрительно поморщился Эдик. – Прости, если напугал. Я был уверен, что ты, получив коричневое кольцо, и так чувствуешь, когда кто-то из нас рядом.

– Не чувствую, – с сожалением призналась я. – Видимо, ещё не заслужила такого чутья. А Лиля, между прочим, выражается гораздо крепче, чем я, и это тебе не мешает. Так что тебе нужно?

– Хотел спросить о Лили, – помедлив, промямлил парень.

Он резко растерял свою уверенность и, по-моему, был не прочь куда-нибудь исчезнуть. Жалкое зрелище!

– Я не смог её найти… Слышал только, что она живет на вилле Анорма…

– Да, Лиля там, – сухо подтвердила я.

– Но почему?

– Не знаю. И вообще, какое тебе дело до того, где она и с кем? Ты же отказался от неё.

– Это Лили так сказала? – напрягся Эдик.

– Нет, сама вижу. Ты не с ней, значит, отказался.

Разговор начинал меня раздражать. Если бы не этот враг, Лиля была бы прежней, не сбежала бы от нас, не подалась бы к Анорму, не переживала бы, как обычный человек. А Эдик совсем не знает и не понимает её и задает дурацкие вопросы вместо того, чтобы просто прийти в тёмный орден. Одного его слова достаточно было бы, чтобы Лиля перестала мучить себя и морочить голову Анорму. Я уверена, что подруга тут же покинула бы Короля, если бы этот совсем молодой, но уже помешанный на древней Чаше рыцарь пришёл к ней навсегда… Хотя что сейчас об этом думать? Эдик ни за что не согласится отдать ради Лили частицу души, и между любовью и бессмысленным служением Граалю, не раздумывая, выберет старую Чашу.

– Я отказался от перехода, Вика. Не от неё. Послушай, – решительно и неожиданно страстно заговорил он, – передай Лили, что я жду её. Буду всегда ждать, что бы ни случилось.

– Что здесь происходит? – резко спросил Герберт. Он вышел из-за деревьев на тропинку. – Приветствую, враг, – уже спокойно произнёс мой муж.

– Приветствую, – неохотно ответил Эдик.

– Ищет Лилю, – выдала я парня, послав ему неприязненный взгляд.

– Судью Лилиану почти невозможно найти, если она этого не хочет, – мирно сказал Герберт и понимающе посмотрел на врага. – А сейчас Лили не желает общаться ни с кем, кроме Анорма. Предупреждая следующий вопрос, уточняю: даже с нами.

– С ней никак нельзя связаться?

– Нет. А тебе-то зачем? Ты всё решил, выбор сделал, Лили, как видишь, с ним согласилась…

– И кинулась к этому зверю?!

– Тебе-то какая разница, к кому она кинулась? – хмыкнул мой муж. – Глупо было бы ждать от нашей судьи верности тому, кто никогда не сможет ей ответить, она достаточно горда для этого. Кстати, с Лили Анорм всегда был мягче, чем с другими. Даже стерпел от неё пощечину при первой встрече, ещё до её посвящения. Тебе это о чём-нибудь говорит?

Ничего себе! Пощёчина считается в Грарге самым страшным оскорблением, это повод для убийства или суда и казни. И Анорм, надменный, жестокий Король, простил её Лиле, ещё когда та была обычным человеком?

– Зачем ей вся эта грязь? Я не могу понять, как Лили вообще оказалась в Грарге?

– У нас её не приняли бы, – ответил Герберт. – Это очевидно. Ты ведь наверняка слышал, что Лили и до посвящения вела не самый правильный образ жизни.

– Она рассказывала, – нехотя буркнул Эдик.

– Нашла, с кем поделиться! – поморщился Герберт. – Чем ты её слушал, враг, если так ничего и не понял? Лили не могли принять, как свою, у Грааля тогда, и, тем более, не примут сейчас. А ты усердно травил ей остатки души, уговаривая на поход по светящейся дороге, на адские муки, на переход туда, где её будут ненавидеть и презирать, если вообще согласятся впустить. Если ты так уж её любишь – перейди к нам. Тебя с радостью примут, Грарг будет доволен, станете жить с Лили вечно и счастливо. А если твои чувства недостаточно сильны для подобного решения, оставь её в покое и не мешай другому попытаться сделать Лили счастливой.