Валентина Чеботкова - Легион проклятых. Союз трех

Дитрих был даже разочарован.

– Мне все равно, – махнул он рукой и вышел. Маргарет медленно подошла к выходу, чтобы удостовериться, что инквизитор ушел. Затем тихо произнесла:

– Что бы тут ни происходило, я тебя здесь не брошу, Томас.

– Уезжайте отсюда! Здесь опасно! – прошептал юноша. – Он убил Марту!

– Я не уеду без тебя!

– Со мной все будет в порядке! Уходи, идиотка! – злобно проворчал Том, чувствуя, как в груди что-то оборвалось. Графиня вышла. Он остался совсем один.

«Больно…. Как же больно! Не могу дышать, не могу двинуться… грудь сдавило… темно…»

Марта была заперта в собственном теле. Наконечники стрел горели огнем в ее груди, словно в нее воткнули три раскаленных прута. Она не могла пошевелиться, чтобы достать их. И помощи не было. Неужели вот так все и кончится? Вечные муки на границе ада и рая. Она не мертва, но уже и не жива. Вот она – истинная суть вампирского проклятья. Холодно. Очень холодно, как в ту ночь, когда она спасала Диего из лап Розы.

Охотница пыталась вспомнить, как он выглядел. Каким он был, когда она впервые увидела его. Бесконечно голубые глаза, словно само небо поделилось своими глубинами, холодные ладони, мягкие прохладные губы, которыми он поцеловал ее без разрешения. А еще он плакал, когда Лизетта отравила ее. Этот шрам на груди иногда побаливал. Он правда плакал. Никогда еще Марта не видела плачущего вампира. Она даже не знала, что они способны на такое. Братство никогда не считало вампиров живыми. Никогда. Все, чему ее учили, рухнуло в одночасье. У вампиров были семьи, они любили. Жертвовали собой. Сколько детей она отняла у матерей? Сколько отцов не вернулось домой? Ее руки по локоть в крови.

А Малькольм? Бедный старый Малькольм. Он нянчился с ней с самого первого дня. Марта всегда стыдилась своей слабости, которую знал только он. Она злилась на мужчину за это. Марта-охотница не нуждается в помощи! И эти его сапоги? Белоснежные рубашки? Он всегда выглядел лучше, чем она сама, и это раздражало. Что теперь с ним будет? Бросился на мечи с голыми руками. Идиот. Что, если его уже убили? Лишь бы не мучили. Он достоин хорошей смерти.

О, бедная Анна. Она с ума сойдет от горя! Марта превратилась в сплошную панику, грусть и скорбную тоску. Смерть всегда приходит так внезапно. Ты никогда не успеешь всего. Как бы быстро ты не жил, смерть всегда внезапна. Охотница старалась ни о чем не думать, но думать – это все, что ей оставалось здесь, в этой темнице боли. А что, если ее сожгут? Закончится ли все это? Почувствует ли она боль от огня? Что это может так болеть, если она мертва? Почему так больно?

Она вспомнила Время. Тот бесконечный мерцающий пучок света. Она была дома. То самое место, которого у нее никогда не было. А может, и было, только Марта его не помнила. Разум обновился, когда отец Иаков вылечил ее, пусть и таким необычным способом. Жалеет ли она? Вряд ли. Священный сосуд обязан жить, обязан нести жизнь, вращать шестерни времени. Если это ее крест, она никогда не умрет. Одна жизнь закончится, другая – начнется. Но тогда она навсегда потеряет то, что у нее есть сейчас… то, что было… Малькольм с его неуклюжей учтивостью и робкой любовью, Чиро с его необычной дружбой, Анна и Питер с их благодарностью и гордостью за нее. А Диего снова потеряет ее. Вот уже в какой раз. Будет ли он искать ее снова? Только теперь, находясь в этой ловушке, Марта поняла, насколько сильно она хочет снова увидеть его. Услышать его голос. Она очень хотела, чтобы он искал ее. Искал и нашел. Чтобы рассказал все это, все, через что она прошла. Охотница никогда не думала, что способна на такое. Ради чего все это было? Ради людей? Ради жизни? Ради времени? Почему именно она? Эти вопросы мучили ее еще сильнее, чем боль.

– Диего? – в отчаянии позвала она. Ведь он всегда был с ней, в ее голове. Неужели сейчас, когда он действительно нужен, он не придет? – Диего, пожалуйста.

Чудес не бывает. Все, что происходит, происходит именно так, как было задумано. Если кажется, что такого быть не может, это всего лишь означает, что твой разум не может это представить. У мира на все свои планы. Чудес не бывает. Бывает лишь то, что было заранее спланировано. Если существует любовь, не замаранная похотью, любовь, пронесенная через столетия, если все, о чем он говорил, правда, то в этот последний миг жизни он будет здесь. Марта надеялась в последний раз увидеть его глаза. И он пришел.

Как бледный луч света он появился из ниоткуда. Как всегда неожиданно. И, наверное, впервые за эти дни она была искренне счастлива, что умирает. Умирает не одна. Сначала рядом было просто присутствие. Она ощущала его всем своим телом, или чем-то, чем являлась сейчас. Кто она? Жива ли? Сколько ей еще отпущено? Марта не знала. Свет рос, проникая в эту вязкую темноту, разрывая ее в клочья. И вот среди этого света появился он. Самый красивый мужчина. Тот самый Диего, сошедший с полотен художника, что висели в его поместье. Он был просто непередаваемо прекрасен. В белоснежной рубашке с распахнутым воротом, с ослепительно синим платком на шее. Того же морского цвета, как тот шарф, что Оливия подарила Дэрилу. Его черные волосы, еще не тронутые серебром проклятья и эти невероятные синие глаза…

– Марта, – он произнес ее имя. Этот звук. Звук собственного имени еще никогда не звучал так приятно.

– Диего, – улыбнулась она. По щекам бежали слезы. Глупо было плакать, ведь от той невыносимой боли она не плакала. А теперь, почему-то, слезы бежали сами. Словно с души рухнул огромный камень.

Он подошел к ней так близко, что она смогла рассмотреть собственное отражение в его глазах.

– Ты пришел.

– Ты позвала меня. Я не мог не прийти.

Она улыбнулась сквозь слезы, провела ладонью по его приятной, бархатистой щеке.

– Я умираю, Диего. Мне так больно. Побудь со мной, пожалуйста, – попросила она. Диего взял ее слабую руку и прижался к ладони губами.

– Я не позволю тебе оставить меня снова, – произнес он, закрыв глаза.

– Обещай мне, что будешь искать. Найди меня снова, прошу.

– Ты не умрешь! Слышишь меня?! – он взял ее за плечи и заглянул в глаза. – Я пришел за тобой в логово дракона, я последую за тобой в ад, если потребуется. Никто не отнимет тебя у меня.

Марта прижалась к его груди и крепко обняла.

– Мне страшно, – прошептала она. – Я уже умирала. Но я не помню, как это было. Я не знаю, как долго я здесь. И я не знаю, что я теперь. Я очень рада, я счастлива, что ты здесь, со мной сейчас. Прости меня, пожалуйста. Мне так страшно, что я никогда тебя больше не увижу.

Боль стала невыносимой, Марта почувствовала, как силы покидают ее. Ноги отказывались держать, девушка медленно осела. Диего аккуратно уложил ее, держа за руку и с тревогой всматриваясь в глаза.