Даниэль Вега - Населенный призраками [litres]

Глаза мальчиков становились все больше, а чернота покрывала их лица, так что носы, глаза и губы, казалось, стекали внутрь, проваливаясь во тьму. Они потянулись к Хендрикс и Эдди, их длинные костлявые пальцы уже почти касались ее лица. Она сделала шаг назад и почувствовала позади себя шкаф.

Больше отступать было некуда.

Отчаявшись, Хендрикс распахнула дверь шкафа и втолкнула туда Эдди, запрыгивая за ним и захлопывая дверь.

Несколько мгновений она просто стояла там с колотящимся сердцем, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Здесь дыма было меньше, и Хендрикс наконец смогла отдышаться и вдохнуть полной грудью. Лучик света проник через щель в нижней части двери и осветил контур лица Эдди, его изуродованные губы и кровь, стекающую по подбородку.

Он согнулся от боли, его лицо сморщилось и побледнело, руки все еще были связаны в запястьях.

Сердце Хендрикс сжалось.

– Дай-ка мне их. – Она начала распутывать его веревки. После минутной борьбы ей удалось подцепить пальцем узел и ослабить его. Эдди размял запястья и принялся освобождать губы.

– Ох, – простонал он, морщась, вырывая скобы из кожи. Хендрикс услышала тихий стук скоб, падающих на пол.

– Ты в порядке? – спросила она.

– У меня кровь льется ручьем. – Голос Эдди все еще звучал приглушенно. Его взгляд переместился на дверь шкафа. – Ты думаешь, они ушли?

Хендрикс затаила дыхание и наклонила голову, прислушиваясь.

В детской поскрипывала древесина. А потом послышался звук какой-то возни, как будто с пола сметали сухие листья. Хендрикс пробрал озноб.

– Эдди, – пробормотала она, одним словом передавая охвативший ее ужас.

Показались язычки пламени, осветив темный шкаф. Они потрескивали на стыке, где стена соединялась с полом, и медленно ползли вверх по стенам.

Дом оживал.

– Послушай, – продолжила она. – Ты должен найти выход отсюда.

– Я никуда без тебя не пойду.

– Призраки не приняли мою жертву. Они хотят… – Хендрикс прервалась на полуслове. Она не могла заставить себя сказать Эдди, что призраки хотят забрать его, и поэтому пробормотала: – Им нужно что-то еще.

– Чем ты пожертвовала? – спросил Эдди.

Хендрикс покачала головой со слезами на глазах. Она вспомнила, насколько сильной чувствовала себя, когда держала футболку Грейсона над пламенем. В то время это казалось таким значительным, но теперь она понимала, что то была вовсе не жертва.

Это было освобождение.

– Я пожертвовала им свою любовь, любовь саму по себе, – сказала она, и ее щеки вспыхнули. – Как сказала Илеана. Но это не сработало. Я думаю, может быть, я никогда и не любила Грейсона, так что это не было жертвой.

Она не знала, как сказать все остальное. Она знала, что не могла любить Грейсона, потому что то, что она чувствовала к Эдди, было совсем другим. И не страсть, и не страх, не гнев и не желание, не привычные «американские горки» эмоций, которые она принимала за любовь раньше. То, что она чувствовала сейчас, было намного проще, чем это. Доверие, принятие и тепло. Желание добиться большего, стать лучше.

Теперь она удивлялась тому, что когда-то согласилась на такое жалкое подобие настоящего чувства.

На лице Эдди, когда он посмотрел на нее, была написана сокрушительная грусть, но он сказал лишь:

– О.

Огонь достиг потолка и с жаром и треском расстилался над их головами.

Губы Хендрикс задрожали. Она подумала о своих друзьях снаружи, сражающихся со скелетами на заднем дворе. Живы ли они еще?

Или она уже опоздала?

Ужас поднялся внутри нее.

– Если мы не принесем жертву прямо сейчас, мы все умрем.

– Призраки… они все время твердили о моей матери, – сказал Эдди. – Они сказали: «Ты заплатишь за то, что она сделала».

Хендрикс почувствовала движение краем глаза и резко обернулась. Там ничего не было.

Смех донесся откуда-то сверху.

– Она частенько рассказывала о мальчиках, которые издевались над ней в школе. – Эдди глубоко вздохнул. Его трясло. – Они убили ее кота. А потом они просто исчезли, и никто так и не узнал, что с ними случилось. Вот только… она… она убила их, так, да? Они издевались над ней, и она убила их из мести?

Дверь шкафа с треском открылась. Три фигуры зависли снаружи, огонь танцевал вокруг их ног. Хендрикс прижалась ближе к Эдди.

Светильники в детской заморгали…

Ты не сможешь спасти его .

Призраки плыли, черные пальцы на их ногах болтались в воздухе. Огонь возрастал, распространяясь по полу и прожирая себе путь сквозь гипсокартон и изоляцию. Кусок штукатурки оторвался от потолка и рухнул на пол, взрываясь белой пылью и разбрызгивая вокруг себя искры огня. В комнате вдруг стало душно. Хендрикс почувствовала, как кожу начало печь.

Призраки подняли руки, указывая на Эдди.

– Им нужен еще один, – сказала Хендрикс, задыхаясь от дыма.

Он уставился на нее. Пульс громыхал в ушах. Он открыл рот, чтобы заговорить.

– Эдди, нет, – сказала она, перебив его, прежде чем он успел сказать хоть слово. – Они не получат тебя.

– Они уже забрали Кайла и Марибет.

От дыма у Хендрикс кружилась голова. Она с трудом моргнула, пытаясь сфокусироваться на лице Эдди. Она чувствовала приближение призраков. Теперь огонь был повсюду, а воздух дрожал от жара. Хендрикс поняла, что больше не видит сквозь дым дверь в комнату Брейди.

– Три жизни за три жизни, которые забрала моя мама, – сказал Эдди. Его глаза остекленели, и он, казалось, больше не замечал ни дыма, ни призраков. – Я третий.

Хендрикс замотала головой.

– Должен быть другой выход!

– Нет .

Эдди повернулся к ней, обхватив руками ее ладони.

– Я люблю тебя, Хендрикс, – торопливо сказал он. – Вот почему твоя жертва не сработала. Я был уже влюблен в тебя, так что ты не могла пожертвовать любовью.

Горло Хендрикс перехватило.

– Эдди…

Эдди взял ее лицо в свои руки.

– Я люблю тебя, – снова сказал он. – Мне просто нужно, чтобы ты знала это. Прежде чем…

Он пронесся мимо призраков, схватив пару окровавленных ножниц, лежавших на полу детской. А потом загнал их себе в грудь.

Хендрикс почувствовала, как ее сердце остановилось.

– Нет.

Мгновение Эдди ошеломленно смотрел на нее. А затем рухнул на колени.

– Нет!

Слово вырвалось из нее, как приказ, когда Хендрикс упала на пол рядом с ним. Она схватила его за руку и обняла за плечи.

– Давай, мы должны выбраться отсюда. Давай же.

Глаза Эдди сверкнули.

– Я никуда не пойду, Хендрикс, – пробормотал он. – Все кончено.

Хендрикс ловила ртом воздух. Она смутно осознавала, что в комнате стало значительно теплее.

В отчаянии она посмотрела на окно.

Ее собственные слова всплыли в памяти, принеся с собой внезапный заряд адреналина: «Когда-то я была бесстрашной».