Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, некромант [litres]

– Ничего страшного. Вся конструкция нужна мне ненадолго. Если понадобится, я сделаю новые насечки.

Кабал покинул беседку и взглянул на небо. Дождь лил по-прежнему – ни намека на изменение погоды.

– Великолепно, – громко произнес Кабал.

Он установил ворота для крокета на вертикальную опору на уровне головы и собирался было забить их молотком, но тут вспомнил, что к другому его концу примотана кружка.

– Дьявол побери! – выругался он. – Нужно было привязывать кружку в последнюю очередь. Становится сложно спланировать все заранее. Эй, вы! – он указал на одного из игроков в крокет. – Дайте мне свой молоток!

Женщина недоумевающе уставилась на Кабала.

– У вас уже есть его молоток, – она кивнула в сторону сомневающегося мужчины.

В несколько широких шагов некромант оказался рядом с женщиной. Он вырвал у нее из рук молоток.

– А теперь у меня еще есть ваш.

Пока Кабал заколачивал воротца для крокета в дверной косяк беседки, вокруг него собралась небольшая толпа. Некромант сместил точку равновесия системы, состоящей из молотка и примотанной к нему лозой чашки, а затем принялся рьяно делать насечки на ручке молотка. Он чувствовал, как его способность планировать на шаг вперед улетучивается по мере того, как растворяется само время. А еще его не покидало плохое предчувствие, что если эксперимент провалится, то дело его плохо. В будущем его ждет вечность, которую он проведет, делая одно и то же день за днем, как и все в саду. Хотя о такой роскоши, как будущее, можно было в принципе забыть.

Первая насечка была готова. По краям дерево уже начало сглаживаться и зарастать – тогда Кабал положил молоток на вбитые воротца. Конструкция слегка покачнулась и замерла.

– Верните мой молоток, – потребовал сомневающийся мужчина и сделал шаг вперед, чтобы забрать его, но архитектор оттолкнул игрока.

– Идиот! – рявкнул он. – Неужели вы не видите, что это?

Архитектор обвел собравшихся взглядом, но их лица ничего не выражали.

– Это же водяные часы! Смотрите!

Осторожно, словно боясь потревожить, мужчина взглянул на фарфоровую чашку. Тоненькая струйка, стекавшая с крыши беседки, быстро наполняла емкость.

– Время, – благоговейно произнес он. – У нас есть время.

По мере того, как чашка наполнялась водой, ручка молотка, та ее часть, к которой привязали чашку, сперва медленно, а затем все быстрее опускалась. Центр гравитации смещался вдоль оси вращения. Внезапно ручка накренилась так сильно, что чашка перевернулась и содержимое вылилось.

– Единица времени – один Кабал, – выразительно заявил некромант.

Чашка между тем поднялась и снова начала наполняться.

Часовой механизм этой маленькой вселенной заработал – маятник, который так долго оставался неподвижным, пришел в движение.

– Думаете, это сработает? – спросил архитектор.

– Уже работает, – ответил Кабал.

И правда: облака уплывали прочь – стало светлее.

– Похоже, нас ждет немного хорошей погоды.

– Солнце! – воскликнул архитектор, смеясь. – Солнце!

Собравшиеся отправились к солнечным часам. Дождь сменился легкой моросью, которую пронизывали полосы солнечных лучей, прорывавшиеся сквозь облака. Люди дождались, когда свет доберется до циферблата часов.

Архитектор наклонился и внимательно изучил место, куда падала тень гномона.

– Примерно три часа, – констатировал он, а затем с улыбкой обратился к Кабалу. – Самое время выпить чаю.

Некромант ничего не ответил – лишь стряхнул капли с циферблата. Там, где раньше была лишь неровная поверхность, теперь проступили буквы – FUGIT: бежит. ВРЕМЯ БЕЖИТ.

– Будет время… – начал было архитектор, но Кабал поправил его:

– Время есть.

– Было время, когда люди думали, что могут нам противостоять! – проревел Руфус.

– Ура! – ликовала армия Малефикаруса, любившая пошуметь.

– Это время прошло! Смотрите, как наши враги преданы забвению!

Он сделал жест в сторону саквояжа Кабала, который по-прежнему лежал там, куда некромант его поставил, когда решил высморкаться. Самого Кабала и след простыл. Войска Малефикаруса впечатлились тем, как их лидер заставил противника раствориться в воздухе.

– Глядите – никто не может дать нам отпор! Сегодня мы завоюем этот город!

– Ур-р-р-ра! – голосила толпа.

Продавец попкорна мог бы сделать состояние на этом спектакле.

– А скоро и вся страна станет нашей! Весь континент! Весь ми…

– О-о-о-о-о-о! – хором загудели солдаты Малефикаруса, глядя мимо него туда, где стояла сумка Кабала. Самые инициативные принялись тыкать пальцами. Руфус кинул беглый взгляд через плечо и запоздало сообразил, что произошло. Он дернулся – его широкие штанины заколыхались. Кабал вернулся. Странно – за те тридцать секунд, что некромант отсутствовал, он успел вымокнуть до нитки, хотя на небе не было ни облачка. Кабал отряхнулся, снял шляпу, провел пальцами по волосам и водрузил головной убор обратно.

– Здравствуй, Руфус. Ты, наверно, удивлен снова меня видеть.

– Но… но я предал тебя…

– Забвению. Да, что ж, у меня на него не было времени. Хотя в некотором смысле было. – Кабал улыбнулся одной из своих фирменных улыбок – у особо нервных из свиты Малефикаруса со страху вырвался смешок. – Но все это неважно. Итак, я, кажется, остановился на том, что этот город принадлежит мне, Руфус. Я тебя предупредил – ты рискуешь.

– Ты испытал лишь малую часть моей силы, Кабал! Готовься, ибо на тебя обрушится вся мощь Малефикаруса!

Руфус в очередной раз наклонил голову, приложил пальцы к вискам и принялся тихо напевать.

– Должен признать, заклинание перемещения застало меня врасплох. Как колдун ты особого впечатления не производишь, но и у тебя случается звездный час. Однако… – Кабал поднял саквояж и открыл его, – я больше не намерен рисковать.

Руфус не обращал на некроманта внимания и продолжал что-то бормотать на давно забытом языке дочеловеческой цивилизации, чьи представители творили великие чудеса, но так и не сумели изобрести ни единой гласной. Некромант тем временем искал что-то в сумке и вещал:

– Твоя проблема, Руфус Малефикарус, в том, что ты никогда не понимал, почему магию вытеснила наука. Прислушайся ты к словам древних магов из цитаделей или ведьм из долин, возможно, сообразил бы – все дело в том, что добрые и злые духи покидают наш мир. Другими словами, сердца наши обрастают броней цинизма, которая вытесняет чудеса из нашей жизни. Ну или, если совсем просто, дети больше не верят в фей. Считают, что это чепуха. И я объясню тебе почему. Так удобнее. Я практикую некромантию лишь потому, что другого способа достичь нужных результатов у меня нет. Однако поверь, когда речь заходит о прикладных науках и технологиях, всякие там выскочки с университетской степенью способны на куда более великие чудеса, чем Мерлин.