Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, некромант [litres]

Улыбка исчезла с лица Кабала, будто свежая рыба соскользнула с раскрытого зонтика.

– Откуда вам это известно? Кто вам сказал?

– Никто. Я сам до всего дошел. – Бэрроу между делом взглянул на часы. – У вас меньше пятнадцати минут. Судя по всему, премии за трудовые достижения вам не видать. Я ничего не подпишу.

Кабал угрожающе шагнул вперед.

– Думаю, вы не понимаете всей серьезности сложившейся ситуации.

– А мне кажется, я очень хорошо все понимаю. Стоит мне подписать контракт, вы получите какую-то значительную награду, а я проведу остаток своих дней на земле в ожидании вечных мук. Не очень это походит на жизнь, правда? Если я откажусь подписывать, вы меня убьете. Тогда я отправлюсь на встречу с тем, что меня ожидает, а вы получите свое наказание. Надеюсь, это что-то очень неприятное, мистер Кабал, потому как я не собираюсь вам ни в коей мере помогать. Так что действуйте.

Кабал поднял лом.

– Мне и раньше приходилось убивать…

– Вот и хорошо, – Бэрроу не дал ему договорить. – Надеюсь, вы получите удовольствие, когда будете раскраивать мне череп этой штукой, потому как затем наступит полночь, и вы уже не заберете ни одной жизни. Я отдам свою жизнь в обмен на вашу. Думаю, оно того стоит. Вперед, Кабал. Убейте меня.

Кабал с ужасом взглянул на Бэрроу.

– Это смешно. Вы ведете себя так, словно я самый обыкновенный убийца.

– В вас как раз нет ничего обыкновенного.

– Спасибо, – рявкнул Кабал. – Но я серьезно. Врачи лечат болезни и травмы – я точно так же работаю со смертью. Я хочу победить ее.

– Некромант.

– Да! Да, я некромант, технически некромант. Но я не из тех глупцов, что селятся на кладбище и поднимают армии мертвецов. Вы когда-нибудь видели армию мертвецов? Да содержать ее дороже, чем армию живых, а пользы от них куда меньше. Это же развалины: они пройдут десять миль, и у них отвалятся ноги. Наполеон сумел бы оценить – вот уж действительно армия, что ползет на брюхе [25]. Пока и оно не отвалится. Но меня это не интересует. Я хочу отринуть смерть. Я хочу… за неимением более подходящего слова – исцелить от смерти. Неужели это плохо? Посмотрите мне в глаза и скажите – неужели не было в вашей жизни момента, когда вы, будь у вас необходимый навык, не воскресили бы кого-то? Нет, не в виде упыря или монстра, а таким, каким человек был раньше? Теплым? Живым? Смеющимся? Дышащим?

Бэрроу вдруг с ужасом понял, что Кабал умоляет его.

– Неужели в вашей жизни не было мгновения, когда вы готовы были все отдать, лишь бы проснуться и понять, что этот человек все еще здесь?

Бэрроу вспомнил холодный октябрьский день пятнадцать лет назад и промолвил:

– Мы должны принять смерть.

– Нет! – вскрикнул Кабал в порыве такой ярости, что Бэрроу отшатнулся. – Нет, не должны! Я не должен!

Некромант вытащил лист бумаги из пиджака, какой-то контракт, и затряс им перед Фрэнком.

– Подпишите! Подпишите бумагу, будь вы прокляты! Мне почти удалось. Я так близок, – он успокоился и перешел на хриплый шепот, звучавший куда более угрожающе. – Мне нужна ваша подпись, Бэрроу. Вы стоите на пути науки. Вы же не хотите войти в историю как луддит [26] Во времена промышленной революции в Англии зародилось движение луддитов. Его представители уничтожали оборудование на фабриках в ходе протестов, считая, что появление станков приведет к тому, что они могут лишиться работы. Луддиты выступали противниками прогресса. ?

– Что с вами случилось, Кабал? Что породило эти извращенные мысли? Неужели вы не видите, что поступаете плохо? – Фрэнк вздохнул. – Конечно, не видите. Должен признаться, я совершил одну грубую ошибку на ваш счет, Кабал. Вплоть до этого момента я полагал, что вы очень и очень плохой человек. Возможно даже, вы – зло. Но я ошибался.

– Значит, вы подпишете? – спросил Кабал, не понимая, к чему ведет Бэрроу, но надеясь, что его тирада выражала согласие.

– Вы не плохой человек. Вы просто сумасшедший.

Надежда испарилась с лица Кабала, и взгляд его вновь стал суровым.

– Когда сегодня утром мы с вами говорили, у меня зародилось престраннейшее чувство, будто есть у нас что-то общее. Мне показалось, что внутри вас кроется хороший человек, который стремится выбраться наружу. Полагаю, что все это… – Фрэнк обвел рукой офис Кабала, указал на контракт в его ладони, на цирк за окном, – все это появилось из-за того, что вы пытаетесь совершить хороший поступок неправильным путем. Если я прав, то мне вас жаль, однако я не могу позволить, чтобы так продолжалось и дальше. Я не подпишу ваш поганый контракт. Делайте что хотите, но помощи от меня не ждите.

– Ну и ладно, – сказал Кабал и ударил его ломом по касательной.

Абсолютно равнодушно некромант наблюдал за тем, как тело Бэрроу сложилось пополам и мужчина упал к его ногам. Кабал вздохнул. Он уже почти смирился с тем, что понял еще на закате, когда ситуация из плохой превратилась в преотвратную. Он в конце концов потерпел поражение.

– Чего нам с ним теперь делать-то, шеф? – спросил Холби и ткнул пальцем в Бэрроу.

– Не знаю, – отвечал Кабал. – Какая разница? Бросьте его в топку, ну или придумайте что-нибудь.

Некромант подошел к двери и спустился по лестнице, пребывая в глубокой задумчивости. Может, стоит поймать первого попавшегося прохожего, проверить номер его билета и обнаружить, что он выиграл самый главный приз в лотерее по поводу окончания сезона, а затем вручить ему годовую выручку? Конечно, сперва везунчику придется заполнить кое-какие бумаги. Если поразмыслить, не такая уж плохая схема. Ход, конечно, отчаянный, но практичный, как, в общем, и вся его жизнь.

Не успел он ступить на землю, как раздался вопрос:

– Простите, не могли бы вы мне помочь?

– Конечно, но сперва позвольте я проверю ваш билет, – заговорил Кабал, стряхивая пыль. – Возможно, вы выиграли самый главный приз…

Он повернулся, и слова застряли у него в горле.

– Вы не видели моего отца? – молвила Леони Бэрроу.

– Уверен, он попадался мне на глаза – где-то там, в цирке. Он бродил среди аттракционов.

Кабал аккуратно взял ее под руку и уже повел прочь от поезда, как зычный крик Долби заставил их обоих обернуться.

– Эй, шеф. – Долби указывал на обмякшее тело, которое держали Холби и Колби. – Чет, думаю, он не поместится в топку целиком. Слишком большой. Можно сперва порезать его на куски, а?

– Ой! – охнула Леони Бэрроу.

– Эх! – ахнул Иоганн Кабал.

Они сидели за письменным столом: Кабал с одной стороны, напротив него Бэрроу, мокрый после того, как его облили водой, чтобы привести в чувство. Из раны на голове Фрэнка тонкой струйкой бежала кровь. Леони расположилась справа от Кабала. На столе лежали контракт и ручка. Кабал посмотрел, как рука Леони сжала ладонь отца, но ничего не сказал.