Жан Рэй - Таинственный человек дождя

Я думаю, что эти знания, эти технологии распространялись своего рода «миссионерами», действовавшими из какого-то неизвестного нам центра. В эту гипотезу вписываются все известные факты: тексты легенд, «пробелы» в распространении памятников и даже то, что инженеры той эпохи, способные ставить вертикально глыбы в 300 тонн и перекрывать их плитами в 100 тонн, не оставили никаких других следов.

Я думаю, что эта гипотеза способна объяснить все. Я поверил в нее, когда на острове Ие [48] Небольшой остров в Бискайском заливе, в 20 км от атлантического побережья Франции. , возле дольменов, я нашел великолепно отполированные чашки, на которых были изображены созвездия — Большая Медведица и Плеяды. Что касается Плеяд, то обращает на себя внимание изменение яркости таких звезд, как Майя и Альцион, по сравнению с современными картами звездного неба.

Все это предполагает существование центра высокоразвитой цивилизации. Эта цивилизация называлась Туле. Следы этого названия прослеживаются во многих современных географических названиях: Тул, Тулуза, Тюлль, Толедо, Тулин…

Я продолжил свои исследования, поняв, что этот центр должен был располагаться на арктических островах. Но я, разумеется, не представлял, каково было могущество Туле. Вероятно, его маги овладели знаниями, о которых мы можем только догадываться; вероятно, их архитектура и их наука превосходили наши самые безумные предположения.

Сэр Хаггард попросил еще одну сигарету и некоторое время курил в полной тишине. Потом он заговорил тише и медленнее, словно чувствовал страх перед тем, что собирался сказать:

— Да, я не сомневаюсь, что цивилизация Туле была настоящим чудом и ее прогресс был поразительным во многих областях… за исключением духовности. История Туле резко изменилась, когда группа ученых создала культ нового божества. Его символом был осьминог, и его имя никто не смел произнести. Это было божество «У-которого-нет-имени».

Государство Туле продолжало развиваться, но в конце концов оно погибло в страшной катастрофе.

Когда я оказался во власти теней, я боялся спать, потому что во сне испытывал невыразимый ужас. Едва я засыпал, как начинал видеть сны. Сны странно отчетливые, лишенные неправдоподобия, противоречий… Я каждый раз переживал один и тот же день истории Туле, день, когда решилась его судьба…

Кто заставил меня видеть эти сны? Откуда в мой мозг попадали знания о далеком прошлом? Я не знаю. Но я уверен, что сохранившаяся у меня в мозгу память об увиденном во сне в точности отражает то, что происходило тысячи лет назад. Я постараюсь рассказать вам об этом.

Молитвенная церемония проводилась в Валузии по правилам, сохранившимся с незапамятных времен. На конических башнях вспыхнули, растворяя сумерки, семь огней, повторяющих всю цветовую гамму радуги. На величественные стены, спускающиеся в морские волны, поднялись младшие жрецы, и длинные медные трубы проревели сигнал к началу торжеств, а ночные стражи грохотом больших металлических барабанов подтвердили его. Это не были военные фанфары, призывающие граждан Туле к оружию. На горизонте не появились вражеские паруса, ничей флот не приближался к городу, предмету всеобщей ненависти среди угнетенных и обращенных в рабство племен. Этим вечером звуки фанфар и гонга оповещали горожан о начале Великого Молебна.

Призывный грохот барабанов усиливался возле дымных костров, зажженных на площадях и перекрестках Нижнего города. Горожане со скорбным видом, в длинных черных туниках и других траурных одеяниях сходились к площади Звезд.

Только здесь допускались жалобы, возносившиеся к далеким звездам. Только отсюда боги могли услышать под нимающиеся к ним вопли отчаяния. Небо было свободным и доступным только на этой огромной площади, у подножия холма Ночи. Везде в остальном городе горожане, поднимающие к небу глаза среди высоких зданий из серого камня, видели небо плененным, едва просвечивающим сквозь густую сеть арок, мостов и переходов, соединяющих дома и террасы Верхнего города.

Самый богатый в мире город был лишен такого чувства, как радость. Поэтому обладавшие свободой граждане бежали из него, чтобы поселиться в сельской местности, в колониях на берегах морей, не знавших приливов, или на островах.

В квартале ремесленников погасли горны. На затянутых тонкой решеткой балконах замолчали арфы и систры. Негромкие жалобные песнопения возносились над толпами простонародья и ремесленников, и их голоса смешивались с мелодичным звоном колокольчиков, которыми были обшиты их одежды.

Из казарм, прилепившихся к стенам западной скалы подобно гнездам диких пчел, спускались всадники королевской гвардии в старинных боевых панцирях. Впереди них под склоненными знаменами маршировали их командиры, облаченные в кожаные плащи, в украшенных рогами шлемах, с начальственными жезлами из слоновой кости. За ними двигались сплошной массой королевские воины в кольчугах из черного металла, с лицами, скрытыми под кожаными масками.

В глаза бросалась праздничная конская сбруя, прежде всего, роскошно разукрашенные попоны, на которых золотые крепления удерживали развернутые крылья. Лошади медленно переступали, наклонив голову, словно придавленную к земле тяжестью золотой маски, изображавшей грифона с клювом орла или голову сказочного чудовища с оленьими рогами.

Все рыцари когда-то прошли с огнем и мечом вражеские земли, преследуя охваченных ужасом дикарей, панически спасавшихся перед вторгшимися с севера завоевателями. Но теперь их сила оказалась бесполезной. Их оружие не могло одержать победу над таким новым неумолимым врагом, как вода. Сегодня этот парад не имел смысла, и могучие десницы, привыкшие держать оружие, способное разрушать крепостные стены, напрасно сжимали черные с золотом поводья, рукоятки мечей и древки копий.

С юга двигалась вереница великих караванов, возглавляемых вожаками в конических головных уборах. Они победили непроходимые джунгли с помощью слонов, преодолели на верблюдах населенные черными людьми земли, где в реках зреют россыпи золота, прошли заснеженными равнинами на санях, запряженных оленями; теперь они, стеная под масками из драгоценных пород дерева, были готовы бросить все сокровища мира на главную площадь Валузии.

Властители моря, кормчие галер, покинули таверны, всегдашнее пристанище веселья и песен. Сейчас молчаливые, опустевшие таверны казались заброшенными, как и весь портовый квартал. С вершин холмов, с крыш высоких зданий было видно, как в открытом море гибли корабли, раздавленные ледяными островами, которые ветер пригнал с полюса. Большой круглый водоем в центре острова почти опустел, и только несколько галер, оказавшихся навсегда запертыми в нем, беспорядочно метались по воде. Они не могли воспользоваться главным каналом, проходившим под нависшей скалой, так как вода стояла необычно высоко, и они, войдя в туннель, потеряли бы все мачты и антенны.