Жан Рэй - Таинственный человек дождя

Скоро они добрались до Вудленда.

***

Грейбрук увидел облако пыли, поднявшееся над тропой и постепенно приближавшееся к засаде. Он опустил подзорную трубу.

— Все готовы?

Уже можно было слышать крики пьяных солдат и заглушавшее все остальные звуки нечеловеческое рычание сержанта Муфкинса, ругавшегося так отвратительно, словно он был язычником.

Баг взглянул на своего соседа Билла. Тот спрятал кинжал в ножны и принялся засучивать рукава. Его кулаки напоминали кувалды.

В этот момент из-за поворота тропы появилась головная часть колонны с арестованными.

— Вперед, парни! — крикнул Герберт.

Выпрямившись во весь свой рост, он выкрикнул так громко, как только ему позволяли легкие:

— Остановитесь! Руки вверх!

Одновременно с этой командой на солдат обрушились отчаянно орущие и размахивающие ножами и дубинами существа, очень похожие, как показалось ошеломленным от неожиданности солдатам, на представителей нечистой силы. Колонна остановилась, и когда солдаты вспомнили наконец о своем оружии, применять его уже было поздно.

Дубинами и кастетами нападавшие выбивали из рук солдат ружья и сабли; тяжелые, словно налитые свинцом кулаки расплющивали им физиономии, а удары дубин безжалостно швыряли их на землю. Дубина Бага обрушилась на голову солдата, смяв шлем и оборвав отчаянный вопль ужаса.

— Мой живот! — заорал один из солдат, падая лицом в грязь после удара Фламинго. Через секунду рядом с ним оказался его товарищ, с воплями хватавшийся за свою перебитую ногу. Рядом с Фламинго Райдер энергично действовал своей дубиной, словно деревянной шпагой.

— Это тебе, приятель… А это тебе… — выкрикивал он, сбивая одному из солдат шлем с головы и ломая руку другому.

Капралу удалось выхватить пистолет и выстрелить; к счастью, никто из нападавших не пострадал, а пуля Грейбрука сбила с ног капрала с раздробленным плечом.

Вслед за первой волной нападавших в схватку вступили остальные лесные братья. Одни помогали товарищам вывести из строя еще оставшихся на ногах и пытавшихся сопротивляться солдат, другие принялись освобождать арестованных от цепей.

— Мы сдаемся! Перестаньте орудовать своими дубинами! Вы и так перебили мне руку! Вы едва не задушили меня! — слышались со всех сторон жалобные возгласы солдат.

В числе первых, попросивших пощады, был отважный сержант Муфкинс.

Бедолага оказался в железных руках Билла Слейда, то швырявшего сержанта на землю, то снова поднимавшего его, встряхивая, словно тряпичную куклу.

Через несколько минут схватка закончилась.

Большинство солдат валялось на земле; выведенные из строя градом обрушившихся на них ударов, они не только не могли оказывать сопротивление, но даже были не в состоянии держаться на ногах.

— Можете возвращаться в Лондон, — обратился к поверженным противникам граф Грейбрук. — Вам просто повезло, что все ограничилось небольшой взбучкой. Но постарайтесь больше не попадаться мне в руки, так как в этом случае я не гарантирую вам жизнь.

— Да, возвращайтесь в Лондон, но только в одних подштанниках! — уточнил Райдер, вместе с другими победителями энергично освобождавший солдат от мундиров.

— Уматывайте в Лондон, да побыстрее, — добавил Билл Слейд, отвешивая мощную затрещину одному из солдат. — Передайте наш горячий привет олдермену Россу и судье Гусману. И не забудьте секретаря судьи Лампуна. Передайте им, что сержант Муфкинс немного задержится здесь, так как нам нужно побеседовать с ним.

— Мне не о чем разговаривать с вами! — запротестовал сержант.

— Не волнуйся, мы найдем подходящую тему для беседы, — успокоил его Грейбрук. — Вам придется ответить за убийство отца Адриана.

— Возможно, на этот разговор потребуется времени больше, чем вы рассчитываете, — ухмыльнулся Билл Слейд.

— Нет, не надо… Пожалейте меня, умоляю вас, я ни в чем не виноват…

— Надень на него кандалы, — приказал Грейбрук. — Мне надоело слушать его нытье.

— Нет, господин граф, — засмеялся Билл. — Я собираюсь немного прокатиться на этом осле. Он подвезет меняло лагеря, а уж там мы наградим его кандалами!

И он вскочил на спину сержанту.

— Вперед, мой маленький ослик! Ну, давай, пошевеливайся!

И бедняга сержант затрусил, пошатываясь, к лагерю под общий хохот и шутки.

Избитые и окровавленные солдаты с трудом поднимались на ноги. Повсюду слышались стоны и жалобы.

Внезапно все затихли. Раздался крик горечи и боли.

— Оладушка!. Оладушка!.

Появился Баг. Он плакал. На руках он держал неподвижное маленькое тело девочки.

— Вы только посмотрите, что они сделали с Оладушкой! Послышался ропот, посыпались угрожающие возгласы. Взгляд графа Грейбрука посуровел.

— Райдер! Двадцать ударов плетки-семихвостки каждой из этих свиней!

Редкие запоздалые путники, выбравшие этим вечером дорогу из Хоунслоу в Твикенхэм, проходившую мимо Вудленда, славящегося своей зловещей репутацией, слышали далеко разносившиеся крики. Но у них не появилось желания подойти поближе, чтобы выяснить, что там происходило.

— Это парни из Батчервуда устроили шумную разборку, — говорили они.

И старались побыстрее отойти как можно дальше от опасного места.

***

Судебные разбирательства, проводившиеся людьми, оказавшимися вне закона, происходили гораздо быстрее, чем судебные процессы в центральном уголовном суде Лондона, но при этом были гораздо более справедливыми.

В Батчервуде, на большой поляне у костра, освещавшего происходящее вокруг колеблющимся красным светом, рассматривалось дело сержанта Муфкинса, обвиняемого в убийстве ребенка.

Освобожденные дети были отведены в безопасное место, где Фламинго обеспечил их всем необходимым, то есть питьем, едой и отдыхом.

Граф Грейбрук вышел в круг света. Возле него стоял Билл Слейд, выполнявший обязанности истца. Все, преследуемые законом, как уголовники, устроившиеся вокруг костра, должны были следить за соблюдением законов Батчервуда.

— Что касается избиения детей, мы должны учесть, что обвиняемый был достаточно наказан за это преступление, хотя кто-то может и потребовать добавки, — сообщил Билл Слейд. — Но он, помимо этого, убил отца Адриана. Око за око, зуб за зуб, и я требую осудить эту собаку на смерть через повешение!

Зрители одобрительно зашумели. Райдер, уверенный в решении суда, принялся натирать веревку салом.

— Когда веревка смазана, узел лучше скользит и хорошо затягивается, — пояснил он окружающим.

Грейбрук уже хотел выступить с заключительным словом, когда к костру подошел отец Картерет.