Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

– Вас ждут.

Человек, ожидавший Константина, был не по размеру кабинета. И кабинет был не то чтобы крохотным. Просто это место было создано не для встреч. Не кабинет – скорее рубка, мостик, что-то от корабля или самолета: странный выгнутый стол, кнопки, рычажки, вмонтированные прямо в стол. Одно гостевое место. Не кресло – какая-то ниша между двумя шкафами. Оба заполнены абсолютно одинаковыми… – вероятно, настало время и Константину перестать называть этот артефакт блокнотом – книгами в черных шершавых обложках. Монолитным рядом на каждой полке.

Мужчина попытался встать, но решил лишний раз не протискивать свое тело вверх-вниз:

– Василий Петровский, старший следователь, Генеральная прокуратура.

Костя забрался на свое место. Кира заняла место позади справа. Кабинет Константину понравился – следователь мешал, но не особо. Коменданту не страшны никакие следователи. У него тут и без них – всякого разного интересного много. Три экрана демонстрировали подходы к Общаге. У черного «форда» курила миниатюрная девушка.

– Константин Марков… у вас что-то случилось?

– А у вас?

Худшее, что мог бы сейчас сделать Константин, это подробно рассказать, что и как именно у него случилось. Интересно, сколько минут пройдет, прежде чем к прокурорскому «форду» присоединится «газелька» из психушки.

– Понятно. – Петровский вытащил из-под ног портфель. Из портфеля конверт, из конверта фотографии. Все – долго и с трудом. Слишком мало места. – Не узнаете?

– Первый раз вижу.

Константин действительно никогда не видел этого мужчину. Но мог представить. Тип. Из тех, что с возрастом становятся значительнее и, кажется, только лучше. Такие говорят веско, злятся резко, но недолго, смеются заразительно, их любят женщины всех возрастов… Черт, он сам хотел когда-нибудь стать таким. Костя еще раз посмотрел на фотографии – надо было быть совсем не в себе, чтобы не заметить этого.

– Он мертв?

– Да, и умирал он долго и мучительно. Странно, что вы его не знаете.

– Почему бы это?

– Обычно, – Петровский попытался откинуться на спинку, но шкафы не дали ему занять более комфортное положение, – обычно люди знают тех, кто ездит на их автомобилях. Шестисотый «мерс», цвет – кофе с молоком – не припоминаете?

– Неа.

А еще Костя никак не мог припомнить небольшой домик в Италии и счет в швейцарском банке. Все-таки не кома. Его просто все с кем-то путают.

– Я бы запомнил, если бы у меня была такая машина. Хорошая… Я вот номер своей служебной помню. – Петровский решил помолчать, обычно помогало. Не сегодня. Константин был готов молчать сколько угодно. В тепле он вообще был способен на многое.

Петровский продолжил:

– Понимаете, этот человек приехал на вашем автомобиле, о котором вы забыли, в место, где его поджидали. Все, что у меня есть, – это документы на машину и показатели датчика GPS. Ничего интересного – вы, вероятно, автомобилем почти не пользуетесь. Судя по всему, преимущественно машина стоит в гараже. Кстати, где у вас тут гараж, я не заметил. Тут, вообще, у вас странное место…

– Заезд сзади, – Кира вовремя вступила в беседу.

– Понятно, а что у вас, вообще, тут такое? Вы в курсе, тут ящерица бегает?

– Это варан, – Кира и Костя ответили хором. – У нас тут приют, – на этот раз говорила только Кира.

– Хорошее дело. Точно не для бедных. Какой-нибудь фонд?

Петровский точно понимал – здесь странно, здесь что-то не то и не так. И парень этот, который не тянул ни на коменданта, ни даже на чьего-то сынка. Пацан как пацан. А вот секретарь…

– Вероятно, машину угнали. У нас тут место пустынное, говорят, тут иногда волков видят… – Кира наклонилась к следователю и отчетливо клацнула зубами: – Собаки все пропали.

Клацанье следователя не впечатлило.

– У вас тут прямо заповедник. Волки, ящерицы… Люди еще не пропадали? Только собаки и «мерседесы»? А записей с камер нет?

– Камеры есть, записей нет. Вам пора. – Улыбка Киры была идеальной: вам рады, но не здесь. – Константин? – Кира явно ждала одобрения.

– Вам пора, – послушно повторил Костя.

Василий Петровский привык уходить вот точно не тогда, когда это понадобилось кому-то. Иногда, раньше, – оставляя начальство с невысказанной, но хорошо читаемой мыслью; часто, позже – выслушав все. На этот раз все было иначе. Тело работало само. Встало и пошло. Петровский попытался вцепиться в шкаф – рука даже не поднялась. Уже и ящерица не удивляла, и волки не казались такой уж фантастикой.

Визитку его собственная рука согласилась достать и кинуть куда-то в сторону отдаляющегося стола коменданта.

Тело начало слушаться старшего следователя только в машине.

– Что-то узнали? – Дарья ждала от старшего следователя сказки. Сейчас такое расскажет, что…

– Едем, у них тут волки водятся. – Петровский проверил, закрылась ли дверца. – Едем. Здание пробили? Что тут вообще?

– Это странно…

– Дай угадаю. Его просто нет в базе. И убитого тоже нет ни в одной базе. Несуществующий труп из несуществующего дома. Поехали. Мне просто необходимо оказаться подальше от этого места.

«Форд» мягко тронулся, Петровский попытался пристегнуться. Получилось не сразу. Даша листала в смартфоне, наконец дошла до нужного:

– Кое-что есть. Нет Общаги. Но в этом месте до войны был Дом с чудовищами. Ничего мистического – просто, когда его строили, а строили в начале двадцатого века, архитектор заключил пари, что сможет разместить на небольшом здании скульптуры тысячи уникальных чудовищ.

– Получилось? – Петровский точно никогда о таком доме не слышал, а вот отвязаться от чувства, что что-то такое видел, не мог.

– Пишут, что получилось, хотя дом небольшой был – пять этажей, но как-то смог… Во время войны дом то ли разбомбили, то ли взорвали, и, если верить городским базам данных, ничего не строили. Пустырь и пустырь.

– А волки и ящерицы среди чудовищ упоминаются?

– Надо посмотреть. – Даше стало интересно. Впервые она видела Петровского таким. Нет, все так же самоуверен и не похудел ни на грамм. А еще – напуган. – Давайте я получу ордер и попытаюсь понять, что тут вообще происходит.

– Давай, товарищ младший следователь. Покопай, почему нет? Хотя… Мой учитель – Семен Абрамович Миронов – как-то сказал мне: «Вася, если ты когда-нибудь окажешься в поле, а на горизонте волки – не думай, не сомневайся, просто беги». Дашенька, вот мне сейчас кажется, что мы очень вовремя оттуда уехали.

– У нас же убийство…

– Умер очень старый человек. Каждый день кто-то умирает.

Следователи уехали, а пустырь перед Общагой начал заполняться такси самых разных мастей.

– Это все очень странно.

Косте нравилось кресло, в котором он сидел, мониторы и бессмысленные рычаги и кнопки. Наверное, бессмысленные, иначе это было бы… Ему не хотелось ни додумывать, ни спрашивать. Ответы точно ему не понравятся. Вот и еще пара секунд прошла и ничего страшного не случилось.