Алексей Верт - Экзорцист [publisher: SelfPub]

Артэм ничего не усложнял, а просто делал то, что считал верным, потому в условленное время пришел в выбранное матерью место.

Женщина уже ждала его, нервно расхаживая по двору храма. Увидев мальчика, она встрепенулась, но тут же поникла, а вместо приветствия спросила:

− Он не придет?

− Нет, и я надеюсь, что вы не станете его преследовать.

Он не был задет и казался спокойным, но все же не мог скрыть напряжения и спешно скрестил руки на груди, приподнял подбородок и мысленно рисовал стены.

Женщина только вздохнула, в очередной раз предложила поговорить у нее дома, но Артэм уверенно отказался и первым зашел в здание, чтобы скрыться в одном из архивных служебных помещений.

− Здесь нам никто не помешает.

Он кивнул на стул, предлагая присесть, а сам устроился на подоконнике, скрестив руки на груди.

− Я слушаю.

Женщина тяжело вздохнула, села и посмотрела на парнишку.

− Я очень виновата перед тобой, − начала она, но Артэм резко отмахнулся:

− Давайте опустим излияния вашей совести, − попросил он строго. − Чего конкретно вы хотите?

− Прощения и помощи, − выдохнула она и спешно добавила: − Твой отец нуждается в помощи, и никто кроме нас ему не поможет.

− Отец?

Она кивнула, прикрыла глаза, глубоко вздохнула и все же сказала то, что боялась озвучить всю свою жизнь:

− Твой отец одержим, и демон в нем сильнее всех тех, с которыми мы сталкивались прежде. Именно этот демон – твой настоящий отец.

Артэм соскользнул с подоконника.

− И поэтому вы бросили его?

Она отвела взгляд и вместо ответа прошептала:

− Я изгоню этого демона, и тогда все изменится.

Артэм долго и внимательно изучал ее взглядом, пытаясь понять, можно ли ей верить, найти намек на правду в ее словах. Он прожил с отцом много лет, видел его самым разным и не замечал ничего демонического. Он общался с Ричардом и понимал язык Тьмы, но никогда не говорил на нем. Он не отличался ни агрессивностью, ни деспотичностью.

Она же была с ним когда-то давно и говорила подобные вещи, не приводя ни одного доказательства.

− Я вам не верю, − сказал он прямо после короткого размышления.

Женщина встрепенулась.

− Но я своими глазами видела…

− Покиньте служебное помещение, − строго проговорил мальчишка.

Женщина опешила, видя полное пренебрежение со стороны ребенка и его строгий взгляд, словно он все знал и без нее, а ее слова теперь казались глупостью.

− Прости, − прошептала она, спеша удалиться.

Такая реакция Артэма напугала ее окончательно. Что если Артэм в сговоре с демоном? Что если он служит ему? Подобные предположения сильно беспокоили ее, и она решилась на самый отчаянный поступок − увидеть Стена.

Ничего не подозревающий Стенет был занят работой. Пока он разбирал бумаги, бури в его душе утихали, он обретал мир и получал возможность думать как епископ, забывая обо всем остальном.

Когда к нему зашел помощник, он, не отрываясь от документов, жестом дал понять, что слушает.

− Так, один из информаторов требует личной встречи с вами, утверждая, что над орденом нависла страшная опасность.

Стен поднял глаза, нахмурился и тут же согласился принять этого человека, кем бы тот ни был.

Помощник скрылся.

Вошла Анне. Ее появление заставило все внутри сжаться.

− Могла бы ко мне и по личному вопросу попасть, − прошептал он сдавленно.

− Но демон действительно есть, − проговорила она. − Ты выслушаешь меня или прогонишь?

Он молча указал на кресло у стены, давая понять, что готов слушать, но вставать из-за стола, чтобы быть ближе во время разговора, не стал.

Ему хотелось быть как можно дальше от нее, хотя ему уже казалось, что он чувствует запах ее волос и даже слышит, как бьется ее сердце.

− Я должна была сразу тебе все рассказать еще двадцать лет назад…

Она подошла к столу и застыла.

Его внимательные глаза буквально парализовали ее. Она действительно любила Стена. Внутри все замирало в его присутствии, а сердце переходило на бег. Не только его годами мучали сны, в которых переплетались пальцы двух людей, и жизнь была совсем иной. Не только он чувствовал горечь холода ночами не столько от одиночества, сколько от сожаления, что рядом нет того самого человека. Не он один не смог довольствоваться подобием чувств и долго избегал разговоров о любви. Ей тоже все это было знакомо.

Теперь, придя сюда полная решимости, она застыла, чувствуя, что все это неважно.

− Наверно уже слишком поздно что-то объяснять, − вдруг прошептала она.

В ее глазах появились слезы.

Она видела перед собой того мужчину, с которым хотела прожить всю свою жизнь, но вместо этого только и делала, что убегала от него.

Она давным-давно приняла решение: изгнать его из своей жизни. Ее так сильно пугали черные глаза, что она не могла жить рядом с ним.

Темный говорил, что любит ее, никогда не причинял вреда, но от его энергии кровь стыла в жилах. Она объявила ему войну, а теперь смотрела в глаза епископа и понимала, что проиграла и эту битву, и эту войну еще в тот миг, когда начала ее. Она смотрела на человека, которого любила всю свою жизнь.

− Я люблю тебя, − невольно прошептала она. – Всегда любила.

Ей вдруг стало страшно от понимания и осознания всей той боли, которую она причинила своему мужу. Она разбила ему сердце, и себе тоже. В память об этом тихо болело что-то в груди. Она забрала у него сына, который только и делал теперь, что проклинал отца. Она сейчас причиняла ему боль, только чтобы победить Тьму внутри него, но видя печальные, измученные глаза мужчины, понимала, как страшна ее жестокость.

Остатки решимости покинули ее. Она уже не могла беспощадно натравить епископа на самого себя.

− Прости, − прошептала Анне дрожащим голосом и попыталась сбежать.

Крепкая рука поймала ее запястье. Стен просто не мог отпустить ее. Он не знал, что сказать, не знал, что делать. Даже не смог бы сам себе объяснить, чего хочет.

Он поймал ее руку быстрее, чем смог задуматься о том, что будет после. Она застыла и посмотрела на него испуганными влажными глазами.

Все слова потеряли смысл. Думать ни о чем не хотелось.

Он крепко обнял ее, прижал к груди, не говоря ни единого слова.

Она не попыталась вырваться, только прижалась к нему и тихо заплакала, буквально цепляясь за черную сутану.

Его губы коснулись ее лба. Она подняла глаза и поцеловала его так нежно, словно они снова были молоды, а впереди была вся жизнь.

Они забылись оба. Солоноватый привкус слез только усиливал страсть объятий. Словно девчонку ее ловко усадили на стол. Она полностью оказывалась во власти своего мужчины, своего мужа и не пыталась от него сбежать. Она не думала ни о чем до тех пор, пока его губы не отстранились.