Лорет Уайт - Колыбельная для моей девочки [litres]

За разговором Ванда развязывала фартук.

– А вы много знаете о расследовании?

– Не то чтобы много, Арнольд ведь не обсуждал со мной работу, старался оградить меня от мрачных сторон своей профессии… Я вам чаю налью – вы любите чай? Присаживайтесь! – Ванда Войт показала на круглый стол под окном, выходившим в маленький сад. На яркой скатерти красовался чайник под стеганой грелкой, блюдо овсяного печенья, баночки джема, сметана и целый сервиз одинаковых чашек, блюдец и тарелок.

– Спасибо, с удовольствием, – Энджи присела к столу. – Какая красота, – не удержалась она, любуясь небольшой, но ухоженной лужайкой, обсаженной подстриженными кустами. В центре, как часовой, возвышался кипарис, свесив изящные ветви. Как только дежурные любезности были сказаны, чай налит, а горячее печенье намазано маслом и джемом, Энджи снова навела разговор на причину своего визита, стараясь, однако, не проявлять чрезмерного рвения. В разговоре с пожилыми нужен особый такт, они выросли и жили в другую эпоху. Им должно быть комфортно, спокойно и тепло на душе при мысли, что ты разделяешь их интересы. – Как я сказала по телефону, я расследую дело об «ангельской колыбели» для своей подруги…

– Стало быть, вы частный детектив? – уточнила Ванда.

– Ну, в какой-то мере да. Сейчас я выступаю в этой роли, – поставив чашку на блюдце, Энджи подалась вперед: – Этот случай получил широкую огласку благодаря газетам и телевидению, портрет где только ни показывали, однако никто не отозвался, даже дальняя родня не объявилась. Как вы думаете, можно сказать, что происшествие стало сенсацией?

Ванда, мелкими глотками пившая чай, задумалась и ответила не сразу.

– Знаете, примерно неделю новость не сходила с первых полос, но затем на Аляске произошло крупное землетрясение, и загадка девочки из «ангельской колыбели» отошла на второй план. Потом «Боинг» упал в Тихий океан, на нем как раз хоккейная сборная летела в Калгари, это надолго заняло все умы… – Ванда отпила чая и покачала головой: – У Арни даже ночные кошмары начались из-за этого расследования. О найденной девочке не поступило ни единого слова информации, он так не смог выяснить, откуда она взялась… Дело закрывал с огромным трудом, бесясь от ощущения своей беспомощности…

– Он, я так понимаю, возглавлял расследование?

– Да. А напарником у него был Руфус Стендер. Вместе расследовали и вместе принимали решение прекратить следствие, потому что появились новые, требующие внимания дела…

– А что произошло с Руфусом Стендером? – осторожно спросила Энджи. – Вчера в ванкуверском управлении мне сказали, что он тоже скончался.

«И у меня возникло ощущение, что мне чего-то недоговаривают».

Старушка помрачнела. Она медленно, двумя руками, опустила чашку на блюдце и промокнула губы салфеткой.

– Через несколько лет после «ангельской колыбели» им с Арни досталось… очень трудное дело. В парке Стэнли бесследно пропал восьмилетний мальчик – точно в воздухе растворился. Арни и Руфус в составе оперативной группы вели поиски – и нашли, на свою голову. Всего в квартале от парка. Они проводили обыск в большом доме, где квартиры сдавались в аренду, – одного тамошнего жильца видели за разговором с мальчиком непосредственно перед исчезновением. Дома его не оказалось, но управляющий впустил Арни и Руфуса в квартиру, сообщив, что жилец не появлялся с того дня, как мальчик пропал. Пока Арни разговаривал с управляющим, Руфус открыл холодильник посмотреть на продукты, проверить, действительно ли мужчина не заходил уже несколько дней…

Ванда замолчала, но с усилием заставила себя продолжать:

– А оттуда на пол с глухим стуком возьми и выпади плотно набитый черный пакет для мусора. В нем и оказался пропавший мальчик. Руфус потом признался, что доконал его именно мусорный пакет: бедного ребенка сунули в мешок, как отходы на выброс… Руфус все повторял как заведенный – ну зачем, зачем мешок, если все равно в холодильник затолкал?

Наступило молчание. Дождь за окном усилился, намокшие ветви кипариса клонились к земле.

– Руфус так до конца и не оправился, – отрывисто сказала Ванда. – Вот такая у полицейских работа в этом городе… Через несколько лет он привел дела в порядок, перестирал всю свою одежду, ровно составил обувь в шкафу, а потом пошел и лег на рельсы в Норт-Ванкувере. Тогда-то Арни наконец подал в отставку… Люди не понимают, как работа детектива сказывается на человеке и его семье. Они не знают, как мы на цыпочках обходим уродливую сторону этой профессии, перепады настроения, приступы депрессии, пьянство… – Старушка невидящим взглядом смотрела в окно. – Когда Арни возвращался после тяжелой смены, я не могла поговорить с ним по несколько часов. Он ложился на диван, включал телевизор – неважно, что – и пил пиво, постепенно приходя в себя. Замужем за ним было нелегко, но я любила Арни. – Ванда посмотрела на гостью: – Мне его не хватает.

У Энджи сжалось сердце при виде боли в глазах Ванды Войт. Поколебавшись, она нерешительно накрыла маленькую ручку старухи своей рукой.

– Примите мои соболезнования, – сказала она.

Ванда глубоко вздохнула:

– Простите, вы ведь приехали поговорить о другом… – Она высвободила руку, нашла в кармане платок, высморкалась и встала: – Я попросила Шэрон принести папины коробки из подвала. Они у выхода в сад, можете забрать.

– Какие коробки?

– Вон те, – Ванда пошла к стеклянным раздвижным дверям.

С бешено забившимся сердцем Энджи вскочила на ноги и кинулась за ней.

Ванда обошла диван и указала на две большие картонные коробки, какие в ходу в архивах. Коробки были заклеены желтым скотчем, а сверху черным фломастером жирно выведено: «Дело неизвестной из Сент-Питерс № 930155697—2, коробка № 1».

Потрясенная Энджи наклонилась и сдвинула верхнюю коробку.

«Дело неизвестной из Сент-Питерс № 930155697—2, коробка № 2».

Она подняла глаза на Ванду:

– Это что, вещдоки по делу девочки, найденной в «ангельской колыбели»?!

– Я же говорю, Арни так и не смирился с поражением. Он до конца жизни строил версии и гадал, может, когда девочка вырастет, она вернется и будет расспрашивать. Он знал, что ее удочерили, она попала в хорошую семью. Арни даже несколько раз звонил приемному папаше, узнать, как развивается малютка и не вспомнила ли она что-нибудь о той ночи или о прежней жизни, не сталкивалась ли приемная семья с чем-то подозрительным. Арни надеялся, что родственники девочки все же объявятся, но никто так и не пришел. Ему не удалось найти ни родню малютки, не тех, кто стрелял у собора. Когда Арни узнал, что старые вещдоки начали уничтожать, он поехал и забрал коробки. Вообще-то это нарушение правил – все подлежало сжиганию при свидетелях, но в коробках нет ничего ценного, оружия тоже нет, поэтому Арни разрешили их взять. Он сказал, что самостоятельно поработает над расследованием, и привез коробки домой.