Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 2 [СИ]

— Отойди, а то карниз оборвешь, — поддел мужчина и подмигнул темно-карим глазом. Кофе зашипел и едва не сбежал на плиту, но гость, ловко потушил конфорку.

Бояться его? Может, стоит через открытый проход в коридор выбежать на улицу? Но Анна не успеет толком обуться, и мужчина схватит ее в коридоре. Да и хотел бы причинить вред, уже бы это сделал.

— Сядь уже! — приказал чернявый и поставил на стол две тарелки с яичницей. Отдельно порезал на четыре части огурцы и помидоры.

Анна глянула в его карие, почти черные, глаза и поняла, что лучше не спорить. Присев, долго изучала и пыталась вспомнить почему лицо кажется ей знакомым.

Курчавые удлиненные волосы торчали в разные стороны, словно взрыв смолистых макарон. Мужчина был приятный и в чем-то притягательный, молодой, не старше Дениса. Где она могла его встречать раньше? На конференциях, на корпоративах? Где же?

Мужчина молча ел, не обращая на Анну внимания. В какой-то момент замер и снова приказал:

— Ешь! Вон уже кожа да кости! — намекнул на ее худые руки и плечи.

Анна поковырялась вилкой в тарелке. Выглядело аппетитно, но после приступа болело горло, и совершенно не хотелось тревожить раны.

— Болит? — заметил мужчина, когда Савина тяжело сглотнула. — Понимаю. Ничего не поделаешь. Нам нужно поговорить, и придется потерпеть.

— Что?

— Слушай, краля, какие у тебя были за мотивы мне все равно, но сейчас ты должна мне вернуть то, что взяла, — он говорил отрывисто и дерзко. Доев, отодвинул тарелку. Потянулся за огурцом и шумно стал его разжевать.

— Не понимаю… — пробормотала Анна.

— Ну, да! Прикинься дурочкой. Все вы, бабы, сначала нос суете в кипяток, а потом ищете виноватых в том, что кожа облазит! — он взлохматил свои, и без того пышные, волосы и откинулся на спинку стула.

Анна открыла рот, чтобы возмутиться, но мужчина жестом остановил ее и сложил руки на груди.

— Повторюсь. Зачем бы ты его не взяла — верни! Денис настолько дурак, что позволит себе умереть, но не станет просить и унижаться перед тобой. А я не гордый! — он хлопнул по столу крупными ладонями. Анна скукожилась и непроизвольно дернулась. — Верни! Слышишь?

— О чем ты? — тихо проговорила она, вжавшись сильнее в сидение стула.

— О черном камне, что ты у Дениса забрала! Или забыла, что Разумов вообще существует? Как быстро!

— Но… это всего лишь брелок, — промямлила Анна.

— Да? И ты взяла его себе, как напоминание о неудавшемся романе? Кого ты пытаешься обмануть? — он резко встал. Стул перевернулся и грохнулся на пол. Схватив Анну за руку, незнакомец потянул ее в коридор. — Я вообще не понимаю, как ты жива осталась постоянно контактируя с шерлом.

— Пусти, — попыталась воспротивиться Савина.

— Конечно! — он брезгливо вытолкнул ее вперед. — Обувайся!

Анна не стала спорить. Нырнула в туфли и накинула жакет, что валялся на тумбочке в прихожей. Во рту все сильнее растекался горький привкус, который жутко напоминал ей Прибрежный. Все те случаи, когда ей становилось плохо.

Они вышли со двора. Черноволосый молчал и кусал пухлые губы. Анна тоже не смела говорить. Она его не боялась, но какое-то тревожное чувство не отпускало, и никак не могла понять откуда знает его лицо. То, что он знакомый Дениса — понятно, но вот кто?

Они быстро прошли под аркой и направились к небольшому закрытому детскому садику. Анна любила прятаться там в тени деревьев и фотографировать прохожих.

— Стой здесь! Смотри, — мужчина повернулся и побежал вдоль аллеи, удалившись метров на десять. На удивление Анна испытала огромное облегчение в груди, словно колышек горечи, что застрял в горле, вытащили и дали ей минуту покоя. Чернявый постоял немного, а затем вернулся.

— И? — удивилась Савина, чувствуя, как снова сдавило в груди, стоило ему подойти ближе. Это было странно.

— Ничего не почувствовала? Это еще не все, — он снял с шеи кожаный ремешок с закрепленным на конце кулоном из черного камня и протянул ей. — Возьми и иди к тем березам.

Анна попятилась. Это же турмалин! Не может быть!

— Бери, говорю! — прикрикнул черноволосый и вложил в ее ладонь украшение. Камень болтался на опасном расстоянии от руки, и Анна чуть не закричала. Она помнила, что будет стоит его коснуться.

— Я…

— Аня, не зли меня! Времени нет ни минуты. И так разжевываю тебе, как ребенку.

Пришлось покориться. Пока Анна шла по мощенной тропинке, ощущение тяжести накатило с такой силой, что казалось, ноги прилипают к камню. Губы пересохли, под горлом стоял знакомый кашель. Расстегнув жакет, Савина попыталась вдохнуть, но не смогла. Хрип вырвался из груди, а голова помутилась. Только бы не коснуться камня, только бы не коснуться. Слишком хорошо она помнила, что будет, если хоть один раз притронуться к холодной поверхности минерала.

Пусть до конца показался бесконечным. Савина сделала еще несколько утомительных шагов и, когда над ней нависли кудрявые листья стройных деревьев, обернулась.

Чернявый развалился на земле в нелепой позе. Анна не сразу поняла, что случилось. Плохо стало? Он махнул ей рукой, но не встал. С ума сошел? Решил показать, как приятно побарахтаться в пыли?

Савина задумалась. Может стоит сейчас же сбежать? Догонит ее или нет с такого расстояния? Но его слова стучали в голове, как барабанная дробь: «Денис настолько дурак, что позволит себе умереть, но не станет просить и унижаться». Почему «умереть»? Что случилось?

Она должна узнать все. В Прибрежный не поедет, но может хоть этот чудак приоткроет тайны. Анна осторожно двинулась назад.

На середине пути незнакомец приподнялся, а когда она подошла ближе — встал. Отряхнулся и снова взъерошил распатланые волосы.

— Ты решил прилечь? — прыснула Савина. Его поступок и пугал и смешил. Не удержалась и захихикала: — Теперь ты точно… эм… чистый.

— Хм… я понял, сейчас. Стой тут!

— Ага! Да стою, — развеселилась Анна еще больше. Ситуация напоминала трагикомедию. Пришел, напугал, накричал, обозвал, а теперь фокусы показывает, не имеющие смысла.

— Главное, не иди за мной! — мужчина серьезно глянул на нее исподлобья.

— Да куда ж я денусь? — Анна кивнула, сдерживая уголки губ от улыбки. На глаза навернулись нелепые слезы. Впервые за этот месяц Анна на миг забылась и позволила себе расслабиться, но страх и горечь не уходили. Сдавливали грудь и мешали нормальному дыханию.

— И не смейся! — пригрозил ей указательным пальцем чернявый.

— Конечно, — сдерживаясь, сказала Анна, напуская на лицо серьезность. Но смех прорывался рывками, и пришлось отвернуться.

Незнакомец тряхнул черными «макаронинами», глубоко вздохнул, чтобы что-то сказать, а затем, махнув рукой, стал удаляться.

Несколько шагов он сделал уверенно, затем качнулся и пошел медленнее, а когда расстояние увеличилось до десяти метров он потянул ноги. Зачем этот цирк? Пару шагов еле передвигался и помогал себе руками, будто инвалид. Вот шутник! А еще чуть дальше он замер и просто свалился в пыль, как мешок картошки. Листья разметались и, обижено-медленно разложились вокруг него веером.