Екатерина Бэйн - Тридцать три несчастья [СИ]

Мое утреннее состояние можно было назвать одним словом, которое я не стану здесь передавать по соображениям цензуры. А каким оно еще могло быть после вчерашних возлияний? У меня жутко трещала голова и болело все тело, вчера я падала столько, сколько, пожалуй, не успела за всю неделю. В довершение всего, мама ворчала не переставая, начиная с того момента, как я вышла из ванной, еле передвигая ноги.

— Как тебе не стыдно, Тора! — с пафосом провозгласила она, — вчера ты представляла собой ужасное зрелище. Если бы ты только могла видеть себя со стороны!

— Мне это ни к чему, — буркнула я, делая глоток кофе и морщась, — мне вполне хватает твоих нудных нотаций.

— Помолчи, — отрезала она, пододвигая ко мне хлеб, — поешь лучше.

Есть мне не хотелось, но я мужественно откусила кусочек бутерброда. Вместо того, чтобы читать мне нотации, мама могла бы войти в мое положение. Жуткая головная боль, неужели она не может помолчать? Такое ощущение, что моя голова сейчас взорвется.

Слушая ворчание матери, я допила кофе, через силу проглотила бутерброд и потащилась в свою комнату.

Упав на кровать, я пыталась собрать мозги в кучу. Как не крути, а сегодня я просто обязана хоть немного поработать. Ведь я приехала сюда именно с этой целью. А вовсе не для того, чтобы надираться в стельку.

Со стоном приподнявшись, я приложила холодную ладонь к пылающему лбу. Ох, никогда больше пить не буду. Ни за что, ничего, кроме чая. Все, хватит. С меня довольно.

Итак, сегодня мне нужно было наконец пойти в полицию и поговорить с инспектором Хартом. Да, веселая мне предстоит задачка, ничего не скажешь. Беседовать с Хартом, да еще и на не совсем трезвую голову, которая жутко трещит. Не надо мне завидовать.

Прихватив сумку, я проковыляла к входной двери. Мама проводила меня неодобрительным взглядом, но ничего не сказала, и на том спасибо. Может быть, она решила, что мне гадко и без ее нотаций.

Перед тем, как отправиться в полицию, я заехала в магазин, чтобы купить сигареты и пару шоколадок для легкого перекуса, на случай, если я проголодаюсь где-нибудь в таком месте, где нет магазинов. Но как правило, я всегда съедаю эти шоколадки заранее, именно тогда, когда в этом нет необходимости.

Собираясь выйти из магазина, я остановилась, потому что дверь распахнулась и в помещение влетел мальчишка лет десяти.

— Мисс! — завопил он, — это ваша машина стояла у входа?

— Стояла? — поразилась я именно этому произнесенному слову, — хочешь сказать, ее угнали?

— Нет, мисс, она врезалась в стену.

Я вылетела на улицу. Мальчишка был прав, машина действительно была возле стены дома. Только этот дом почему-то находился метров за десять от того места, где я ее поставила. Около автомобиля находилась парочка любопытных. В Лондоне их бы наверняка скопилось не меньше дюжины, но нужно сделать скидку на разницу в количестве населения.

Подойдя к машине, я осмотрела ее и обнаружила вторую разбитую фару. Прекрасно. Только этого мне и не хватало для полного счастья. Ну, за что мне все это? Почему вдруг эта колымага врезалась в стену?

Сев на водительское место, я тут же поняла, почему. Я не поставила ее на тормоз. Молодец, Тора. Вернешься в Лондон, сходи к врачу. Он пропишет тебе таблетки для улучшения памяти. Это уже не склероз, это местная амнезия.

Чертыхнувшись, я попробовала завести мотор и убедилась, что кроме фары, ничего больше не повреждено. Это радовало. Хоть в чем-то я могла быть спокойна.

Зеваки сокрушенно качали головами, но мне было плевать на их мнение. Я поспешила убраться с этого места и направилась к полицейскому участку. Я прекрасно знала, где он расположен.

Дежурный полицейский на входе тоже был мне знаком. Этого парня звали, кажется, Фрэд и мы учились с ним вместе в школе. Правда, в разных классах.

— Привет, Фрэд, — сказала я.

Он окинул меня заинтересованным взглядом, а потом расплылся в улыбке.

— Тора! — воскликнул он, — слышал, слышал о твоем приезде. Что ж ты так поздно? Это даже обидно, если подумать. Тут уже побывали все приезжие журналюги, а тебя нет как нет. Зазналась?

— Нет, — я помотала головой, — я приехала позже всех. Рада тебя видеть. Послушай, Фрэд, как бы мне повидать Харта? Хочу задать ему пару вопросов.

Он присвистнул.

— Ты не вовремя, Тора, у Иена сегодня не лучший день. Знаешь, я бы на твоем месте не разговаривал с ним сейчас. Ты же знаешь его милый характер.

— Угу, — согласилась я, — не волнуйся, Фредди, на мне бронежилет.

Он захихикал.

— Ладно, иди. Я ему позвоню, предупрежу, что ты в пути. Скажу, что не успел тебя задержать.

— Не забудь добавить, что я двинула тебе в челюсть, — я помахала ему рукой и зашагала по коридору. Дорогу я знала.

Инспектор Харт был мужчиной высокого роста, на голову выше меня, а это кое-что значило, потому что я и сама была не маленькой. Чем-то он был похож на боксера, хотя с его носом все в порядке. Наверное, все дело в развитой мускулатуре, коротко стриженой голове и внушительных кулаках.

Он встретил меня цепким, неприязненным взглядом исподлобья и словами:

— Топайте назад. Сегодня никаких интервью.

— И вам добрый день, инспектор Харт, — вполне миролюбиво отозвалась я.

Он поднялся со своего места, упершись руками в крышку стола. Я знала, что Харт не отличался изысканными манерами. Он запросто мог сгрести меня в охапку и выбросить через окно второго этажа. Вряд ли, я смогла бы что-нибудь сделать, если б он схватил меня за шиворот своей огромной ручищей, напоминающей ковш экскаватора. Разве что, болтать ногами и визжать.

— Я сказал: топайте, — рыкнул Харт, — вас никто сюда не звал. Какое вы имеете право мешать мне работать?

— У меня есть разрешение от мистера Стрейджа, — поспешно сказала я, опасаясь, как бы он не перешел от слов к делу, — он позволил мне задавать любые вопросы.

— Позволил? Вот как? — Харт, недолго думая, схватил трубку телефона и набрал нужный номер.

Я на всякий случай отошла подальше и приготовилась слушать отборнейшие ругательства в свой адрес. Но инспектор больше не сказал мне ни слова. Зато его разговор с мэром был очень содержателен.

— Мне мэра, — отрывисто произнес он в трубку, — а мне плевать, что он занят, черт возьми! Немедленно соедините меня с ним. Это инспектор Харт.

Видимо, его просьбу (если это можно было так назвать) удовлетворили, потому что следующая фраза инспектора была такой:

— Послушайте, Стрейдж, какого черта! Я имею в виду репортершу. Какую такую репортершу? Так, вы не давали ей разрешения? Да, — проскрипел он, — это Дэннингс. Что? Давали? Что-о? Значит, вы не удовлетворены результатами нашей работы? Мы топчемся на месте, вот как?! Да мы делаем все, что от нас зависит! Я знаю, черт возьми! Но я не могу немедленно достать вам этого маньяка, как кролика из шляпы.