Керри Манискалко - Побег от Гудини [litres]

Цзянь сверкнул глазами.

– О чем тут беседовать? Андреас пришел сюда, чтобы увидеть в магическом зеркале будущее миссис Харви. Тогда он и… – Цзянь покачал головой. – Забудьте. Я буду в своей каюте. Андреас, идем.

Предсказатель, прикусив губу, посмотрел на свое зеркало.

– Не повредите…

– Я прослежу, чтобы ваши вещи не пострадали, – сказала я. Я знала, насколько ценным было зеркало, и не только из-за предполагаемой способности видеть будущее.

Андреас и Цзянь ушли. Мефистофель, коротко кивнув нам, последовал за ними.

– Я провожу миссис Харви в ее каюту, – предложила Лиза. – Не беспокойся, – сказала она готовому возразить Томасу, – я побуду с ней до вашего возвращения.

Я еще раз сжала руки кузины.

– Спасибо.

– Не за что.

Пока Лиза уводила по-прежнему всхлипывающую миссис Харви, старпом принес дядину медицинскую сумку. Дядя показал на изножье диванчика.

– Вот сюда. Приступим. Одри Роуз, осмотри тело. Говори, что заметила. Томас, готов?

Мой друг с мрачным видом достал из внутреннего кармана блокнот и карандаш.

– Да, профессор.

– Хорошо. Одри Роуз. Делай, как мы учили.

Я сглотнула растущий в горле ком и заставила себя сосредоточиться только на этом новом деле. Я обошла тело кругом в поисках улик, затем взяла измерительную ленту, как до этого делал дядя.

– Рост жертвы сто пятьдесят семь сантиметров. Каштановые волосы с рыжим отливом, ухоженные. Хотя на висках видна седина.

Я собралась с силами и приподняла веко.

– Глаза карие.

И чуть не ахнула.

– Точечные кровоизлияния в белках.

Дядя шагнул вперед и всмотрелся в невидящие глаза трупа.

– Превосходно, племянница. У нас есть вероятная причина смерти – удушение.

Я кивнула, мысленно представляя ее последние мгновения. На шее не было следов удушения, на коже ни ссадин, ни синяков, однако помада размазалась, из чего я сделала вывод, что женщине чем-то закрыли лицо. Один взгляд на комнату показал множество возможных орудий убийства. Подушки, шелка и ткани – все это могло лишить миссис Прескотт жизни. Я наклонилась и подняла ее руку, отметив, что та еще теплая. Ее убили совсем недавно. Судя по всему, Андреас вошел в салон вместе с миссис Харви, но я понятия не имела, когда явился Цзянь. Нужно поподробнее узнать, где он находился.

Я показала дяде на подушки и ткани.

– Если это место преступления – в чем я уверена, поскольку не могу представить, чтобы кто-то протащил сюда тело без свидетелей, – тогда держу пари, что мы обнаружим следы помады на том, чем ее удушили.

– Так. Что еще?

Я медленно прошлась от ног трупа до головы и обратно, обращая внимание на все, что можно.

– Ее юбки обрезаны… вот. Видите? Ткань отрезана ровно, слишком аккуратно, чтобы оторвать в пылу борьбы. Думаю, это сделали после убийства.

Томас встал и приподнял край верхней юбки, чтобы получше рассмотреть место отреза. Ткань была очень красивой, белой, как свежевыпавший снег, с вкраплениями серебряной нити. Контраст чистоты цвета и внезапной смерти ужасал. Жертва казалась готовой к свадьбе, а не к похоронам.

– Тот, кто совершил это убийство, похоже, одержим красивыми тканями. Как бы странно это ни звучало, – сказал Томас, выпрямляясь, – уверен, это по крайней мере часть нашего мотива, хотя, скорее всего, не главная причина.

Мы все переглянулись, размышляя в новом направлении. Когда речь заходила о красивых тканях, на ум приходил только один человек – тот самый молодой хозяин карнавала, которого я продолжала защищать. Я снова опустила глаза на обрезанный шелк. Я больше не могла отрицать, что считать Мефистофеля совсем непричастным становилось все сложнее. Хотя я также не могла отрицать, что мотив казался мне каким-то неподходящим. Дядя учил нас, что важно доверять интуиции, но я больше не могла этого делать. По крайней мере в отношении Мефистофеля.

Десятки наряженных артистов появились из углов салона и пошли мимо столов, молчаливые и, как ни странно, пугающие в своих шутовских колпаках с бубенцами. Их полностью закрывающие лицо маски были белыми, с черными ромбами вокруг глаз и алыми губами. Казалось, какие бы ужасы ни принес день, вечернее шоу будет продолжаться. Оркестр из инструментов эпохи Возрождения играл старинную мелодию, траурные звуки скрипок и арф создавали впечатление, что мы вернулись на несколько веков назад, в далекое прошлое.

Несмотря на все усилия, я вздрогнула при виде похожих на марионетки артистов. Если эти венецианские паяцы внушали такой ужас, то уж совсем не хотелось видеть маску чумного доктора в действии. Воображение Мефистофеля полно темноты и коварства.

Жесткие волны белого тюля окружали их шеи и бедра, навевая образы балерин, вырвавшихся из царства Аида слишком большой ценой. Воротники и юбки завершали ромбы из черных и золотых треугольников, из них же были сшиты корсажи и рукава. Не знаю, кто и когда вообще считал этих забияк забавными. Они не вызывали ни малейшего веселья, пока тихо передвигались по салону, танцуя или прыгая с одной ноги на другую.

Я против воли представляла, что их костюмы сшиты из лоскутов тканей, украденных у жертв, – зловещих трофеев, которыми убийца тайком любуется каждую ночь. Я знала, что это маловероятно, но все равно по рукам побежали мурашки.

Томас смотрел на них, как на что-то отталкивающее, скривив губу. Мне захотелось рассмеяться, но я не нашла в себе сил сделать это после печального осмотра трупа миссис Прескотт днем. И я не могла не обращать внимания на напряжение из-за нашего спора. В свете более важных дел мы его отложили, но неприятное чувство осталось.

– Я понимаю, когда жонглируют факелами, но это? – произнес Томас. – Какова их цель? Они просто эксцентричны. Мефисто теряет хватку. Наверное, он наконец заключил невыгодную сделку. Что не так уж неожиданно. Никто не совершенен так, как я.

– Весь этот карнавал эксцентричный, – пробормотал дядя. – Я буду рад, когда все это закончится. Осталась еще одна ночь.

Лиза повела изящным плечиком. Из-за дядиного присутствия она не могла участвовать в представлении, но, кажется, не очень расстраивалась по этому поводу. Сегодня ее наряд был особенно великолепным, из нежно-розовой ткани, расшитой хрустальным бисером.

– В этом и смысл. Их эксцентричность – приманка, вы так сосредоточены на них, что, держу пари, даже не заметили, что вытащили на сцену.

Я переключилась на следующее действо, которое тихо подкралось, пока все взгляды были устремлены в другую сторону. Лиза с самодовольным видом откинулась на спинку стула. Даже дядя на короткий миг показался удивленным, но затем снова уткнулся в еду.

– Его можно любить или ненавидеть, но надо признать, что Мефистофель выдающийся. Он точно знает, какой отвлекающий маневр использовать. – Кузина многозначительно глянула на меня, и мне захотелось заползти под стол. Прямо скажем, она совсем не помогала в моем деле. – Гарри так многому научился всего за несколько коротких недель. Мефистофель потрясающий учитель.