Барбара Морриган - Чудовище и чудовища [litres]

Мо заставила его посмотреть на себя под другим углом. Сначала он поддался страсти, которая неожиданно накрыла его с головой, месяцами накапливаясь внутри. Ему никак не удавалось унять тягу к молодому, сочному телу, мастерски владеющему мечом, и одновременно горящей юной душе. Может, это было что-то новое, а может, приносило воспоминания о его юных годах, когда жизнь не была расписана по часам и не заставляла принимать сложных решений. Тот молодой страстный мальчик, которым Ри когда-то был, просыпался, когда он приближался к Мо, полностью теряя голову. А после… после он всё больше поддавался этому жадному желанию обладать ею целиком. Страсть – недолговечное явление, в то время как осознание, что в твоих руках находится «мягкая глина», из которой ты можешь создать что угодно, – уже нечто более привлекательное. Рядом с ним было существо, одержимое им многие годы. И это давало капитану почувствовать себя невероятно могущественным. Может, он просто заигрался во власть, которой обладал и которая позволяла ему управлять целым маленьким миром. И захватить новую территорию, простирающуюся на чей-то маленький мир, – вот что было совершенно новым опытом, перед которым невозможно устоять. Конечно, Ри не просто наслаждался привязанностью девушки, эгоистично впитывая её обожание. Будь на её месте другая юная девчонка, он бы, может, и поддался влечению, но она бы наскучила ему уже через пару недель. Но в Мо он разглядел что-то, чего, возможно, ему самому всегда не хватало. И он искренне думал, что сможет разделить с ней всё, чем владеет. Обернуть её страстность и деятельность в свою рациональность и продуманность, заставить её понимать цену власти, золота и репутации, научить её поворачивать любой исход в свою пользу. Он видел в ней сильного спутника, которого когда-нибудь сможет по-настоящему уважать. Конечно, всё это рисовалось в туманном будущем, и в настоящий момент он видел совсем молодую девочку, даже не знающую о своём потенциале, хоть и считающую себя избранной. Но, как в шутку говорится на востоке, «ты не туда воюешь, идиот». Так и Мо воевала совсем «не туда». Она вечно стремилась выскочить на передовую, в то время как могла бы стоять за спинами тысячи бойцов, ожидающих одной лишь её команды. Но даже тогда, когда это маленькое неразумное существо прижималось к нему во сне, он чувствовал, как в нём зарождается что-то тёплое. И под его вечным непробиваемым доспехом постепенно рождается настоящий человек.

Ри накинул на плечо полупустую сумку, в которой, кроме папки с отчётами были лишь одна запасная рубаха, нож и фляга для воды, и поднялся вверх по лестнице в главный холл таверны. Оставив на столе двадцать золотых, он вышел на улицу и медленно побрёл в сторону особняка. Пора было возвращаться к делу вне зависимости от того, о чём он думал и кем хотел быть. Важно было то, кем он является сейчас, и то, что его ждали десятки рекрутов, жаждущих битвы.

Охотники встретили капитана громогласным боевым криком. На его попытку унять беспорядки они не прореагировали, склонив перед ним колени и сложив мечи. Все воины, присоединившиеся к Охотникам меньше года назад, не сговариваясь выполняли все обязанности Ри во время его отсутствия. Ему казалось, что он никогда не найдёт в себе сил вернуться обратно и что это леденящее чувство, нарастающее после каждого рейда год за годом, в этот раз не пройдёт. И поскольку он исчез на гораздо большее время, чем обычно, он не знал, как будет смотреть в глаза своим бойцам. Но они приняли его так, будто ничего не произошло. Как своего капитана, как почётного воина, как героя, пусть и не сотворившего ничего героического. А потому на следующий день он уже снова взял в руки меч.

Дни смешались в одно серое и невыносимо тянущееся время, сопровождавшееся зимними дождями и гнетущим чувством пустоты. Конечно, Охотники по-прежнему тренировали своё боевое мастерство и проводили вместе свободное время, но без погибших в последнем рейде особняк будто бы опустел. Тем не менее Ри старался отбросить все мысли и чувства и сосредоточился на тренировках, и в каком-то смысле ему это даже удавалось. Иногда он закрывался в комнате при библиотеке и равнодушно перелистывал отчёты, не вдумываясь в смысл букв, сливающихся в бессмысленный набор знаков.

– Не жалеете сил, капитан? – улыбнулась проповедница Р’Эхо, присев рядом с Ри.

– Кто, если не мы, – Ри улыбнулся в ответ.

– Уже оправились? – заботливо спросила женщина.

– Оправился? Ах да… да, всё отлично.

– Не чувствуете себя одиноким?

– С чего бы это? – нервно усмехнулся капитан. – Я окружён лучшими воинами Мары.

– Хотите сказать – не замечаете, что среди них кого-то не хватает?

– Ваше ли это дело, хинэ Р’Эхо? – сощурился Ри.

– Моё дело – спокойствие и счастье в этом доме. А вы – неотъемлемая его часть.

– Думаю, я в состоянии о себе позаботиться.

– Знаете… я подумывала уйти.

– Что? Это ещё почему? – Ри удивлённо посмотрел на проповедницу.

– Не могу больше видеть, как эти горящие, молодые и талантливые ребята не возвращаются. Знаю, что их не уберечь… Но я была уверена, что вы убережёте хотя бы девочку.

Капитан испепеляюще посмотрел на женщину.

– Не знаю, что вы там себе думали, но было невозможно не видеть, как она на вас смотрит. Мне казалось, что в вас достаточно человечности, чтобы использовать это, спасти хоть одну глупую невинную душу. Как вы могли не попытаться?

– Ты слишком много на себя берёшь, Р’Эхо, – прошипел Ри, – если тебе так угодно, то можешь убираться на все четыре стороны, я тебя не держу.

Женщина поджала губы и, поднявшись со стула, окинула капитана смиренным взглядом и скрылась в дверном проёме. Ри вскочил со своего места и, гневно сбросив со стола лежащие на нём книги, с рыком пнул стоящий рядом стул.

За зимой пришла весна, и в один из дней жизнь вдруг подбросила капитану неожиданный сюрприз. Сэми Тао ворвался на тренировочную площадку в своей обычной неловкой манере и заявил, что знает что-то о Рэйре. Сопроводив его на беседу к капитану Акуре, Ри всё больше поражался услышанному – судя по словам пацана, щенки из Сопротивления действительно раздобыли какую-то полезную информацию. Более того, если они решились на такой самоубийственный план, значит, они уверены в том, что узнали.

Как только Сэм покинул кабинет капитана гвардии, Акура подошёл к Ри и поблагодарил его:

– Хорошая работа, капитан Ри.

– Спасибо, капитан, – улыбнулся он в ответ. Конечно, его работы здесь почти не было – Сэм нашёл его сам, и всё, что требовалось от капитана Ри, – привести мальчишку в башню гвардии, до которой он бы и сам прекрасно добрался. Но Ри не был бы собой, если бы не использовал это как пространство для манёвра в случае выгоды, замелькавшей на горизонте. И она почти мгновенно сама нашла его.