Сергей Пономаренко - Вурдалак

– Отнюдь. Меня интересует другой человек. Что вы можете сказать о докторе Топалове из городской больницы?

В гостиную вошла Клава, неся на подносе необычные изящные стаканчики, слегка суженные в пояске и наполненные красноватым чаем. По форме они напомнили Владимиру лабораторную посуду.

– Это же ваш коллега, а вы спрашиваете у меня? – удивился адвокат, но, заметив, что Владимир нахмурился, мягко продолжил: – С доктором Топаловым Максимом Максимовичем я знаком лично, обращался он ко мне с поручением. Согласен, он мало располагает к поддержанию дружеских отношений, внутри он словно натянутая струна.

– Я слышал, он работал в известной американской клинике, затем вынужден был приехать сюда, чтобы поддержать больную престарелую маму.

– Верно, они живут по соседству. Его мама уже года три, как не выходит и никого не принимает.

– У Топалова свой дом?

– Построил этот дом его отец, Максим Петрович, имевший в собственности несколько лесопилен. Он отправил юного Максима Максимовича на учебу за границу, где тот прижился и, по-видимому, не собирался возвращаться. Когда скоропостижно скончался от инсульта отец, больная мама вызвала сюда сына, и тот незамедлительно приехал. Это было лет пять назад.

– Кто в их доме живет кроме него и матери?

– Наверное, прислуга имеется, я у них не был. И не слышал, чтобы они кого-нибудь принимали после смерти его отца.

– Далеко этот дом находится?

– Любопытствуете? Даже не спрашиваю, почему он вас так интересует. – Петр Семенович взял листок бумаги и нарисовал, как к нему подъехать.

– Огромное спасибо.

– Пока мы с вами беседовали, чай наш слегка остыл, не желаете ли подогреть его коньячком? Есть чудесный, ароматный с Кавказа. – Заметив ироничную улыбку, промелькнувшую у Владимира на губах, он понял ее смысл. – Не из нашего «Кавказа», а с настоящего – мне привезли. Получше «шустовского» будет. А может, наливочки?

Отведав коньяка и допив чай, Владимир распрощался с гостеприимным хозяином. Сев в коляску, он показал извозчику нарисованный адвокатом план.

– Вначале заедем сюда, а потом отвезешь меня к гостинице «Царьград».

Извозчик флегматично кивнул, и коляска тронулась. Дом Топалова находился не на главной в этом месте улице, а на одной из небольших улочек. Владимир понял, почему адвокат нарисовал план, – было трудно объяснить местоположение дома. Выйди сейчас Владимир из коляски и останься тут один и без плана, обратной дороги он бы не нашел.

Дом Топалова был самым крайним, стоял на отшибе, дальний конец участка выходил к заболоченному берегу речки Стрижень. Это был длинный одноэтажный серый дом с мансардой, на очень высоком цоколе, видимо, из-за весенних разливов речки. Владимир велел кучеру остановиться, не подъезжать к дому, и вышел из коляски.

Усадьбу окружал высокий глухой забор, за которым виднелись запущенные фруктовые деревья. Не успел Владимир приблизиться к этому забору, как из-за него донеслось злобное рычание собаки, перешедшее в яростный лай. Было слышно, как крупное животное прыгает на забор, сотрясая его, гремя цепью. Владимиру оставалось только отступить подальше в темноту.

Несмотря на непрекращающийся собачий лай, дом оставался неосвещенным. Он выглядел каким-то необжитым. Однако Владимир не сомневался, что в окно кто-то смотрит, чтобы узнать причину ярости собаки. От усадьбы исходила враждебность, место было безлюдное, вроде и в городе, но поодаль от других усадеб. Владимир посмотрел в сторону заросшего камышом выше человеческого роста берега Стрижня и невольно подумал, что если тут бросить что-нибудь в воду, то это обязательно снесет вниз, к Красному мосту, туда, где были найдены тела трех жертв таинственного убийцы. В памяти всплыло обнаженное сизое тело Феликса, брата Кати, только оно было не на секционном столе, как во время вскрытия, а медленно двигалось по течению реки, то поднимаясь к поверхности, то опускаясь ближе к дну, шевеля руками и ногами, как живой человек. Владимир потряс головой, чтобы отогнать наваждение.

Ранним утром Владимир переехал на новое место жительства. Своим внезапным отъездом он привел в недоумение и заставил нервничать портье гостиницы: неужто не понравилось жильцу обслуживание или он нашел гостиницу получше? Владимир ловко ушел от расспросов портье, заставив того еще больше переживать и ломать голову, пытаясь найти причину. Но как бы портье удивился, если бы узнал, куда переехал Владимир, сменив комфортный номер на полутемную комнату и отсутствие всяких удобств. Владимир, конечно же, был не в восторге от своего переезда. «Даст Бог, все благополучно закончится, немедленно подыщу себе приличное, с удобствами жилье», – подумал он.

Днем Владимир нашел возможность переговорить с Ташко, не дав тому выйти из уборной. Хотя в отделении везде поддерживались чистота и порядок, место это было малопригодным для беседы по многим обстоятельствам. Но ничего другого Владимир не мог придумать, ведь вести больного в фельдшерскую или общаться с ним на виду у всех в коридоре было бы еще хуже. Поэтому Владимир с ходу атаковал Ташко вопросами, пытаясь прояснить события вчерашнего вечера.

– С кем вчера вечером приехал доктор Топалов?

Ташко, утром принявший лекарство на основе брома, был полусонный и заторможенный, он недоумевающе смотрел на Владимира, видимо, не совсем понимая, чего от него хочет приставучий лекарь.

– С кем приезжал доктор Топалов? – переспросил Ташко, пытаясь уловить суть вопроса. – С кем мог приехать доктор, как не сам с собой?

– Ташко! Вы хотите безвылазно и бессрочно находиться в отделении?! – угрожающе произнес Владимир. – Забыть о борще и котлетах вашей маменьки? Это я вам устрою! И много еще другого не менее приятного!

– Что вам нужно? – В глазах Ташко появилась тревога, его взгляд стал осмысленным.

– Вчера вечером я видел, как доктор Топалов приехал сюда, и он был не один. Кто с ним приехал?!

– А, вот вы о чем… – Ташко, похоже, немного успокоился. – Он привез женщину, как обычно.

– Какую женщину? Вы ее видели? – Владимир был поражен и почему-то сразу вспомнил незнакомку из парка.

– Ту, что и всегда… Или другую… Я ее не видел, в это время нам запрещают выходить в коридор, и мы только слышим кое-что. А многое можно услышать, даже если прикладывать ухо к двери?

– Топалов ее привез, а потом отвез?

– Обычно он ее здесь оставляет на некоторое время.

– Где?

– Не знаю, она никогда не выходит в коридор.

– Вы уверены, что она все еще находится здесь?

Послышались приближающиеся шаги, и Владимир, резко оборвав разговор, вышел из уборной. Навстречу, улыбаясь, шел Ловцов.

– А я вас обыскался, Владимир Иванович, – произнес фельдшер, пытливо вглядываясь в лицо Владимира. – Нигде нет! Я принес вами заказанные истории болезни пациентов доктора Топалова, в фельдшерской вас нет, а я эти документы без присмотра оставить не могу и времени ждать у меня нет.