Анна Велес - Маска ангела смерти [litres]

– Я тоже это знаю, – с какой-то почти детской досадой признался его начальник. – Просто… Я взрослый мужик! Столько лет без этого прожил, столько дел раскрыл! А тут твоя Оксана… Ладно. На самом деле это, может, и правда. Она сказала, что тут дело в женщине. Вернее… Там была такая руна… На «Б» как-то называется…

– Беркана, – подсказал ему подчиненный. – Руна благополучия и процветания или просто пополнения. Указывает на ребенка… Но это еще и женская руна.

– Вот! – начальник закивал. – Оксана так и говорила. Как ты только все это выучил?

– Я живу с этой женщиной и люблю ее, – улыбнулся ему Марк. – И хочу хоть немного принадлежать ее миру. А выучить все это нетрудно. Рун-то всего двадцать пять. Но это не важно. Значит, либо женщина, либо ребенок…

– Только эта руна была перевернута, – добавил Сергей Владимирович. – Я спросил, что его заставляет убивать. Оксана сказала, что потеря то ли женщины, то ли ребенка.

Марк кивнул, понимая логику своей невесты.

– И я тут подумал, – немного смущенно продолжал его шеф, – что возможно, ситуация могла быть немного другой. Тогда, лет восемь назад, с женщиной или ребенком нашего убийцы что-то случилось. Трагедия. Только пострадавший не умер. А… ну, не знаю, болел сильно, там… позвоночник сломан, прикован к креслу… Что-то еще такое же. Но главное, ребенок или женщина были живы все эти годы. До недавнего времени.

– Ага! – Его подчиненный тут же проникся идеей. – И если недавно эта женщина или ребенок умерли… То вот он – спусковой крючок! Тогда все становится логично. Понятно, почему он начал убивать. И откуда тогда так важны эти трагедии семи- или восьмилетней давности.

– Вот! – победно улыбнулся шеф. – Ты, Марк, оставь поиск по офисам остальным, а сам займись этой темой. Нам это очень надо. Так мы и имя убийцы сможем узнать, и его мотив. И когда он в очередной раз будет писать Костику…

– Если Костик опять заранее ему оставит сообщение, – подхватил Марк. – Где будет что-то об этой женщине или ребенке… Вот это серьезный удар по преступнику! Это может его здорово вывести из себя и заставить все-таки совершить ошибку.

– Ты все правильно понял, – довольный шеф стал демонстративно перебирать бумаги за столом. – Действуй!

– Знаешь, – Костик выглядел каким-то взъерошенным и подавленным, – у меня так отлично начался день… А потом…

– Я говорил, что лучше тебе остаться в управлении, – угрюмо отозвался Марк. Его настроение было ничуть не лучше, чем у напарника.

– Дело даже не в том, что за мной охотится какой-то чокнутый придурок, – серьезно возразил ему напарник. – Это часть моей работы, и я уверен, что его угрозы я переживу. В самом прямом смысле слова. Но мы с тобой уже почти десять лет дружим. И пережили всего вместе много. Бросить тебя в такой день… Это хуже предательства.

Полицейский ему кивнул, даже постарался улыбнуться, пусть и натянуто. Поддержка напарника – вещь сильная, но именно в такой день это мало спасало. Они объезжали больницы. Уже несколько часов. Появляться в таких местах в нормальной-то ситуации не слишком приятно, а когда надо еще и расспросить персонал о каждом случае смерти… Это просто бесконечное море чужого горя, в которое Марку и Костику пришлось погружаться.

Еще с утра, после разговора с начальником да пока ждал Костика, Марк попытался хоть как-то сократить число трагедий, которые им предстояло заново ворошить. Полицейский запросил свидетельства о смерти детей и женщин за последние три месяца. Таких набралось около семисот. За полчаса этот скорбный список удалось сократить до девяноста имен. Марк вычеркнул тех, кто погибал в массовых ДТП, где жертв насчитывалось более пяти, и умерших от старости, смерти по причине пьянства и наркомании, а также случаи детской смертности сразу при рождении. Еще Марк сравнил данные с более ранним списком, который сделали его коллеги. Криминальные случаи. Здесь просмотрено было более пятидесяти дел, выяснены все причины и обстоятельства. Так в сухом остатке получилось ровно двадцать восемь случаев, о которых надо было узнать подробнее.

А потом они с Костиком поехали по больницам. Сейчас, к шести вечера полицейские подъезжали к третьей городской больнице из четырех. Здесь нужно было узнать о семи погибших. Трое – дети. День и так был печальным и изматывающим морально, теперь их ждал такой же вечер.

– Добрый день, – нейтрально вежливо приветствовал Марк женщину средних лет, сидящую в приемной. – Майор полиции Марк Альбертович Самойлов. И мой коллега – Константин…

– Просто Константин для вас, – его напарник одарил женщину намного более теплой и обаятельной улыбкой.

Женщина подняла на них совершенно равнодушный взгляд.

– Вы к кому? – поинтересовалась она даже как-то агрессивно.

– К вам, – Марк начал хмуриться. Он привычно показал женщине служебные «корочки». – Вам должны были звонить и предупредить о нашем приходе.

– Мне много кто звонит, – она никак не отреагировала на его удостоверение. – По какому делу?

– По уголовному, – уже совсем другим, жестким и твердым тоном заявил Костик. – Поговорим здесь или в управлении?

Вот теперь она занервничала. Вся подобралась, начала перебирать какие-то бумаги.

– У меня смена двенадцать часов, – напряженно объяснила она. – Устала я. Извините. Так чем я могу помочь?

– Вам должны были звонить из управления МВД, – снова напомнил Марк. – По поводу нескольких ваших бывших пациентов.

– Вам туда, – женщина указала на какую-то дверь, первую в череде совершенно одинаковых дверей в длинном больничном коридоре. – Это регистратура. Все там.

Даже не кивнув в ответ, полицейские отправились в указанном направлении. В регистратуре была совсем другая – милая и улыбчивая женщина – Алла Юрьевна, хотя вид у нее был намного более усталый, чем у той, первой мегеры на ресепшене.

– Так всегда печально, – заметила она, придвигая ближе к полицейским пачку пухлых и затертых медицинских книжек. – Вот были люди, а теперь от них только эти бумаги остались. И целая история борьбы с болезнью.

– Согласен, – тяжело вздохнул Марк, выбирая детские карты. Костику он их оставлять совсем не хотел, ему и так в прошлом досталось. – Это еще и трагедии их родных. Был человек, его любили… а теперь.

– Такая наша с вами доля, – отозвалась женщина. – Хранить чужое горе. Хотите помогу? Я некоторых помню. Вот мальчик. Ему было всего семь. Его привезли к нам уже… без сознания. Кома. Три недели лежал. А потом… все.

Марк отложил больничную карту.

– Вы так хорошо знаете пациентов, – удивился он. – Я думал, вы тут в регистратуре работаете.

– Нет, – Алла Юрьевна чуть покачала головой. – Вообще-то я врач-ординатор. Просто когда ваши коллеги позвонили, заведующая отделением просила меня все для вас приготовить.