Анна Велес - Маска ангела смерти [litres]

– И все же версия про убийство героев, пока они не перестали таковыми быть, как-то маловероятна, – усомнилась Анжела. – Понимаешь, они как раз слишком моральны. Вот возьми нормального среднего человека. Для него учитель, врач, пожарный – это же те, на кого стоит равняться. Они работают с людьми, несмотря на малые зарплаты. Они как-то сразу, еще с детства, вызывают уважение и четко ассоциируются как раз с моралью.

– Но третий сценарий, убийство из милосердия, сюда никак вообще тогда не впишешь! – расстроился уже порядком уставший от мозгового штурма полицей-ский.

– Не знаю, Костя, – задумчиво протянула Анжела. – Это как сказать… Послушай, ты не знаешь, а этот бизнесмен… Он, случайно, где-нибудь в горячих точках не служил?

– Как ты узнала? – искренне удивился ее гость. – У Оксаны учишься? Или у тебя бывают еще и приступы ясновидения?

– Почти, – уже привычно усмехнулась девушка. – На самом деле, нет. Просто я тут подумала… Сотрудник МЧС… Пожары, аварии, стихийные бедствия. Все это как-то близко связано как раз с гибелью людей. Хирург. Тут тоже, согласись, есть риск. Участие в военных конфликтах. Снова связано со смертью. Только с учителем как-то не вяжется.

– Это как раз был второй повод заглянуть к тебе, – вспомнил полицейский. – Вернее, именно из-за этого я к тебе и шел. Только сначала заехал к Оксане, и она нашла второй повод – психологический портрет.

– А первым поводом было узнать у меня, как во все это вписывается учитель? – несколько удивилась психотерапевт.

– Не совсем, – Костик чуть нахмурился. – Это не учитель, а учительница. И она твоя бывшая клиентка. Ее зовут Дружинина Елизавета Дмитриевна. Сорока трех лет. Помнишь такую?

– Конечно, – теперь Анжела выглядела потрясенной. – Господи… Надо же как… Начни ты с этого повода и просто спроси про нее, когда я еще про маньяка не знала, решила бы, что ты проверяешь обстоятельства смерти суицидницы.

– Вот как? – Теперь настала очередь удивляться полицейскому. – Так она к тебе ходила из-за таких проблем? Депрессия? Хотела покончить с собой? А как давно это было?

– Сейчас расскажу, – Анжела вернулась за свой рабочий стол, вывела компьютер из спящего режима и начала искать нужный файл. – Так! Она обратилась ко мне примерно три года назад. Тогда Елизавета Дмитриевна пребывала в глубокой депрессии, уволилась из школы, вообще была в подавленном состоянии. Мы с ней работали больше полугода. Мне удалось как-то вернуть ее в общество. Она нашла хорошую работу, в элитной гимназии, стала чувствовать себя лучше, кажется, у нее даже что-то в личной жизни налаживалось.

– Да, – подтвердил Костик. – Она где-то с год назад вышла замуж. Но это не важно. С чего у нее такая тяга к суициду была?

– Та школа, где она работала раньше, – стала рассказывать девушка. – Это было не в самом благоприятном районе. И дети еще те… уроды. Деление по группам, издевательства, социальное деление. В общем, тем школьникам, кто из небогатых семей, доставалось здорово. Учителя сильно повлиять на ситуацию не могли. Им от этих деток не меньше доставалось. Ну, а дальше классическая история. В классе, где Елизавета Дмитриевна была классным руководителем, учился мальчик. Талантливый, отличник, серьезный… и бедный. Естественно, одноклассники его ненавидели вдвойне. За статус бедняка и успешную учебу. Плюс еще он и у классной был в любимчиках. В общем, однажды мальчик повесился в школьном туалете. Не выдержал издевательств.

– Реально уроды, – от души высказался полицейский. – Но она-то тут при чем?

– Чувство вины, – чуть пожав плечами, объяснила Анжела. – Из-за этого случая она уволилась. Все не могла себе простить, что не защитила ребенка. Вот от этого и мучилась.

На некоторое время в комнате повисло тягостное молчание. Анжела вспоминала ту боль и горечь, с какими пришла к ней клиентка. Это жуткое чувство сострадания, которое девушка к ней испытывала, и отчаянное желание помочь. На самом деле, психотерапевт не была на все сто процентов уверена, что ее пациентка справилась с травмой полностью. А тут еще это убийство…

– Кажется, я все понял, – вдруг сказал Костик.

Анжела нахмурилась. Он изменился. Тот груз, что висел на нем, вдруг вырос черным горбом за плечами полицейского. И теперь давил на него. Конечно, эти образы девушка привычно создала сама в своем сознании. Но так проявлялся ее дар. Также способности помогли увидеть и мигающую синим боль в душе приятеля, и еще что-то – острое, жуткое чувство вины, и в то же время… какое-то еще странное ощущение…

– Костя, – она посмотрела на него подозрительно. – Когда вы расследовали дело Зои… Ты не показал мне ее переписку с Серым. Это было подшито в материалах дела. А теперь… Ты спокойно показываешь мне сообщение на… своем смартфоне…

– Все верно, – Костик попытался вернуть на лицо беззаботную веселую улыбку. – Ты бы все равно догадалась. Врач, пожарный, учительница… Какая есть еще социальная профессия? И сама же отметила! Чтобы еще и была как-то связана со смертью?

– Полицейский, – тихо отозвалась Анжела, уже полностью осознав, что происходит. – Значит, теперь ты?..

– Так получилось, – он пожал плечами, уставившись куда-то в стол. – Но… Оксана правильно сказала. Уж лучше и правда я. Все-таки я именно полицейский. И я не проигнорировал его послания. Я хотя бы готов его встретить. И это лучше, чем кто-то вместо меня.

– Это, конечно, так… – на самом деле девушка не знала, что сказать.

В нем была такая уверенность в своей правоте, некое смирение перед обстоятельствами. И надежда.

– Я могу еще как-то помочь? – это был самый важный для нее вопрос.

– Думаю, еще сможешь, – Костик подмигнул ей. – И кстати… Вот эта история с чувством вины… В этом что-то есть. Каждый из нас может о чем-то сожалеть. Кого-то не успел спасти пожарный, не так что-то пошло на операции и умер пациент, боевые действия… там вообще, может быть все, что угодно. Как и в моей работе.

– Убийство из милосердия… – Анжела заставила себя собраться, хотя эмоции Костика, пусть и такие сдержанные, и страх за него здорово выбили ее из колеи. Даже в глазах потемнело… – Подожди. А ведь сходится. Если это можно проверить. И опять же, это подтверждает мои слова. Он не выбирает некий один из трех этих сценариев! Тут все вместе. Попустительство, оставление в опасности – это грех. Чувство вины у жертвы – наказание, страдания. И он избавляет их от страданий, заодно очищая от греха.

– Очищает, естественно, через смерть, – закончил за нее полицейский. – Ну, для такого психа очень даже логично. Я где-то читал, что у них вообще всегда есть своя логика, пусть внутренняя и кривая, но все же есть.

– Иначе бы мы тут с тобой головы не ломали, – через силу улыбнулась девушка. – Главное, теперь проверить… Вы же можете расспросить родных жертв? Если подтвердится, что каждый из погибших испытывал за что-то чувство вины, то это точный мотив.