Василий Блюм - Лик Зверя

Парни ухмыльнулись, а их хозяин вдруг успокоился, словно речь пошла о чем-то рутинном, сказал со вздохом:

— С полицией уж мы как-нибудь утрясем. Так что, зови.

— Если успеешь, — гоготнул один из громил.

— Или можешь вызывать потом, когда уйдем, — зло сказал второй. — Только, боюсь, это будет скорая помощь.

Ольга пожала плечами, сказала буднично:

— Не боитесь полиции — тем лучше. Обойдемся своими силами.

В предвосхищении боя сердце забилось сильнее, мышцы напружинились, а рефлексы обострились, отчего незаметные ранее детали вышли на первый план. Ближайший противник стоит правым боком вперед, что значит, скорее всего, левша. Второй, при взгляде на что-либо, поворачивает голову правой стороной, не сильно, но достаточно, чтобы понять — левый глаз поврежден, и видит хуже правого. Хозяин прячется сзади, и немного в стороне. Комплекция не позволит ему вступить в уверенный бой, но вполне может ударить в спину, значит, спиной не поворачиваться…

Ближайший громила шагнул ближе, оперевшись на стол руками, снисходительно процедил:

— Ну что, коза, куда щемиться будешь?

Ольга не ответила. Тело вошло в форсированный режим, из которого крайне тяжело разговаривать, но легко действовать. Руки метнулись к ершащейся писчими принадлежностями подставке, выхватили по остро отточенному карандашу каждая. Короткий размах. Правый кулак с силой опускается на стол, врезаясь в левую ладонь противника. Карандаш легко пронзает плоть, хрустнув, застревает в столе.

Прыжок. Тело взлетает, переносится через стол. Руки отталкиваются, используя замершего в пароксизме боли врага, как опору. Удар. Правая нога с силой бьет второго противника в лицо. Тот отшатывается, гулко ударяется об стену. На его лице возникает недоумение, что тут же сменяется яростью. Слишком велик, чересчур крепок, одного удара недостаточно.

Ноги касаются пола. Поворот. Резкий, насколько это возможно, пока враг не успел опомниться, чтобы не помешал, не нарушил ход отточенной комбинации. Тело ввинчивается в воздух штопором, в ушах завывает, а левая рука, выстрелив точно в срок, ни мгновением раньше или позже, припечатывает грудь противника в верхнюю левую часть. Тот дергается защититься, но промахивается, чуть-чуть, совсем немного, но этого хватает, чтобы отточенный кусок дерева глубоко вошел в мышцы.

Рывок. Рука рвется в сторону, легко переламывая карандаш, так что большая часть остается в ране. И, в завершение, толчок двумя руками, прямой, с выдохом, в полную силу, так что противника отбрасывает к стене. Ударившись вторично, он медленно сползает на пол, зажимая рану на груди.

Бесформенным овалом маячит фигура хозяина, единственный, кто остался на ногах: глаза в удивлении распахнуты, рот приоткрылся, руки тянутся к внутреннему карману, где спрятан… нож, кастет, пистолет? Это уже не важно, потому как вытащить оружие он вряд ли успеет, а если и успеет…

Раздался гневный голос.

— Что здесь происходит?

Вопрос прозвучал дважды, прежде чем пробился в разгоряченное боем сознание. С трудом умерив гнев, уже готовый выплеснуться на оставшегося противника, Ольга остановилась, повернула голову. В дверях, с ужасом взирая на происходящее, застыл директор. Перекосив лицо в кривой ухмылке, Ольга выдохнула:

— Ничего особенного. Обычное общение с клиентами.

Дальнейшее она помнила смутно. Директор кричал так, что звенело в ушах. Со всех кабинетов сбежались работники: кто-то стоял, ошеломленный происходящим, кто-то вызывал «Скорую». Одна из девушек-бухгалтеров, с застывшим от ужаса лицом, оттирала платочком кровь со стены, другая бестолково металась, не зная, кому помогать и что делать.

С трудом сдержавшись, чтобы не ответить резкостью директору, обвиняющему ее во всех смертных грехах, Ольга оделась, поспешно покинула здание. Остатки ярости жгли огнем, и она долго гуляла, расплескивая сапогами грязные зеркала луж, пока не успокоилась. Заглянув в попавшееся кафе, она со вкусом пообедала, после чего, окончательно успокоившись, вернулась на работу.

Против ожидания, в коридоре никого не оказалось, судя по всему, под влиянием чувств, она немного «загулялась», пропустив основное действо. Ольга зашла в кабинет, осмотрелась. Все на своих местах: стулья стоят ровно, бумаги аккуратно разложены, сбитая во время потасовки вешалка вернулась на место.

Раздевшись, Ольга прошла к своему месту, присела. Взгляд привлекла чернеющая вмятина. Она нагнулась, некоторое время всматривалась в оставленное карандашом углубление: острые зубчики щепок, испятнанные красным неровные края… Ольга выпрямилась, поинтересовалась:

— Чем кончилось дело?

Николай, до того сидевший безмолвно, охнул, сказал с трепетом:

— Ты не представляешь, что тут было! Генеральный метался по офису и орал так, что с трудом выдерживали уши. Грозился всех уволить, матом крыл. Девчонок из бухгалтерии перепугал так, что…

— С клиентами что? — Ольга прервала поток красноречия.

Николай поперхнулся, сказал:

— Ушли. Тот что поменьше, отчитал нашего, как мальчишку. Ну, а амбалы в основном молчали, лишь один, которому ты руку пробила, сказал, что… — Он сглотнул, закончил чуть слышно: — Что тебе не жить.

Ольга невесело усмехнулась. Сколько раз она уже слышала подобные «угрозы», и уже давно перестала придавать значение словам. Говорит тот, кто не может сделать, в отличие от слабого, сильный не сотрясает попусту воздух, доказывая собственное превосходство совсем другим способом. Намного хуже оказалась выволочка, какую низкорослый клиент прилюдно устроил шефу, что говорило о немалом влиянии, и… не могло не отразиться на виновнице самым непосредственным и скорым образом.

Покивав, она повернулась к монитору, мгновение сидела, вспоминая, на чем оборвала работу. Взгляд прикипел к строчкам базы данных, а пальцы забегали по клавиатуре, набивая ключевые слова. Повернувшись через минуту за документом, Ольга перехватила внимательный взгляд Николая, поинтересовалась:

— Что-то еще?

Тот сглотнул, спросил потрясенно:

— Ты так спокойно продолжаешь работать, будто ничего не случилось?

Ольга пожала плечами, ответила:

— Что случилось — то случилось. Что же теперь, работу останавливать?

— Но как ты смогла? Ведь эти жлобы не то что девушку, мужика сомнут в два счета!

Ольга хотела ответить жестко, но Николай смотрел столь умоляюще, что она лишь усмехнулась, сказала мирно:

— Не стоит судить по размерам. Масса — не самый важный критерий в бою. К тому же они совершили критическую ошибку.

— Какую? — чуть слышно выдохнул Николай.

— Недооценили противника, — бросила Ольга, сопроводив слова столь жутким оскалом, что Николай отшатнулся, спрятался за монитор.