Марк Бо - Бесконечное путешествие

— Вы по контракту жаждали сей смысл жизни обрести. Ну, что скажите, вам удалось его найти? — поинтересовался у него Лин, ожидая услышать те самые слова, что в итоге сказал Эрик:

— Да. Я его обрёл, — он спокойно окинул взглядом комнату, все её красоты и спокойствие в руках мягкой и полумрачной готической атмосферы в её уютных багровых и чёрных тонах. — Но… — замешкался он, споткнувшись о кучу несобранных мыслей. — Разве я не могу остаться? — и повернулся в сторону Готинейры, которая смотрела на него широко раскрытыми блестящими глазами, будто щенок, готовый к уходу хозяина.

Тогда Лин достал из кармана ту самую бумагу — контракт, где в качестве подписи красовались почерневшие кровавые отпечатки пальцев Эрика. Лин, видя вопросительный взгляд парня сочувствующе выдохнул, помотав головой.

— Тогда я и подумать не мог… что подобные чудеса возможны. Сначала мне казалось, что всё это путешествие — бесконечное проклятие. Но нет. Я обрёл в нём куда больше того, чего никогда не имел.

— М? — взгляд Готинейры стал вопросительным, точно девушка требовала развёрнутого ответа.

— Жалость, — начал Эрик, сев в кресло. — Я всегда был жалок. Вёл себя как какое-то ничтожество, запивая проблемы алкоголем. Потому что больше никак не мог справиться с этим. А теперь… после пережитого я понял, что был идиотом, дураком, который просто не хотел действительно изменить себя. Да, в самом начале пути мною руководил страх и желание сбежать отсюда. Но постепенно… не знаю, как толком объяснить… я будто влился в этот кошмар, который своим ужасом разбудил во мне силу воли и… — он посмотрел на девушку, — …характер. Смелость. Упорство. Передо мной возникали такие трудности, от которых я бы сломался. Но не они переломили меня. Наоборот. Это я сломил их. Стал сильнее. Понял, какого это — быть человеком, а не пустышкой, смиренно плывущей по течению сложностей жизни. Прости меня, Готи, что я когда-то мог причинить тебе боль словами. Я не хотел. За меня говорила глупость и страх, а сейчас — понимание и осознание, смелость… может быть, даже мудрость, наверное.

— И ты меня прости, — сдерживая слёзы вины, крепко обняла его Готинейра, уткнувшись рогами парню в грудь.

Он чувствовал, что это мешало ему, но не сказал ни слова, а лишь ответил взаимным объятьем.

— Неужели я не могу остаться? — обратился он к Краус, не поворачивая головы.

— Ваш путь окончен. Отныне вы не есть заблудшая душа. Ваш дом не здесь, майн друг. По крайней мере, ведь судьба глаголет эти мне слова, — Краус говорил спокойно, словно обдумывая каждую фразу.

— Но почему мне так кажется, что теперь мой дом здесь? — спросил он скорее себя, чем других.

— Ты просто привык ко всему, — шепнула Готинейра, отпустив Эрика из объятий.

И тут, казалось бы, должны были посыпаться ещё многие слова. Но вместо них в воздухе повисло молчание, словно каждый находящийся в комнате раздумывал над пережитым.

Стоящие на столе баночки едва заметно вздрогнули, а люстра закачалась. Массивные шторы неспешно раздвинулись сами собой, оголяя высокие арочные окна, через которые открывался вид на родной город Эрика.

— Мне пора, да?

Он жалел, что ему не разрешат остаться, но в то же время понимал, что в его родном мире парня ждут многие дела, которые ему необходимо закончить. Дела, которые он когда-то давно предпочёл разбить вдребезги, и теперь ему придётся собирать их по осколкам, восстанавливая собственную жизнь.

В углу комнаты, где стоял Лин, часть стены сдвинулась под сопровождение механических звуков, и помещение наполнилось свежим воздухом. Тот сразу забился Эрику в нос, и парень почувствовал столь знакомый и родной запах; осознал, что за этой самой дверью находится его родной мир — Земля.

Он молча подошёл к Лину, остановившись у порога, за которым находился перрон, а на его фоне красовалась пустующая железнодорожная станция, залитая светом фонарей.

Эрик не осмелился ничего сказать. Лишь молча, с тоской в глазах, смотрел куда-то вдаль.

— Мы ведь ещё увидимся? — тихо спросил он, не в силах свыкнуться с мыслью, что сейчас выйдет из поезда.

Рядом послышались почти бесшумные шаги. К руке парня прикоснулась Готинейра.

— Увидимся, — с лёгкой улыбкой сказала она, встав на носочки, и едва коснулась его губ, словно боясь дотрагиваться их, будто страшась, что Эрик рассыплется подобно иллюзии.

Он ответил на поцелуй, точно последний раз соприкасаясь с чем-то божественным и хрупким. Ответил на поцелуй лишь на секунду, которой хватило, чтобы перед его закрытыми глазами пронеслась вся жизнь.

Ему хотелось столько всего рассказать, но он понимал, что его слова ничего не решат, и ему действительно пора идти. Поэтому он ступил через порог, оказавшись на перроне.

— Эрик, — едва слышно произнесла Готинейра, но этого хватило, чтобы парень резко, словно услышав единственный во Вселенной звук, обернулся к ней. — Помнишь ту одежду, в которой ты попал ко мне? — она достала из-за спины крупный свёрток, бросив его Эрику. — Не такая уж она и мерзкая, — и мило улыбнулась.

— А ты не такая уж и сумасшедшая, как мне показалось изначально, — ответил он, поймав свёрток, и улыбнулся в ответ.

Из-под колёс громоздкого поезда-крепости зашипел, выходя густыми клубами, пар, а затем послышались громкие ноты массивного органа. Поезд крайне медленно начал набирать ход, метр за метром отдаляясь от Эрика, стоявшего не в силах двинуться с места, а лишь взглядом провожая уходящий поезд.

— Время всё покажет вам, майн друг! Время даст вам знать заветный звук! — крикнул высунувшийся из проёма закрывающейся двери Лин, бросив парню какой-то блестящий предмет.

Эрик поймал его, и удивился. Это оказались карманные часы самого Лина Крауса, стрелка на который мигом остановилось, стоило поезду начать отдаляться, стремительно набирая ход.

Всюду полумрак, через который с трудом проглядывалось какое-то помещение, состоящее сплошь из тёмного кварца, в зияющих дырах которого виднелись шестерни и пульсирующие сосуды, перекачивающие внутри себя кровь.

— Ты такой молодец, Эрик, — говорил неизвестный, похожий на гуманоида, но целиком чёрный, словно сама тьма, и испускающий из своего тела клубящийся дым. — Ты так хорошо постарался выполнить свою миссию… из тебя вышел чудный курьер. Но настала и моя очередь, — неизвестный, у которого лишь были сияющие белым глаза, подошёл к зависшей в воздухе металлической сфере, запустив в неё руки. — Ты хорошо постарался, — повторило оно, сливаясь воедино со сферой, погружаясь в неё.

На каменном плато, возвышающемся над беспросветной бездной, сидел некто под ночным небом. Он был облачён в толстые тёмно-коричневые ткани, скрывающие всё, кроме рук, покрытых узорчатой бронёй. Неизвестный, сидя сгорбленным на холодных камнях, гладил рядом лежащего невиданного зверя, что был похож на шестиногую собаку, но только состоящую из плотного дыма вперемешку с огнём. Зверь, светя одним единственным глазом, поглядывал на космическое небо, где мириады звёзд раскинулись в своём великолепии.