Кира Измайлова - Бабушка

-Лена, ты позавтракала? - слышу я утром бабушкин голос и отзываюсь привычно:

-Конечно, бабуль! Спасибо, очень вкусные сырники!

-А с собой что взяла?

-Ну говорили же вчера - рис и курица, на работе разогрею.

-Хлеб не забудь!

-Бабуля, я не ем хлеб с рисом, ну сколько можно говорить...

-А бутербродик?

-Это вредно! - отвечаю я и смотрю в зеркало. Вроде бы стрелку ровно нарисовала и прическа получилась. - Я ушла, до вечера!

В обеденный перерыв я достаю из сумки кое-как сляпанный бутерброд и ем его с чаем. В столовую идти не хочется, там все равно нет ничего съедобного. В ближайшее кафе - тоже, слишком дорого.

Я знаю, что вечером меня будут ждать пироги.

Звоню домой - никто не берет трубку. Наверно, бабушка опять не слышит или смотрит телевизор. Сколько раз говорила ей класть телефон поближе, так нет...

Но ничего, до дома я дойду и сама, всегда дохожу, только она будет на меня ворчать - как же, чайник не поставила, ничего не разогрела, внучка не позвонила, не проявила внимания. Сто раз слышала, и еще столько же услышу. Таковы все бабушки. Интересно, я когда-нибудь тоже стану такой? Или буду вроде старушек-американок, которые колесят по миру и думать не думают, покушал ли внучек кашку? Хотя какие путешествия, о чем я, как же я оставлю бабушку одну...

Дома тихо и прохладно. Я открываю дверь в бабушкину комнату, но там никого нет, только лежит на диване раскрытая книжка и очки поверх.

Опять ушла к соседке на пятый, думаю я, закрывая дверь. Засидится допоздна, политику будут обсуждать... Ну и ладно. Пироги еще горячие, даже разогревать не надо - бабушка оставила их в духовке. Знает же, что мне лень будет греть! Сейчас чаю заварю - вот и ужин готов.

Пироги мои любимые - с капустой и яблоками. Бабушка яблоки не ест, даже в пирогах, говорит, что у нее болит от них желудок, а я думаю - боится, что мне достанется меньше. Приходится идти на хитрость - спрятать половину, потом подкладывать потихоньку. Вроде как - ничего не знаю, я ела, ты ж сама видела.

Кроме пирогов меня ждет мороженое, дорогое и очень мной любимое. Наверное, сегодня она получила пенсию, вот и решила побаловать себя, да и меня заодно. Наверное, еще почтальонше пирогов сунула.

С этими мыслями я кладу на тарелку горку пирогов, беру кружку с чаем и иду в свою комнату к компьютеру. Вообще-то бабушка настаивает, чтобы мы, когда вместе, обедали и ужинали за столом, как положено. Но сегодня можно себе позволить кое-что, раз ее нет дома.

Она всегда говорит, что вот раньше, в большой семье всегда садились за стол все вместе. Я это еще застала, а потом всех разбросало. Я и не помню, как зовут родственников, если они живы, конечно.

Ну а бабушка ворчит - ей положено. Обедает же без меня, я на работе. И ужинает - пока я доеду, с голоду можно умереть, особенно если задержусь.

Ладно, надо спать ложиться. Бабушка, кажется, зацепилась языками с тетей Машей, так что можно ее не ждать. Утром поговорим.

Дверь я закрываю на ключ, но не на цепочку, иначе бабушка не попадет в квартиру. Она обычно старается проскользнуть тихо-тихо, чтобы меня не разбудить. Я пишу записку "Спасибо, бабуль. Ты лучше всех!" и кладу на ее кровать, чтобы она сразу увидела, как будет ложиться спать. И укладываюсь под хрустящую, накрахмаленную простыню, пахнущую лавандой. Бабушка перекладывает лавандой все белье, покупает саше сама и меняет по мере надобности. Я не могу даже представить ее без этого запаха. И крахмалит белье обязательно - это после машины-то автомата! Ее так научили, а теперь она учит меня.

Я опять же ленюсь, но ладно уж, если ей так хочется, пусть будет крахмальное белье. Я его помню с раннего детства: я укладываюсь в свежую душистую постель, на хрустящие простыни, а бабушка укрывает меня и обязательно целует на ночь. И говорит что-то неразборчиво, то ли молитву читает, то ли просто желает спокойной ночи. Вот как сегодня: я уже почти сплю, а дверь скрипит и слышны осторожные шаги. Это бабушка крадется, как девчонка-малолетка, загулявшая за полночь: страшно, что кто-то услышит. Я делаю вид, что не слышу, и не шевелюсь, когда она поправляет на мне одеяло и целует в лоб.

После этого я сладко засыпаю и даже сквозь сон радуюсь своей придумке насчет записки, представляю, как бабушка улыбается, собирая лицо в морщины, потом снимает очки, аккуратно кладет в очечник, складывает записку и кладет рядом.

Нам хорошо вместе. Даже не знаю, как бы жила, не будь бабушки. Я такая безалаберная, у меня нет никакого чувства домашнего очага, говорит она. Зато есть бабушка, а у нее и манеры, и пироги, и очаг. Ну и я тоже.

Утром на завтрак гренки с сыром - я их очень люблю, но опаздываю так, что ем, даже не присаживаясь за стол: одной рукой держу гренок, другой пытаюсь накрасить ресницы. Ну и чай прихлебываю.

-Спасибо! - кричу я, оставив чашку в раковине, и вылетаю за дверь. Ах ты, забыла обед взять. Придется идти в столовую, ну зато на ужин бабушке ничего не придется готовить, разогреем, вот и всё.

-Лена, - говорит мне коллега, - слушай, извини... Нельзя у тебя переночевать? Не мне, знакомая застряла, рейс отменили, денег ноль... Я бы к себе - но у меня просто некуда. Пустишь?

-Конечно, только бабушку спрошу, - киваю я, достаю мобильник и слушаю гудки. - Опять не слышит, что ж такое! Кать, давай я знакомой позвоню, к ней точно можно вписаться...

Ну вот, знакомая пристроена. Я уверена, бабушка не будет против случайного гостя, но мне самой не нравятся чужаки в доме.

Да и куда я ее дену в нашей двухкомнатной квартире? Точно не к бабушке. У нее в комнате такой идеальный порядок, словно там никто не живет. А вот у меня... Стыд и позор! Бабушка ворчит, но я не могу все время заниматься уборкой. Поэтому в комнате у меня бардак, такой, довольно умеренный, который бабушке кажется просто пределом падения.

Зато я всегда вовремя мою посуду. Мы когда-то давно уговорились, что посуда - на мне. Бабушка охотно берет на себя готовку, она любит возиться с плитой, говорит, что для женщины очень важно умение вкусно накормить.

Ну а я, говорит она, еще успею наготовиться, когда замуж выйду. Я про себя отвечаю, что не выйду - пробовала как-то пожить с одним парнем, сбежала от него домой через пару дней. Невыносимо существовать с почти незнакомым человеком бок о бок, а еще не знать, где в доме чашки, где постельное белье, почему нельзя трогать вот эту вазочку... А к себе бы я его точно не позвала, не выношу чужих в доме, я уже говорила. Даже когда было плохо с деньгами, я не пустила жильцов, хотя могла бы ночевать у бабушки, я все равно целый день на работе. Но ей-то каково было бы с чужими людьми?

Вдвоем мы составляем идеальную семью. Мы не придираемся друг к другу, мы почти читаем мысли друг друга, мы всегда норовим порадовать друг друга. Вот и сейчас я несу домой взятый у коллеги роман Улицкой. Бабушка ее любит, она вообще интересуется современной литературой, роман для нее как праздник. Телевизор бабушка смотрит редко, чаще всего старые фильмы, и знает всех актеров, даже покойных, в лицо, спину и грим. Мне они все кажутся скучноватыми, я только иногда рассматриваю платья на актрисах и прически. Все-таки они одевались очень женственно, этого у них не отнять.