Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Некоторым?

— Некоторым, — предельно холодно повторил Имлад. По комнате как зимним ветром повеяло. Даже словоохотливая Кримхильда растеряла желание продолжать разговор, пробормотала «А, вот как…» и отвернулась, делая вид, что ищет что-то в бумагах. Агнесса прикрыла глаза. Ее потряхивало. Девушка поднесла руку ко лбу и тут же отдернула. Не требовалось термометра, чтобы понять: у нее жар. Лоб и щеки горели так, что, наверное, о них можно было обжечься. Речи о том, чтобы и дальше оставаться на работе, идти не могло, к тому же на нее уже начали косо посматривать, как она ни забивалась поглубже в угол. Фикус, за которым она пряталась, представлял не лучшее укрытие. В довершение всех бед, Агнесса снова закашлялась.

Имлад Иссэн, едва взглянув на нее, безапелляционно заявил:

— Пока это простуда, но, если домой не пойдете, будет пневмония. Умрете в цвете лет, похоронят красивой.

Агнесса, знавшая нескольких вероятностников-аспирантов и одного приват-доцента, понимала, что у них такая нечеловеческая манера шутить, но все равно испугалась.

— Умру? — стукнув зубами, спросила она. — Совсем?

— Нет, на семь восьмых, — отшутился Имлад. Что сказать, как и большинство нордэнов, он был начисто лишен чувства такта или жалости.

Агнесса прижала ко рту платок и всхлипнула. Залетный аспирант нахмурился.

— Простите, госпожа Агнесса! Я только имел в виду, что вам следует немедленно идти домой, вы разболеетесь совсем, а на носу октябрь есть, — Имлад опять сбился со своего идеального книжного морхэнн. — Я бы вас проводить мочь. Мог бы.

Как ни плохо чувствовала себя Агнесса, она прыснула. Что ни говори, а у нордэнов был совершенно очаровательный акцент. При таком раскатистом рычании и звонких гласных почти любая фраза в их устах напоминала немедленный вызов на дуэль. Она бы послушала, как на Архипелаге объясняются в любви. Хотя не удивилась бы, если бы выяснилось, что никакой любви на Архипелаге нет, а есть документально подтвержденный и проставленный в метрику в виде штампа долг перед своей землей.

— Агнесса есть очень больная. Я сопровожу, — буркнул Имлад, и к кому конкретно не обращаясь. — Я возьму вашу сумочку и, пожалуйста, накиньте мое пальто.

Пальто самой Агнессы, конечно, находилось не в лучшем состоянии, но на улице было не больше двенадцати градусов. Даже джентльмен и северянин там замерз бы за пять минут.

— Я не…

— Хорошо, накиньте мое пальто без «пожалуйста». Это не просьба есть. Пойдемте в холл, извозчика ждать там будем. Господин Мейер, будьте любезны, скажите старосте второй академической группы, что семинар переносится на завтра есть, задание вывесят на кафедре. Спасибо.

Агнесса, накидывая теплое шерстяное пальто с необыкновенно приятной на ощупь подкладкой, могла бы сказать, что ее бюджет в лучшем случае позволит ей сесть на омнибус, но, глядя в ледяные глаза Имлада, сочла правильным помолчать. Скорее всего, в ответ она услышала бы, что предложение взять извозчика — тоже не просьба есть. В глубине души она даже радовалась такому обороту событий. Приличная барышне кромность — скромностью, а этот нордэн действительно мог играючи разрешить ее проблемы. Не сказать, что Агнесса так уж любила северян — северяне и сами друг друга не всегда терпели, что говорить об остальных калладцах — но отказываться от бескорыстной помощи было глупо, а подозревать в ней корысть — еще глупее. Она молча последовала за Имладом, стараясь глубоко не дышать. Горло болело нещадно.

Пролетку нордэн поймал быстро — благо, они всегда крутились неподалеку от академии, готовясь развозить золотую молодежь с лекций в игорные дома. Едва Агнесса оказалась на мягком сидении, за плотными шторами, отрезавшими ее от слишком яркого дневного света, она решила, что почти попала в рай. Имлад, как хорошо воспитанный молодой человек, не то чтобы забился в противоположный угол, но уселся на умеренном расстоянии и попросил Агнессу назвать адрес.

— Гончарная, дом восемь. Литейный, — пробормотала она. Имлад разборчиво повторил для извозчика, и мир плавно закачался на рессорах.

Ездить по этому маршруту на пролетке Агнессе ни разу не доводилось, но на конке с пересадками она доезжала за час, и еще минут десять шла через пустырь и переулки Литейного. Это был плохой район, и общественного транспорта там, конечно, не ходило. Так или иначе, в запасе у Агнессы имелось никак не менее получаса тепла и относительного покоя. Перед тем, как закрыть глаза и уснуть, она все же рискнула задать вопрос, необыкновенно интриговавший ее последние четверть часа:

— Имлад, а вам обязательно придется вернуться, да?

— На кафедру? Да нет, не волнуйтесь.

— На Архипелаг.

Нордэн несколько секунд молчал, не враждебно, а как-то отстраненно.

— Что же вы все такие любопытные… Вы-то, госпожа Агнесса, надеюсь, не грезите нашими заснеженными елками?

— Нет. Мне даже в столице прохладно. Дедушка родом из Виарэ. А я даже моря не видела, но очень по нему скучаю.

— Ясно. Вы, наверное, знаете, что на Архипелаге мальчиков рождается значительно меньше, чем девочек.

— Слышала что-то. А это правда?

— Несомненная. Поэтому нашим девушкам разрешается уезжать на континент и оставаться там, а нам — никогда. Драгоценная кровь Архипелага, — не слишком весело хмыкнул он. — Для богоравного народа у нас слишком большие проблемы с наследственностью… Впрочем, это мало что меняет. Я вернусь, потому что хочу вернуться.

— Вам здесь не нравится?

— Прошу прощения, если мои слова не для дамских ушей, но в веселом доме можно отлично провести вечер. Ну выходные. Ну неделю. Но, чтобы органично жить там дольше, там надо или родиться и вырасти, или работать по зову сердца.

— Так, значит, вы уезжаете из веселого дома?

— Да. Прямиком в сумасшедший. — Имлад вздохнул, и уже значительно более бодро продолжил, — Не берите в голову, госпожа Агнесса. Свет не сошелся клином ни на ваших плацах, ни на наших елках. Еще увидите море. Отдыхайте.

Совет выглядел весьма дельным. Девушка прикрыла глаза и через несколько мгновений погрузилась в сон. Там она зачем-то бегала по старому деревенскому дому — прилично он назывался «провинциальным поместьем», но суть от этого не менялась — и зачем-то искала старшую сестру, которой у нее в жизни не было. Поиски затягивались, где-то на границе сна и яви Агнесса уже начала понимать, что ищет что-то не то и не там, а потом вдруг заржала лошадь. Пролетка резко затормозила.

— Не апельсины везешь, идиот! — прорычал Имлад, как раз успевший не дать Агнессе стукнуться лбом о стенку. Девушка ошеломленно огляделась, но задернутые шторки картину мало проясняли. А вот ее спутник, видимо, сообразил что-то, потому что резко открыл дверцу и высунулся наружу. Потом откинулся на сиденье и преувеличенно спокойно проговорил. — Гони назад. Дам втрое больше, если вывезешь.