Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— У него был хороший стимул. Гражданство второго класса — оно, знаешь ли, учит вежливости и спокойному отношению к идиотам. А уж поддельное гражданство второго класса…

О том, что его лучший и, по сути, единственный друг отличается нестандартным мышлением, Наклз знал довольно давно. Но вот так запросто отправить на прием, куда мог заявиться сам кесарь, человека с фальшивыми документами — это было слишком даже для выходца с Серого берега. Может, нордэны и мыслили нестандартным образом, но шейные позвонки у них при повешении ломались точно так же, как и у всех прочих.

— А если бы он ему все-таки врезал?

— Рыжик, ты наивен. Выбивать канцлеру зубы на приеме — это так неэстетично. С Эрвина бы сталось аккуратно пырнуть его стилетом в какое-нибудь очень неожиданное место и потом долго сокрушаться, что канцлера в цвете лет настиг сердечный приступ. Понимаешь, такие заботы, такие заботы…

— Не отнекивайся! Ты держишь в Звезде несанкционированного «вампира»?

— Ты так орешь, словно думаешь, что я держу в Звезде только одного несанкционированного «вампира», а это наивное заблуждение, — отрезала Дэмонра, сверкнув глазами. — И вообще мерзкое слово, ты ж не безграмотная горничная и прекрасно понимаешь, кто здесь жертва, и кто — чудовище. Сыворотка Асвейд, к твоему сведению, из порфириков ручных котят делает. И я, бесы дери, держу в Звезде, кого считаю нужным. Включая, прошу заметить, натурального кесарева племянничка. Хоть и двоюродного.

— Может поэтому вас еще не пересажали.

— Может, поэтому. А может потому, что Наместница Архипела — моя интимная подружка. И Немексиддэ очень не понравится, если меня упекут в тюрьму по ложному обвинению. Как ты думаешь, моя голова, прибитая над городскими воротами, стоит взрывчатки, лекарств и ядов, идущих из Дэм-Вельды? Рыжик, вся разница между Немексиддэ и мной заключается в том, что я эту бесову страну люблю, а она на нее работает. И, как ты понимаешь, прекратить второе гораздо легче, чем первое. Учитывая расположение Дэм-Вельды, они могут завтра же объявить свою независимость от всех, включая зеленых похмельных бесов. И сидеть на наших островах, хоть пока Хилледайн не затрубит в свою дудку и все дружно не откинут копыта от великой радости! И, если уж тебя так заботит вопрос моей личной безопасности, я, опять-таки, могу удрать на Архипелаг хоть завтра.

Наклз вздохнул. В споре все разумные доводы и вправду с пугающей регулярностью разбивались об аргумент «я люблю Каллад». Этот аргумент, собственно, был железным и основным. К нему прилагался ряд модификаций, порой весьма неожиданных и забавных, но в целом он объяснял любую глупость, когда бы то ни было выкинутую Дэмонрой.

Еще было «я не люблю идиотов». Оно действовало в тех случаях, когда объяснить сломанный нос оппонента стремлением к благу Родины ну никак не получалось.

— С тобой бесполезно спорить.

— Так не спорь со мной, — Дэмонра улыбнулась, уже более миролюбиво. — Чувствуешь в себе желание запить последние новости? Да не смотри ты на это пойло, это снаряды. Я патриотично скупаю рэльскую кислятину с альтернативными целями. Для тебя же у меня есть в запасе бутылочка первоклассного даггермара. Даже не спрашивай, какими правдами и неправдами я утащила его с Дэм-Вельды. Кесарь запретил ввозить в столицу напитки крепче сорока градусов. У нордэнов по этой причине траур. Жестоко, да?

Наклза так и тянуло ответить, что в Каллад столько спиртосодержащего нет, чтобы запить подобные новости. Даже если это был восьмидесятиградусный дэм-вельдский даггермар, в народе носящий нежное произвище «чернила», «тьма» и еще несколько таких, какие не следовало употреблять при дамах. По твердому убеждению Наклза, нужно было родиться на Архипелаге, чтобы получать хоть какое-то удовольствие от распития этой пропахшей полынью горькой дряни.

— Чувствую в себе желание проснуться. Нам всем твоя, как бы это назвать, блажь голов может стоить.

Дэмонра откинулась на кровать и почти нараспев протянула:

— Рыжик, ты зануда. И к тому же ты бесчеловечен. Но будь спокоен. Даже если нас надумают засудить за какие-нибудь грехи, этого не случится раньше конца рэдской кампании. А уж она будет долгой. И веселой. Поверь мне.

— Долгой? Кто, прости, там сопротивляется? Кусты и изгороди? Или, может быть, иконы?

— Угадал. Кусты, изгороди, перелески. Любая щель, в которую может забиться человек. А иконы, — Дэмонра скривила губы. — Насчет икон ничего сказать не могу: ни одной не видела. Они все куда-то загадочным образом исчезли. Это, впрочем, заметила не я, а Зондэр. Ей это, кстати, очень не понравилось. А особенно ей не понравились люди, на чистейшем морхэнн орущие, что наша кровь восстанет сама на себя. Если они просто призывали на нас чуму и сифилис, могли бы выразиться более конкретно. В общем, Рыжик, догадайся я в свое время уверовать в Создателя, непременно огорчилась бы с Зондэр за компанию.

— Неужели там все настолько плохо?

— Мы победим, если ты об этом спрашиваешь.

— А если не об этом?

— Тогда — да. Там все плохо. Белокрылые научили местных детишек какой-то очень альтернативной истории. Это мы, оказывается, разграбили Арну, ты знал?

Наклз знал, что, по мнению Аэрдис, Каллад виноват во всем. Начиная с фатального сбоя в мироздании, из-за которого май приключался всего раз в году, и заканчивая тем, что у истаскавшегося не по летам сынка императора Гильдерберта обнаружилась некая дурная болезнь, при текущем уровне науки не поддающаяся излечению.

— Теперь знаю. И местных жителей, независимо от пола и возраста, на каменоломни согнали тоже вы, надо полагать?

— Почему независимо от возраста? Всех, кому не исполнилось десяти лет, тогда, помнится, утопили как котят, — Дэмонра смотрела в потолок, как будто видела там нечто донельзя интересное. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но именно в это время Студеную переименовали в Багру. Так или иначе, почти вся Восточная Рэда полагает, что это наши заслуги. Кстати, я бы не сказала, что наши с Зондэр действия добавили кесарю популярности. Завоевать — еще не значит убедить. Штыки — вообще бесовски неудобное орудие переноса идей, как считаешь?

— Считаю, что да, идеи от этого портятся, — прищурился Наклз. — Идеалы любви, добра и всепрощения вообще очень быстро загнивают, столкнувшись с суровой реальностью. Они годятся исключительно для тепличных условий. Но это не секрет ни для кого, кто ухитрился выйти из подросткового возраста. А что с Западной Рэдой?

— Там все по-другому. Местное население уже сполна хлебнуло благости Аэрдис, так что нам они будут рады, как родным. Но не приведи нас бесы туда сунуться.

— Думаешь, вам окажут сопротивление?

Дэмонра нахмурилась и медленно покачала головой: