Питер Джеймс - Роковой выбор [litres]

Она выглядела изумительно, и Джон гордился ею, как никогда раньше. Она была в новом костюме, который спешно купила после того, как он позвонил ей и сообщил хорошие новости. Костюм состоял из пиджака свинцового цвета с черным абстрактным орнаментом и такой же юбки, простой и элегантной. Под пиджаком была белая блузка с открытым воротом. Шею украшал серебряный кулон на черной бархатной ленте. Сьюзен всегда хорошо одевалась, но сегодня превзошла саму себя.

Мистер Сароцини начал перечислять названия городов, деревень, виноградников, и Сьюзен живо отвечала. Она со знанием дела рассуждала о почве, эскарпах, каньонах и долинах, о надлежащей плотности, щелочных почвах и позднем сборе урожая. Джон вспомнил, что пару лет назад она редактировала книгу о калифорнийских виноградниках – полный технических подробностей исчерпывающий обзор виноделия как отрасли сельского хозяйства.

Мистер Сароцини поднял свой бокал и сказал:

– Да не оставим старых друзей – ведь новые не сравнятся с ними. Новые друзья подобны молодому вину; если же вино выдержано – вкушай его с наслаждением. – Он вопросительно посмотрел на Сьюзен.

– Екклесиаст, – ответила она.

Мистер Сароцини улыбнулся:

– Удивительно. – Он повернулся к Джону. – У вас удивительная жена, мистер Картер. Вы знали об этом?

Сьюзен рассмеялась:

– Иногда ему приходится об этом напоминать!

Джон улыбнулся. Он очистил перепелиное яйцо, обмакнул его в соль и положил в рот. Он ел перепелиные яйца в первый раз. Он решил, что раз мистер Сароцини ест их каждый день, то это, наверное, что-то особенное. И разочаровался. На вкус они были как самые обыкновенные сваренные вкрутую куриные яйца.

В обществе мистера Сароцини Сьюзен чувствовала себя абсолютно свободно. Он сразу понравился ей: его элегантность, его европейский придворный шарм, образованность, доброжелательный юмор в его глазах. Ее только удивляло, как трудно было определить, сколько ему лет, и как переменчива его внешность. Черты его лица были тонкими и будто бы даже беззащитными – особенно это было видно, когда он ел, кладя в рот крохотные кусочки бутерброда и осторожно пережевывая их, будто старик, боящийся удушья. Но его движения были уверенны и точны, когда он жестами помогал своей речи, а его сухое, стройное тело лучилось внутренней силой, и Сьюзен, почувствовав ее, мысленно сравнила ее с грациозной львиной мощью.

Она подумала, как хорошо было бы иметь такого дядю или дедушку. Он столько всего знал, так любил жизнь. Сьюзен чувствовала, что могла бы бесконечно разговаривать с ним.

Разговор плавно перетек с вин на оперу. Джон ненавидел оперу. Он знал, что Сьюзен любит ее, но даже предположить не мог, какая она в ней дока: она на равных говорила с мистером Сароцини обо всем, несмотря на то что его энциклопедические знания в области виноделия меркли перед тем объемом сведений об опере, которыми он владел. Джон естественным образом выпал из разговора и ничуть об этом не жалел. «Все идет замечательно», – думал он. Сьюзен и мистер Сароцини прекрасно поладили, она произвела на него впечатление. Она в одиночку побеждала в их битве за деньги.

Джон очистил последнее оставшееся в его тарелке перепелиное яйцо. Сьюзен и мистер Сароцини обсуждали оперы Римского-Корсакова, восторгаясь любимыми местами в них, а затем, за котлетами из баранины, перешли к балету. Джон ненавидел балет еще больше, чем оперу.

Он видел, что Сьюзен покорена мистером Сароцини. Она пошла гораздо дальше простой демонстрации хороших манер, принятой в обществе по отношению к потенциальному бизнес-партнеру мужа. Банкир ей действительно понравился. Мистер Сароцини уже начал строить планы: как-нибудь на днях (естественно, с разрешения Джона, добавил он с улыбкой) он бы хотел пообедать со Сьюзен, а затем показать ей свою любимую картинную галерею, где представлены мало кому известные картины выдающихся художников эпохи Возрождения. И возможно, концерт в один из ближайших вечеров? И Глайндборн, пока там не кончился сезон. Джон тоже обязан пойти, они выберут что-нибудь доступное, Моцарта, например «Дон Жуана» – не хочет ли Джон посмотреть «Дон Жуана»?

Джон вдруг понял, что они оба – Сьюзен и мистер Сароцини – смотрят на него, будто ожидая ответа на вопрос, которого Джон не слышал.

– Простите, – виновато улыбнулся Джон. – Я, кажется, отвлекся.

– Мистер Сароцини приглашает нас в Глайндборн, – сказала Сьюзен. – На «Дон Жуана». Думаю, тебе понравится, этот спектакль не такой уж тяжелый.

Джон скорее предпочел бы, чтобы ему без наркоза вырезали мочевой пузырь, но вежливо ответил:

– Это было бы чудесно.

После ужина они перешли в большую гостиную клуба, совершенно безлюдную в этот вечер, и расселись по кожаным креслам с регулируемыми спинками. Подали кофе. Мистер Сароцини заказал себе бренди и настоял на том, чтобы Джон тоже выпил. Джон поколебался, когда на столе показалась коробка сигар «Монтекристо», затем взял одну, получив от Сьюзен взгляд «сегодня можно». Банкир тоже выбрал себе сигару.

Разговор обратился к английским поэтам-романтикам. Мистер Сароцини отдавал предпочтение Шелли и наизусть прочел «Озимандию, царя царей» – на взгляд Джона, без единой неточности.

В литературе Джон чувствовал почву под ногами и мог с грехом пополам участвовать в разговоре. Но он начал нервничать. За весь вечер о деле не было сказано ни слова, и он хотел каким-либо образом подвести беседу к этому, пока мистер Сароцини в добром расположении духа. Он инстинктивно чувствовал, что лучшего времени для деловых переговоров не придумаешь.

Будто проникнув в его мысли, мистер Сароцини поудобнее устроился в кресле и потратил некоторое время на раскуривание сигары, заполнив пространство вокруг стола густыми облаками дыма; затем он осторожно, не потревожив ни частички из полудюйма нагоревшего на конце сигары пепла, положил ее на край пепельницы. Он взял обеими руками стакан с бренди со стола и, поглаживая пальцами обводы стакана, стал рассматривать его содержимое.

– Я рад, – сказал он, – что, беседуя друг с другом, мы не чувствуем никакого принуждения. – Он по очереди посмотрел каждому из супругов в глаза. Джон вдруг ощутил внутреннее напряжение. – Так приятно иметь с кем-то общие интересы и увлечения. – Банкир улыбнулся легкой улыбкой. – Однако у нас с вами есть еще кое-что общее.

Джон попытался затянуться потухшей сигарой и выжидательно посмотрел на мистера Сароцини. Он курил впервые за несколько лет, и ему нравился вкус, но рот от дыма обжигался и сох.

– Мистер и миссис Картер, видите ли, вы бездетны. Мы с моей женой также бездетны, но между нами есть различие: вы не имеете детей по собственному выбору, в нашем случае этому виной несчастье. – Он замолчал и сделал глоток бренди. Когда он заговорил снова, в его голосе сквозила глубокая печаль. – Моя жена не способна зачать и выносить ребенка из-за операции по удалению раковой опухоли, которую она перенесла несколько лет назад.