Питер Джеймс - Роковой выбор [litres]

Она с беспокойством посмотрела на него:

– Если только – что?

Снова позвонили в дверь.

– Ничего, – сказал Харви. – Мне не стоит вмешиваться. – Затем он нахмурился. – Когда ты в последний раз была у него на приеме?

Она задумалась.

– Во вторник.

– Ты сказала ему о болях?

– Да.

Подошедший Джон вмешался в разговор:

– Ванроу не видел ее во время приступа. Я думаю, он просто не отдает себе отчет, насколько они сильные.

Сьюзен понимала, что ей нужно встать и прекратить портить вечеринку. Харви попытался удержать ее:

– Тебе необходимо лечь, отдохнуть.

Она покачала головой и поднялась.

– Со мной все хорошо. Лучше не бывает.

Кунц в своей аппаратной с беспокойством смотрел в монитор, настроенный на канал 4. Сьюзен встала с дивана и теперь встречала гостей. Он очень хотел бы обнять ее, успокоить. Он мог ясно чувствовать, как ей было больно, и то, что он находился от нее на значительном расстоянии, было сейчас еще более невыносимо, чем всегда. Также он ревновал – к этим прощелыгам, окружившим ее, к Джону, к гинекологу, посмевшему взять ее за плечи. Он чувствовал укол ревности всякий раз, когда она целовала очередного гостя. Для него было пыткой смотреть, как она страдает, но неменьшей пыткой – видеть, что ей хорошо.

Затем он увидел, как Харви Эдисон взял ее за локоть и тихо сказал:

– Сьюзен, завтра мы улетаем на Карибское море и вернемся только в начале января. Я не хочу наступать Майлзу Ванроу на пятки, но если тебе все же понадобится моя консультация, то позвони мне.

Внутри словно пальцем провели. Легко-легко. Это Малыш давал о себе знать.

Было темно. Часы возле постели показывали 3:45. Джон лежал на спине и тихо храпел, но это не раздражало Сьюзен – сегодня ей это даже нравилось, в храпе Джона было что-то успокаивающее, уютное.

Малыш снова толкнул ее.

– Привет, Малыш, – прошептала она. – Как ты там? Тебе понравилась вечеринка?

Ответом ей был еще один толчок, а точнее сказать, поглаживание – будто пальцем. С Малышом все было хорошо, и вечеринка ему явно понравилась. И теперь он старался сказать ей что-то, и, скорее всего, это было: «Я люблю тебя, мама».

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она.

За окном шел дождь, мелкий и тихий. Где-то далеко выла сирена. Начавшись так плохо, вечеринка прошла на ура, и Сьюзен, зарядившись ее энергией, не могла заснуть. Все так обрадовались, когда узнали, что она беременна, так поздравляли ее, даже человек из «Майкрософт» с женой, которого она впервые видела. Кейт Фокс шутливо погрозила ей пальцем и сказала:

– Я знала, что ты вешала мне лапшу на уши, когда уверяла, что книга о беременности тебе нужна для подруги.

Никогда в жизни Сьюзен не чувствовала себя такой гордой, такой значимой.

Вчера было 11 декабря. В следующую субботу Малышу исполнится пять месяцев. 26 апреля все ближе. Малыш снова погладил ее. Он это знал.

Джон пошевелился.

– Сколько времени?

– Без десяти четыре.

– Голова болит.

– Наверное, это из-за бренди. Выпьешь пару таблеток парацетамола?

Он проворчал что-то одобрительное.

– Думаешь, все прошло хорошо?

– Да. Очень хорошо. Подружка Арчи очень ревнивая особа, ты не считаешь? Как только он заговаривал с другой женщиной, Пайла подходила и становилась рядом. Пару раз это происходило на моих глазах. Мне понравился твой знакомый из «Майкрософт». И его жена тоже.

– Том Рокни хороший малый. Эта сделка от нас не уйдет. А муж твоей подруги Кейт Фокс – Мервин – он просто пустое место.

– Мартин. Он очень скромный.

– Он глуп как пробка. С ним развлекаться – лучше уж смотреть, как краска на стене сохнет. Просидел весь вечер в углу, набивал брюхо, пил, никому и двух слов не сказал. Пару раз я хотел представить его гостям, а он стоял и только глазами хлопал. Что она в нем нашла?

– Понятия не имею. – Затем, поддразнивая, она сказала: – А ты не думаешь, что люди, глядя на нас, тоже удивляются, что мы друг в друге нашли?

– Ну, мы-то, по крайней мере, относительно нормальные.

– Думаешь? – спросила она.

– Г-х-х-х, – сказал он. Затем воспроизвел еще несколько звуков, которые, как он думал, присущи душевнобольным: – А-к-х-х-х, г-м-м-м, г-л-а-р-р-п.

Она захихикала:

– Что это с тобой?

– Содержательный разговор с Мартином Фоксом.

– А на что тогда похож бессодержательный?

Малыш вдруг резко толкнул ее, и она вскрикнула.

– Что такое?

– Малыш толкается. Хочешь посмотреть? – Она взяла его руку и положила себе на живот. – Чувствуешь? Привет, Малыш. Поздоровайся со своим п… – Она спохватилась, но слишком поздно.

Джон убрал руку.

– Может, лучше позовем мистера Сароцини?

Сьюзен промолчала, проклиная собственную глупость. Она не понимала, почему она это сказала, – это просто вырвалось.

– Извини меня, я не…

Джон молча вылез из постели и пошел в ванную. Сьюзен увидела, как там зажегся свет, и услышала шуршание бумаги и блистерной упаковки таблеток. Затем звук бегущей воды.

– Извини, – снова сказала она, когда он вернулся.

– Не извиняйся. Я заметил, тебе это доставляло большое удовольствие сегодня вечером.

– Я просто играла свою роль, – тихо сказала она, надеясь погасить его гнев, пока он не разгорелся. – Это было не так-то легко.

– А как, по-твоему, я себя чувствовал? Думаешь, мне легко было смотреть, как ты развлекаешься, и разыгрывать из себя будущего счастливого отца?

– Нет, конечно. Нам обоим было нелегко.

– Чепуха. Ты этим наслаждалась.

Она промолчала. Он был прав, и она не могла этого отрицать. Она не вспоминала о мистере Сароцини весь вечер. Она думала только о том, как хорошо быть беременной, когда тебя все поздравляют; как хорошо чувствовать себя нормальной, полноценной женщиной; как хорошо не объяснять в каждой беседе, что они с Джоном решили не иметь детей и не завидовать другим женщинам, у которых они есть.

Из книг она знала, что про беременную женщину иногда говорят, что она теперь принята в семью. Так Сьюзен и чувствовала себя сейчас. Будто ее приняли в любящую и дружную семью.

Она снова вспомнила про то, как в среду мистер Сароцини отвез ее к своему кошмарному другу, Эсмонду Ростоффу, для осмотра его склепа с картинами, и ее передернуло.

Вернувшись после той поездки домой, она попыталась поделиться своими опасениями с Джоном, но он ничего не хотел слушать. Он сказал ей, что все, что произойдет с ребенком после того, как он родится, – не их проблема.

Он был не прав. И он не может считать иначе, поскольку это не его ребенок. Разве он может понять ее чувства?

Джон неожиданно сказал:

– Харви беспокоится о тебе. Он уедет на некоторое время, но сказал, что, если, когда он вернется, у тебя еще будут боли, он осмотрит тебя. В понедельник я позвоню его секретарше и запишусь на прием. Если боли пройдут, мы отменим прием.