Линдси Карри - Странное происшествие на Тенистой улице

Всё это прокручивается у меня в голове, и я вдруг ощущаю странное спокойствие. Мне всё время казалось, что Инес пыталась наладить со мной связь потому, что увлекалась рисованием. Возможно, так оно и было. Но, скорее всего, нас с ней связывает мой новый дом на Тенистой улице. Грохочущие двери и жуткий вой. Странная ванная комната и картинки на лестнице. Свидетельство о смерти, спрятанное в запылённой музыкальной шкатулке. Теперь всё это приобретает смысл и становится на свои места.

Меня распирает гордость. Да, я боялась, у меня порой душа уходила в пятки. Я могла серьёзно ошибаться в каких-то вещах, но всё же сделала нечто особенное. Даже выдающееся. Я разгадала тайну. Итак, в моём доме жила Инес Кларк. Точнее, Инес Бриггс…

Во Флориде летом бывает много бурь и ураганов. Они начинаются обычно к вечеру, разгоняя на потемневших небесах стаи чаек. Но там не так холодно, как здесь, в Чикаго. Там даже во время бури тепло, а когда она пройдёт, пляж всё равно такой же чистый, как обычно. Несмотря на буйство стихии, казалось, будто всё происходит с какой-то целью. А после наступают покой и умиротворение.

Звучит глупо, но сейчас меня охватили именно такие чувства. Как будто всё, что произошло с Инес, произошло не просто так. Мысль об этом накрывает меня покоем, будто одеялом.

– Тесса! – Следует долгая пауза, за ней вздох. – Думаю, у неё шок.

Я моргаю, туман перед глазами рассеивается, и я внезапно осознаю, что Эндрю и Нина внимательно смотрят на меня.

– Что?

– Ты как-то долго молчишь, – говорит Нина и обеспокоенно скрещивает руки. – С тобой всё в порядке?

Я перевожу взгляд с неё на Эндрю, потом снова смотрю на неё и усмехаюсь:

– Да. На самом деле я в норме.

– Я потрясён, Флорида. Если бы я такое узнал, я бы, наверное, вывесил бы у себя во дворе табличку о продаже дома. – Эндрю бросает последний взгляд на экран и передаёт планшет Нине. – Ты точно в порядке?

Поднявшись на ноги, я окидываю взглядом школьную лужайку. На знаке у парковки по-прежнему красуется «С возвращением в школу!». Когда я первый раз увидела эту надпись из окна автомобиля, в котором сидела с папой, мне больше всего хотелось отсюда уехать. И поскорее. А сейчас? Мне нравится эта надпись. Теперь у меня есть друзья, хорошие друзья, и Чикаго совсем не так уж плох. Конечно, иногда тут воняет, как из уборной, но мама права: если присмотреться и привыкнуть, то здесь красиво. К тому же здесь практически на каждом углу есть «Старбаксы», а кто не любит ванильный фраппучино?

Мне не даёт покоя мысль о том, что, может быть, Инес каким-то образом поняла меня. В конце концов, ей, как и мне, тоже пришлось переехать, а когда она заболела дифтерией, то рядом не оказалось даже её родителей. Могу представить, как ей было одиноко. Она, возможно, чувствовала более сильное одиночество, чем я после переезда из Флориды.

– Я в полном порядке, – повторяю я. – Вся эта история была жутковатой, но в ней сразу блеснул лучик надежды.

Эндрю недоумённо смотрит на меня:

– Лучик надежды для призраков? Чтобы те преследовали тебя?

Я шутливо грожу ему пальцем.

– Что? – смеясь, спрашивает Нина. – Это мы, что ли, твоя серебряная ниточка?

– Ну сами подумайте, – говорю я. – Когда я сюда приехала, то никого здесь не знала. Если бы Инес не напугала меня моргающим светом в ванной, я бы не отправилась на Северный пруд.

Лицо Эндрю посветлело.

– А если бы ты туда не пришла, мы бы не встретились!

Я разглядываю синяки на своих ногах, которые получила той ночью, когда грохнулась на коробки, пытаясь избавиться от Рено в моей комнате.

– Вот именно. И если бы Инес не подбросила свои подсказки про Грейсленд, ты бы не попросил Нину помочь. Вы же, ребята, раньше мало общались, верно?

– Не, ну я что-то слышал про её странные увлечения, – хихикает Эндрю.

– Ага, а я знала, что после занятий физкультурой от него воняет, как от обезьяны. – Нина грозно смотрит на Эндрю, явно предостерегая от того, чтобы тот произнёс ещё хотя бы слово.

– Разве вы не видите? Инес никогда не пыталась причинить мне вред. И никому из нас. Она просто… свела нас вместе.

Нина слегка улыбается:

– Не говорила этого раньше, потому что не хотела тебя расстраивать, но я уже очень давно не проводила время так весело.

– Я тоже, – соглашается Эндрю с робкой улыбкой. – Я, конечно, не хочу быть охотником за привидениями и всё такое, но было интересно.

– А как насчёт пропущенного футбола? – спрашиваю я.

Он встаёт и делает несколько прыжков на одной ноге.

– Иногда всем требуется перерыв. Когда продолжу тренировки, то всех порву. И очень скоро верну своё место в команде.

Надеюсь, так и будет. Я лезу в боковой карман рюкзака, достаю полупустую бутылку с водой и, подняв её вверх, как бокал, громко говорю:

– За Инес!

С серьёзным лицом Эндрю поднимает свою бутылочку. Нина лихорадочно роется в сумке и наконец вытаскивает открытый пакет «Голд-фиша». Подняв его вверх, она громко смеётся. Громче, чем я когда-либо слышала:

– За Инес!

Оторвав пастельный мелок от блокнота, я смотрю на чёткие линии, которые только что изобразила. Имя «Инес Бриггс» с идеальной штриховкой. Обычно я предпочитаю использовать разные краски, но, глядя на эти буквы, понимаю, что лучшим выбором здесь будет чёрный цвет, и только чёрный. Всё, что теперь требуется, – это добавить тени и заламинировать. И тогда будет готово.

– Эй, Джон, дружок! Иди сюда! И Рено принеси.

Джон недоверчиво смотрит на меня, на мгновение застыв над своими лего-человечками.

– Ты хочешь что-то с ним сделать?

Совсем недавно я готова была сжечь Рено. Но больше не хочу. По крайней мере, теперь, когда я понимаю, почему он так был нужен Инес.

– Нет, я не сделаю ему ничего плохого. Клянусь. – В знак подтверждения своих слов я поднимаю мизинец. – Я просто хочу ему кое-что показать.

Джон подхватывает Рено с пола и прижимает к груди. Переступая через разбросанные по всему ковру руки, ноги, головы лего-человечков, он направляется ко мне.

– А что это?

Я улыбаюсь и одновременно показываю на буквы, выведенные на листке.

– «И-Н-Е-С». Это значит «Инес». Это моя подруга, маленькая девочка, которая мне очень помогла, и я хочу отблагодарить её, сделав эту надпись.

– А зачем тебе Рено? – спрашивает Джон, засовывая палец в рот.

Вытащив его палец изо рта, я выразительно смотрю на него. Мой взгляд означает: «Ты уже слишком большой, чтобы сосать пальцы». Я знаю, что мама с папой никогда бы ему такого не сказали, но всё же решила, что могу это сделать. Вообще я иногда злюсь на них из-за того, что они не похожи на других родителей. Они другие, более сложные, и это нормально. То же самое можно сказать и о моих друзьях.