Дин Кунц - Зимняя луна (Ад в наследство)

Ее немедленно охватила та же тревожная слабость, которой не ощущала, когда чистила лестницу, но напавшая на нее в понедельник, когда она шла за Полом Янгбладом и Тоби в низ винтового колодца. Потная параноидальная убежденность, что кто-то - или что-то? - ждет за следующим поворотом. Спускается следом. Враг, обуянный исключительной яростью и способный на чрезвычайное насилие.

Поглядела на закрытую дверь в начале лестницы. Та была выкрашена белым, но отражала красный отблеск ночника и, казалось, что почти дрожит, как горящие ворота.

Она подождала следующего звука.

Тоби вздохнул во сне. Просто вздохнул. Ничего больше.

Снова молчание.

Хитер предположила, что ошиблась, услышала какой-то невинный звук снаружи, - может быть, ночная птица села на крышу, и шуршит крыльями, или даже скребет когтями по кровле - и неверно поняла его как шум на лестнице. Но была напугана сном. Ее нынешнему восприятию, должно быть, нельзя полностью доверять. Она, безусловно, хотела поверить в то, что ошиблась.

Крак-крак.

На этот раз никакой ошибки. Новый звук был тише первого, но определенно шел из-за двери наверху задней лестницы. Вспомнила, как скрипели некоторые деревянные ступени, когда впервые спустилась на первый этаж в тот понедельничный обход, и как они ворчали и жаловались, когда она скребла их в среду.

Захотелось схватить Тоби с кровати и утащить его из комнаты, а потом быстро побежать по коридору в основную спальню и разбудить Джека. Но никогда в своей жизни она ни от чего не бегала. Во время кризисов последних восьми месяцев в ней развилось значительно больше внутренней силы и уверенности, чем было раньше. Хотя кожа на затылке странно зудела, как будто по ней ползали волосатые пауки, она покраснела, представив, как побежит, будто истеричная дамочка из дурного готического романа, сойдя с ума от ничего особо угрожающего, чем странный звук.

Поэтому Хитер пошла к двери на лестницу. Щеколда была надежно закрыта.

Она приложила левое ухо к щели между дверью и рамой. Слабый поток холодного воздуха втянуло откуда-то издалека, но никакого звука.

Пока она слушала, начала подозревать, что "гость" был уже на верхней площадке, в нескольких дюймах от нее, и между ними - одна дверь. Она легко могла представить его там: томная странная фигура, его голова, прижата к двери так же, как и ее, его ухо у щели, он ждет звуков от нее.

Чушь. То царапанье и скрип были ничем иным, как звуками проседания. Даже старые дома проседают под бесконечным давлением гравитации. Это чертов сон ее так взбудоражил.

Тоби что-то пробормотал во сне. Она повернула голову, чтобы посмотреть. Он не двинулся, а через несколько секунд его бормотание прекратилось.

Хитер отступила на шаг от двери. Она не хотела подвергать Тоби опасности, но теперь ситуация представлялась все более смешной, а не страшной. Просто дверь. Просто лестница в углу дома. Просто обычная ночь, сон, приступ истерии.

Она положила одну руку на ручку, другую на щеколду. Медная ручка была холодной.

Вспомнила назойливую необходимость, которая преследовала ее во сне: впусти, это, впусти, это, впусти!

То был сон. А это - реальность. Люди, которые их не различают, держатся в особых помещениях со стенами, обитыми мягким, за ними ухаживают сиделки с застывшими улыбками и тихими голосами.

Впусти это!

Открыла щеколду, повернула ручку и остановилась.

Впусти это!

Разозлившись на саму себя, резко распахнула дверь.

Она забыла, что свет на лестнице выключен. Эта узкая шахта была без окон: никакого луча снаружи сюда не просачивалось. Красное свечение в комнате было слишком слабым, чтобы пересечь порог. Она стала лицом к лицу с совершенной темнотой, не в силах определить, есть ли кто-нибудь на верхних ступеньках или даже на площадке прямо перед ней. Из мрака возник отвратительный запах, который она уничтожила два дня назад тяжким трудом и аммониевой водой, не сильный, но и не такой слабый, как раньше: грубая вонь гниющего мяса.

Может быть, ей только приснилось, что она просыпалась, а на самом деле кошмар все еще длится?

Сердце заколотилось по ребрам, дыхание задержалось в горле, и она протянула руку к выключателю, который был на ее стороне от двери. Если бы он был на другой стороне, ей могло не хватить мужества для того, чтобы сунуть руку в тугую черноту. Она промахнулась с первой и второй попытки, не осмеливаясь отвести взгляд от темноты перед собой, чувствуя, слепо, что выключатель где-то здесь, но где же? Захотелось кричать Тоби, чтобы он очнулся и подбежал. Наконец нашла - слава Богу - и щелкнула им.

Свет. Пустая площадка. Там ничего, конечно. Что дальше? Пустые ступени уходили вниз и исчезали из виду.

Ступень где-то внизу скрипнула.

О, Боже!

Шагнула на площадку. Она не надела тапочки. Дерево было холодное и шероховатое под ее босой ступней.

Другой скрип, тише, чем прежде.

Дом проседает? Может быть.

Двинулась с площадки, ведя левой рукой по изгибающейся поверхности стены для поддержки. Каждая новая ступень, на которую она вставала, открывала другую, внизу, для взгляда.

Как только увидит кого-то, то повернется и побежит обратно по лестнице, в комнату Тоби, захлопнет дверь, и заложит щеколду на место. Ее не открыть с лестницы, только изнутри дома, и они будут в безопасности.

Снизу донесся вороватый лязг, слабый стук - как будто открывали дверь, стараясь делать это как можно тише.

Внезапно ее стала горазда меньше пугать перспектива встречи, чем мысль о том, что весь этот эпизод останется незавершенным. Ей нужно знать, тем или иным образом. Хитер стряхнула с себя робость. Побежала вниз по лестнице, производя шума, больше чем надо, чтобы заявить о своем присутствии, понеслась мимо вогнутой поверхности внутренней стены, по кругу, по спирали, к вестибюлю в самом низу.

Пусто.

Она подергала ручку двери на кухню. Та была закрыта, и требовался ключ, чтобы открыть ее отсюда. У нее не было ключа. Предположительно, у "гостя" тоже.

Другая дверь вела на заднее крыльцо. На этой стороне щеколда открывалась одним поворотом пальца. И была закрыта. Она открыла ее, распахнула дверь и шагнула на крыльцо.

Пусто. И насколько она могла видеть - никто не улепетывал от нее через двор.

Кроме того, хотя "гостю" и не нужен был ключ, чтобы выйти в эту дверь, но он не мог обойтись без него, закрывая ее за собой.

Где-то вопросительно и угрюмо заухала сова. Безветренно, холодно и сыро: ночной воздух казался не похожим на обычный наружный, а на промозглую и всегда - слегка зловонную атмосферу погреба.

Она была одна. Но не чувствовала себя в одиночестве. Она ощущала, что... за ней наблюдают.

- Бога ради, Хит, - сказала она, - что за бред с тобой приключился?