Гастон Леру - Золотой топор [Фантастика. Ужасы. Мистика. Том II]

«Что это? — подумал я. — Неужели она чует мою смерть, чует, что я хочу убить себя?»

Я задумался, держа пистолет в руке, о том, чем была вся соя прошлая жизнь, и в первый раз мне пришла в голову мысль: что будет со мной после смерти?.. И вдруг мой блуждающий взгляд упал на полку с книгами, висевшую на стене. Машинально я подошел и начал читать заглавия. Это были старинные рукописи, исключительно об алхимии, о вызывании духов и так далее. Я взял одну из них. Она называлась «Ведьма Юрских гор». С улыбкой скептика, который ни во что не верит, я открыл ее. Мне бросились в глаза первые две строки, написанные красными чернилами:

«Если серьезно хотят видеть дьявола, надо всей силой воли, от всего сердца позвать его — и он придет».

И затем следовал рассказ о юноше, который разорился, как и я. Он был так же, как и я, влюблен, — я будто читал свою собственную историю. И вот он призвал на помощь князя тьмы. И тот помог ему. Юноша вернул свое богатство, женился на любимой девушке, и вся его жизнь была сплошной удачей.

Я, не отрываясь, жадно дочитал рассказ.

А на дворе Тайна все выла, и все отчаянней становился ее вой.

Я подошел к окну и невольно задрожал при виде странной прыгающей тени моей собаки. Она точно взбесилась — до того странны и непонятны были ее движения. Она кидалась на кого-то невидимого и будто старалась его схватить. Но никого не было далеко вокруг.

«Она хочет, кажется, помешать дьяволу войти», — проговорил я громко. Я старался шутить, но состояние, в котором я находился, только что прочитанный рассказ, этот ужасный вой Тайны, ее необъяснимое бешенство, мрачные горы и вся обстановка моей комнаты вызывали во мне волнение, которого я не мог побороть.

Я отошел от окна, сделал несколько шагов по комнате и остановился перед зеркальным шкапом. Невольно я отшатнулся — я был бледен, как мертвец. И тут, да, — слушайте, слушайте, я это сделал! Я позвал его от всего сердца, со всей силой отчаяния. Я умолял его помочь мне. Я хотел еще жить, я был молод. Я любил! Я хотел богатства ради нее, ради той, кому я отдал всю свою душу. Да, слышите ли вы! Я призвал помощь дьявола для того, чтоб овладеть ангелом!

И вдруг… рядом с моим бледным лицом обрисовалось другое, смутное, как призрак… И два глаза, горящих, как огонь, впились в меня, и я услышал голос: «Открой, открой… если смеешь!»

Но я стоял неподвижно, не имея сил двинуться с места. И тогда кто-то стукнул в дверь шкапа три раза, и она медленно раскрылась… сама…

И вдруг, словно в ответ рассказчику, раздался сильный стук в наружную дверь. Да, в тот самый момент, когда хозяин с безумным ужасом в глазах, весь охваченный воспоминанием, произнес эти слова, в дверь залы постучались три раза, — и этот стук болезненно отдался в наших сердцах и заставил нас всех вскочить с места.

А хозяин, как окаменелый, прислонился к стенке, чтобы не упасть.

И вот дверь вдруг медленно открылась сама… Ветер со стоном и воем пронесся по комнате… и на пороге появилась чья-то фигура в плаще и большой шляпе, надвинутой на самые глаза. Человек с минуту неподвижно стоял на пороге, потом снял шляпу и плащ, и мы увидели перед собой угрюмую фигуру горца.

— Это ты стучал, Гильом? — спросил хозяин, немного придя в себя. — Как же ты вошел? Разве дверь не была заперта на засов? Запри ее хорошенько!

И потом прибавил:

— Я не ждал тебя сегодня. Ты был у нотариуса?

— Да, хозяин, и я приехал, чтоб отдать вам деньги.

Он подошел к столу, вынул из кармана целую кипу бумаг, положил их на стол и молча глядел на своего хозяина.

— Чего ж ты ждешь? — спросил тот.

Гильом кивнул на нас.

— Успокойся. Эти господа мои друзья.

Гильом удивленно взглянул на нас. Он, очевидно, никогда не мог подумать, что у его хозяина есть друзья. Молча вынул он из кармана конверт, достал оттуда деньги, пересчитал и подал их старику. Денег было двенадцать тысяч.

— Хорошо, Гильом, — сказал хозяин, складывая деньги в конверт. — Да ты, верно, голоден? Пойди к своей сестре. Она накормит тебя. Ты здесь ведь будешь ночевать?

— Нет, я пойду на ферму. Мне надо с рассветом подняться. Есть дело. А вот поужинаю я охотно. — И он пошел к двери в кухню.

— Ты забыл свои бумаги, — крикнул ему вслед хозяин.

— И правда! — сказал Гильом и начал их складывать, в то время как его хозяин, положив конверт с деньгами в бумажник, спрятал его в карман.

Как только управляющий ушел, Макоко, которого этот прозаический эпизод не отвлек от таинственного рассказа нашего хозяина, с нетерпением спросил его:

— Что ж дальше?

— Дальше… — медленно произнес хозяин.

— Да, да! Когда дверь шкапа открылась!

Хозяин помолчал и потом, словно решившись, сказал:

— Я обещал вам все рассказать. Слушайте же! Дверь шкапа открылась, и я увидел… О, я как сейчас помню весь этот ужас! Внутри шкапа, на стене, было начертано четыре слова. Огненные буквы ослепили меня. Я прочел:

«Ты всегда будешь выигрывать».

— Да, — прибавил он глухо, — дьявол проявил себя. Я не напрасно звал его. «Ты всегда будешь выигрывать», — ведь это то, чего я так страстно желал, зачем я звал его всей силой воли! И он не заставил себя долго ждать. Он сейчас же явился. О, дьявол всегда слишком близко. И он всегда рад купить нашу душу. А за ценой он не стоит. Я хотел богатства и роскоши, и он сказал мне: «Ты всегда будешь выигрывать!»

Этот ответ на мою мольбу заставил меня похолодеть от ужаса… Что было со мной потом, я не помню.

Утром Аппензель нашел меня без чувств перед шкапом.

Придя в себя, я вспомнил все, что произошло ночью. О, я не забывал этого с тех пор ни на одно мгновение. Всюду — днем, ночью, даже с закрытыми глазами — я вижу эти слова. Они горят огнем в моем мозгу!

Старик замолчал. Стон вырвался из его груди, и он сжал руками голову.

Макоко и Матис в ужасе отошли в противоположный угол залы. Аллан и я наблюдали за нашим хозяином с бесконечной жалостью.

«Вот, — думали мы, — до чего доводит страсть к игре».

Аллан подошел к нему.

— Сударь, — сказал он, — очевидно, вы были жертвой галлюцинации.

Старик поднял голову.

— Я сам так думал, — ответил он. — Это было моей первой мыслью, когда я очнулся.

«Это была галлюцинация, — сказал я себе. — Остановись же на краю пропасти, — иначе ты дойдешь до сумасшествия. Это кошмар. Кошмар! И это лицо в зеркале рядом с твоим, эти глаза, призрак дьявола, все это — плоды твоего воображения, это только галлюцинация. Как можешь ты верить в то, что видел дьявола?»

В это время в мою комнату вошел старик Аппензель. Вид у него был очень встревоженный.

«Хозяин, — сказал он, — случилась невероятная вещь, ваша собака онемела!»