Диана Сеттерфилд - Пока течет река [litres]

Донт подождал еще немного и наконец ответил на вопрос, который Воганы в избытке чувств так и не задали.

– Сегодня мы были на ферме Армстронгов, где я фотографировал их семью. Они уверены, что эта девочка не Алиса. Стало быть, ее место здесь.

Воган и Хелена обменялись взглядами и, судя по всему, без слов пришли к согласию. Повернувшись к Донту и Рите, оба произнесли в один голос:

– Это не Амелия.

Они расположились на берегу. Такие истории лучше рассказывать где-нибудь поближе к реке, а не в замкнутом пространстве гостиной, где уже произнесенные слова накапливаются, удерживаемые стенами и потолком, и все более тяжким бременем давят на то, что еще только предстоит сказать. А над рекой свежий ветер отправляет историю в странствия – фразы слетают с языка и тотчас уплывают вдаль, освобождая место для следующих.

Девочка сняла туфли и забрела на мелководье, где занялась своей всегдашней возней с палками и камнями, периодически поднимая голову, чтобы осмотреть горизонт выше и ниже по реке. А Воган рассказывал Донту и Рите все то, что ранее поведал Хелене, а еще до нее – миссис Константайн.

Когда он дошел до конца и умолк, заговорила Хелена:

– Я знала, что она мертва. В ту ночь, когда он вернулся домой один, я сразу все поняла. Это было написано у него на лице. Но я не могла выносить это знание, а он ничего мне не рассказал, и тогда мы стали притворяться друг перед другом, будто ничего не произошло. Мы вступили в сговор, не сказав ни слова. Молчаливо сговорились обманывать самих себя. И это нас обоих едва не уничтожило. Без правды мы не могли искренне горевать. Без правды мы не могли утешать друг друга. В конце концов, устав цепляться за ложную надежду, я уже была готова утопиться. А потом появилась эта девочка, и я ее узнала .

– Мы были счастливы, – продолжил Воган. – Точнее, Хелена была счастлива, а я радовался ее счастью.

– Ложь бедного Энтони была больше моей, но моя ложь укоренилась глубже. Я не могла наглядеться на эту девочку. Я напрочь выбросила из головы ужасную правду, я не желала видеть ничего, кроме нее.

– Но потом появилась миссис Ивис со словами: «Здравствуй, Алиса!»

– Все изменили не эти слова миссис Ивис. Все изменили вы, Рита.

– Я?

– Да, когда сообщили, что я жду ребенка.

Рита вспомнила ту минуту.

– Вы тогда сказали: «Ох!» – и через паузу повторили: «Ох!»

– Первое «ох» относилось к известию о моем будущем ребенке. А второе «ох» относилось к этой девочке: я вдруг отчетливо поняла, что она явилась в этот мир не из моего лона. Я поняла, что она – не Амелия. Хотя это не помешало мне скучать по ней, как по родной дочери. Ведь она вернула меня к жизни, вернула меня мужу, и я не могу не любить ее, нашу таинственную малышку, кем бы она ни была.

– Она нас изменила, – сказал Воган. – Мы оплакивали Амелию, и мы будем оплакивать ее впредь. Будут пролиты еще реки слез. Но эту девочку мы будем любить, как родную, и она станет сестрой нашему ребенку, когда он появится на свет.

Наконец вся компания направилась обратно к дому. Впереди шли миссис и мистер Воган, а между ними – девочка, которая не была ни Амелией, ни Алисой. Она, похоже, воспринимала свое возвращение в Баскот-Лодж так же невозмутимо, как ранее восприняла свое перемещение оттуда в дом Армстронгов.

Рита и Донт замедлили шаг, отставая от Воганов.

– Но она ведь не может быть сестрой Лили, – сказал Донт вполголоса. – Это бессмыслица какая-то.

– Тогда кто же она?

– Она ничья. А раз так, почему бы Воганам не взять ее к себе? Они ее любят. С ними она ни в чем не будет нуждаться.

В его голосе Рита расслышала нотки, хорошо ей понятные, ибо те же тоска и сожаление стесняли и ее грудь. Она вспомнила ночь в «Лебеде», когда задремала в кресле под храп Донта, а девочка спала у нее на коленях, и грудные клетки обоих расширялись и сокращались в унисон. «Она может стать моей», – подумала тогда Рита, и с той поры ее не покидала эта мысль. Хотя она отлично понимала, что рассчитывать на это просто глупо. Она жила одна, и работа медсестры вынуждала ее часто покидать дом. Воганы, при их образе жизни, могли позаботиться о ней гораздо лучше. Так что Рите оставалось только любить ее издали.

Она сделала короткий вдох, резко выдохнула и переключилась на другую тему. Вспомнив некоторые подробности недавнего рассказа Вогана, она все тем же полушепотом поделилась мыслями с Доном.

– Те, кто похитил Амелию… – начала Рита.

– …ее и убили, – так же тихо закончил фразу Донт.

– Нельзя допустить, чтобы им это сошло с рук. Кто-нибудь должен хоть что-то знать.

– Кто-нибудь всегда что-то знает. Но кто именно? И что именно они знают? И понимают ли они важность того, что знают?

Внезапно осененный идеей, Донт застыл на полушаге.

– Возможно, есть один способ… – произнес он неуверенно, почесывая затылок.

Еще через минуту они нагнали Воганов, и Донт изложил им свой план.

– Получится ли? – усомнилась Хелена.

– Этого мы знать не можем.

– Если только не попытаемся узнать, – добавил Воган.

Все четверо задержались перед входом в дом. Миссис Клэр, экономка, услышав их приближение, распахнула дверь, но, поскольку никто не вошел внутрь, чуть погодя вновь ее прикрыла.

– Тогда рискнем? – спросила Рита.

– Других способов я не вижу, – призналась Хелена.

– В таком случае, – сказал Воган, поворачиваясь к Донту, – с чего вы думаете начать?

– С драконов Криклейда.

– Драконы? – растерялся Воган, однако Рита сразу поняла, к чему клонит Донт.

– Там живет бабушка Руби! – воскликнула она. – И сама Руби.

Криклейд – городок небольшой, но с ним связано великое множество историй. Когда они проезжали по его улицам на четырехколесном велосипеде с грузом фотоаппаратуры, Донт поделился некоторыми из местных преданий с Ритой.

– Вот, к примеру, – говорил он, указывая на местную церковь, – если кому-то случится упасть с этой колокольни, его безутешные родственники и друзья смогут хотя бы немного развлечься эффектным зрелищем: на месте падения бедолаги сама собой из-под земли вырастет его каменная статуя в натуральную величину. К сожалению, у меня мало шансов запечатлеть это чудо на снимке.

Они не задержались перед церковью и покатили на север в сторону деревеньки Даун-Эмпни, высматривая крытый соломой дом с пасекой.

– Вы должны поехать с ним, прошу вас, – ранее уговаривала ее Хелена. – Донт не сможет ничего вытянуть из Руби, а вот вам она доверится. Вам доверяют все.

Так Рита очутилась здесь и теперь глядела в оба, сидя позади Донта – среди ящиков, дребезжащих и грохочущих на ухабистой сельской дороге.

– Вон там, – указала она на верхушки ульев, торчавшие над живой изгородью.