Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

Когда Мэддокс свернул на шоссе, огибавшее бухту, Энджи поглядела на него:

– Ты говорил отделу внутренних расследований, что приказал мне не следовать за тобой?

– Да как-то не пришлось. Меня об этом не спрашивали.

Она молча смотрела на его профиль, понимая, что он снова ее прикрывал, рискуя работой. Сердце переполнили нежность и боль. Энджи отвернулась к окну, заштрихованному дождем, и спросила:

– Как там расследование? Какие направления выделились?

Пауза затянулась, и Энджи почувствовала коготок обиды.

– Следственная группа увеличивается, включили уже и государственных обвинителей. Сейчас я в основном занимаюсь «девушками со штрихкодом»…

– Ну, ну?..

Он бросил на нее взгляд:

– Строго между нами…

– Господи, Мэддокс, кому я могу проговориться?!

– На «Аманде Роуз» их было шесть. Четыре из Восточной Европы и две сирийки. Мы считаем, их купили в каком-нибудь лагере беженцев и переправили владельцам «Аманды Роуз». Возраст – от тринадцати до семнадцати. Молчат как рыбы – их били, запугивали, внушали, – если что, то… И у каждой на шее татуировка – штрихкод.

– Это мне нужно вести это расследование, – в отчаянии сказала Энджи. – Нашего же отдела работа!

– И будешь вести, когда вернешься. Это, кстати, случится раньше, чем ты думаешь.

– Не золоти мне пилюлю, Мэддокс. Все я понимаю. Избавь меня от утешений.

Он хмыкнул, свернув к Говернмент-стрит:

– Извини. Но я действительно считаю, что все так и будет. За тебя чуть не все управление.

– Это не меняет того факта, что… Стоп, а что мы здесь делаем?

Мэддокс остановил машину возле паба «Летающая свинья».

– Я туда не пойду, – отказалась Энджи.

– Еще как пойдешь. – Мэддокс распахнул для нее дверь. Изнутри донеслась музыка – энергичная, озорная. Энджи поколебалась.

– Почему ты заставляешь меня делать то, что я не хочу? – проворчала она.

Он широко улыбнулся, и в красивых синих глазах появился лукавый огонек.

– Заставляю? Кто же может заставить Энджи Паллорино!

Энджи вошла в паб, нервная и напряженная. В баре яблоку было негде упасть. На маленькой эстраде играл ансамбль.

Мэддокс снял пальто. Энджи окаменела, перехватив взгляд Лео, но старый детектив высоко поднял руку, и оркестр смолк. Все головы повернулись к ним. Лео опустил руку, и музыканты заиграли новую песню. К потолку с каждого столика полетели шары, и все присутствующие запели:

– Потому что она – классный парень, она классный парень, она классный парень, это скажет любой из нас! Гип-гип ура в честь Паллорино!

Бар взорвался приветственными криками, а Лео подошел, с силой врезал Энджи ладонью по спине и сообщил:

– Рад твоему возвращению, Паллорино!

Энджи вытирала повлажневшие глаза, смутившись своей чувствительности.

– Господи, Лео, я пока не вернулась, я отстранена еще, черт бы все побрал.

– А-а-а, практически вернулась. Бармен, всем по стаканчику за мой счет! Ты что будешь?

Энджи пораженно смотрела на Лео, потом повернулась к Мэддоксу, улыбавшемуся, как Чеширский кот.

– Твоих рук дело? – набросилась она на него.

– Ты среди друзей, Паллорино, – отозвался Мэддокс и попросил Лео: – Возьми нам бутылку хорошего красного вина, а?

– Сейчас будет.

– О, слышь, привет! – поздоровался подоспевший Хольгерсен. – Все, кто носит синюю фо-о-орму, болеют за тебя-а-а-а! – пропел он прекрасным бархатным басом и серьезно добавил: – Рад тебя видеть, напарница.

– Ты надрался!

– Да! – Кьель вытянул руки по швам и покаянно повесил голову: – Виновен по всем пунктам. Но никакого секса. Твердо стою на позициях целомудрия.

– Извращенец, – буркнул Лео, проталкиваясь к Колину Макгрегору через клиентов, осаждавших бар.

С дальнего столика помахала Барб О’Хейган: там, где она сидела, с потолка свисал блестящий рождественский «дождик». В пабе сильно пахло пивом, жареной индейкой и рождественским пудингом с ромом.

Мэддокс провел Энджи через толпу. Рядом с О’Хейган сидела Санни Падачайя, коронер Альфонс и Дандерн со Смитом.

– Привет, дорогая, – сказала О’Хейган с улыбкой, обнажавшей отсутствие переднего зуба. – Подсаживайтесь к нам.

Лео принес вино и бокалы, а Хольгерсен уселся рядом с Энджи с полной кружкой пива.

– Слышали новость о Фице? – спросил Лео.

– Какую? – поинтересовался Мэддокс.

Лео чуть наклонился к сидящим:

– У меня приятель в технической экспертизе. Знаете, чей голос на записях разговоров Уинстон с информатором?

– Не тяни, Лео, – попросил Хольгерсен, подняв кружку и украсив себя пенными усами.

– Полное совпадение с Фицсиммонсом.

За столом воцарилось молчание.

– С Фицем? – уточнил на всякий случай Хольгерсен.

– С ним самым. Уникальные речевые особенности и неповторимый козлиный тембр. Эксперты не сомневаются, что это он. Совпадение с данными из его досье.

– Официально это еще не доказано, – тихо сказал Мэддокс. – Не будем делать поспешных выводов.

Лео фыркнул, уселся и отпил виски:

– Вот не думал, что ты станешь его защищать, особенно после вашего маленького тет-а-тет в коридоре на днях.

– С какой стати Фицу сливать информацию? – не поверила Падачайя.

– Да он же больной, говорю вам, форменный псих! – не выдержал Лео.

О’Хейган усмехнулась:

– Он служит почти столько же лет, сколько Гуннар, но его раз за разом обходили с повышением, а Гуннар стабильно шел вверх. Озлобленный мелкий человечишка.

– Мстительный тип, – уронил Мэддокс, взглянув на Энджи. – Давайте пока воздержимся от комментариев и посмотрим, чем дело кончится.

Лео пробурчал:

– Между нами, этот козел что-то почуял, поэтому и рвался уничтожить компромат на мэра и заместителя генерального прокурора, выслуживаясь перед Киллионом и будущим новым руководством… – Старый детектив грубо засмеялся. – Небось надеялся, что Гуннара снимут, а его усадят в еще тепленькое кресло начальника управления…

Мэддокс налил Энджи вина. Смакуя его мелкими глотками, она оглядывала паб. В противоположном углу сидел темноволосый мужчина, похожий на ястреба.

– О, Грабловски здесь, – удивилась она.

– Ага, – отозвался Хольгерсен. – Всех пригласили. Кстати, он единственный никак не может смириться, что ты застрелила Аддамса.

О’Хейган засмеялась:

– Что так, то так. Ты, Энджи, лишила нашего доку возможности изучить монстра местного разлива, все пощупать своими руками. Ему уже и контракт на книгу предложили, а теперь все пошло прахом.

– Ну, – сказала Энджи, снова отпив вина, – это был не последний маньяк. А Грабловски и на имеющемся материале что-нибудь вымутит…

Музыка гремела, шум в пабе усилился. Перед эстрадой затеяли танцы. Энджи заговорила громче:

– А есть новости про Базьяка? Он вообще вернется или как?