Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

– Оставь себе, – сказала Мерри, ведя ее за угол, ко входу в маленький паб.

– Не хочу туда. Не пойду.

Мерри оценивающе поглядела на нее и кивнула. Она все понимала.

– Пойдем, я знаю куда.

– Нет… Мне пора. Мне нужно купить кристалликов… Вот только хотела сначала тебя повидать.

Мерри переменилась в лице, в глазах появились сочувствие, жалость. Нина это терпеть не могла, как и то, чем она стала. Ненавидела чужие взгляды на себя такую.

– Не осуждай меня, блин, если сама слезла! Мы с тобой, знаешь ли, старые знакомые!

– Я тебя вообще не осуждаю. Нисколько. Что стряслось, почему ты пришла?

– Из-за Фейф.

– В смысле – из-за Фейф?

– Фейф умерла. Утонула. Это ее в заливе нашли. Копы крутились у «Харбор-хауса», спрашивали пастора Маркуса о родственниках Фейф, кому сообщить, что она умерла. – Нина вдруг обернулась как ужаленная и дико огляделась по сторонам – ей показалось, что ее выследили. – Мерри, ее убили и завернули в пленку, а потом бросили в море!

Кровь отлила от лица Мерри Уинстон.

– Ты уверена?

– Коп мне фотку показал, она в морге лежит! С татухой своей… А вдруг он вернулся? Что, если это он? Я читала, что сделали с той девкой на кладбище! Это он, точно он!

Мерри, с трудом справляясь с дурнотой, схватила Нину за плечи. Глаза у журналистки загорелись:

– А коп ничего не говорил о распятии на лбу Фейф?

Нина покачала головой.

– Все равно это он.

– Почему?

– Потому что я спросила копа – с Фейф сделали то же самое, что и с кладбищенской девкой, а он на меня так странно посмотрел и ничего не стал отрицать…

– Слушай меня. Когда ты по правде в последний раз видела Фейф?

Нина неистово расчесывала струпья на лице:

– Давно уже. Месяцев пять, а то и все восемь. Она была со своим сутенером Дамианом и с новым блондинчиком – богатенький козел на маленьком черном «БМВ». Молодой, лет двадцать с небольшим.

– Точно на «бэхе»?

– Блин, я разбираюсь в машинах! Я же знаю, откуда больше подают…

– Как я уже сказал, аренда у нас помесячная. Жиличка предупредила, что съедет, в конце ноября, одиннадцать дней назад. Получается, в четверг. На следующий день она прислала грузчиков, а те передали от нее наличные, то есть декабрь у нее оплачен…

Кьель медленно прошелся по деревянным полам, остановившись у окна. Пыльные или более темные участки пола отмечали места, где лежали ковры и стояла мебель. Из окна открывался вид на стройку у самой воды. Они отыскали управляющего «Монблан апартментс» и показали ему снимок Хокинг. Оказалось, она прожила здесь почти два года, платила всегда наличными. А сейчас квартира освободилась.

– Она лично предупредила, что съезжает? – спросил Лео. Хольгерсен смотрел из окна, перебирая в голове различные варианты.

– Нет, по телефону.

– Вы уверены, что звонила она?

– Голос женский. Почему я должен сомневаться?

– В какую компанию перевозок она обратилась? – спросил Лео.

– Не знаю. У подъезда стоял белый фургон, но ни логотипа компании, ни названия…

– А тип, который принес вам деньги за декабрь, как-то представился?

– Нет.

– Как он выглядел?

– Темноволосый, среднего роста, лет тридцати с небольшим. Самый обычный молодой человек.

– Он был одет в спецодежду с логотипом, этот обычный молодой человек?

– Нет, в джинсы и темную куртку.

Кьель вышел на кухню и начал один за другим открывать шкафы. Пусто. Он заглянул под раковину, в мусорное ведро – все уже вычистили. В холодильнике нашлась лишь начатая коробка пищевой соды. Захлопнув дверцу, Хольгерсен начал выдвигать холодильник из ниши между шкафами.

– Ты что делаешь? – удивился Лео, входя.

– Люди вечно клеят на холодильник телефоны, памятки, записки. У меня дома листки вечно падают между ним и столами, а иногда улетают вниз. Помоги-ка…

Вдвоем они отодвинули холодильник. Хозяин квартиры наблюдал за ними с умеренным интересом.

В толстом слое пыли и грязи под холодильником нашлась расческа, несколько рассыпавшихся старых орехов, скрепка для бумаг, неопределимые крошки еды, а еще когда-то белая, а теперь вся в пятнах визитка. Сдув с нее пыль, Кьель прочел: «Доктор Джон Джекс, косметическая стоматология».

– Бинго, – прошептал он, помахивая карточкой перед носом Лео. – Вот и нашелся дантист, который сделал Хокинг прелестные жемчужные зубки. Я всегда говорю – ищи, кому выгодно. Но ему она наличными не платила.

Не найдя больше ничего, Кьель и Лео оставили управляющему свои визитки и пошли к лифту. На первом этаже за стеклянной входной дверью они увидели женщину, которая стучала пальцем по кнопке на панели домофона.

Кьель выругался:

– Опять она, эта репортерша!

Услышав голос, женщина обернулась и с трудом сглотнула. Она была смертельно бледной, глаза казались черными провалами. Выглядела она ужасно.

– Мерри Уинстон, – констатировал Кьель, разглядывая ее.

Журналистка быстро огляделась – лицо исказилось от неподдельного страха. У Кьеля шевельнулась догадка: он взглянул на панель домофона и увидел на экране имя Фейф Хокинг.

– Что, часто бывали в гостях у Фейф? – спросил он.

– Это она? – хрипло спросила Мерри. – Это Фейф нашли в заливе?

Кьель и Лео переглянулись.

– Что заставляет вас так думать? – осведомился Лео.

– Просто скажите, она или нет! – Уинстон дрожала всем телом.

Кьель нахмурился: в нем зародилось нехорошее подозрение.

– А почему вы именно сейчас приехали к Фейф Хокинг?

– Я проверяю одну версию.

– А кто вам подбросил эту версию? – не отставал Хольгерсен. – Или снова по сканеру услышали, а, Уинстон?

Журналистка не ответила. Кьель подошел ближе, нависая над миниатюрной Уинстон. Та отступила на шаг. Лео молча смотрел на них.

– Кто вам рассказал о Фейф Хокинг? Откуда вы знаете, где ее искать? Кто вам сливает информацию?

– Слушайте, я просто хороший репортер, ясно? Я на месте не сижу.

– Препятствие правосудию – серьезное правонарушение. Если мы обнаружим…

– Ну, тогда арестуйте меня и предъявите обвинение! – Она невольно бросила взгляд на экран домофона.

– Фейф Хокинг вы здесь не найдете, Уинстон, – сказал Лео. – Она съехала, даже вещи уже вывезли.

Побледнев еще больше, Уинстон отшатнулась:

– Я вам не верю!

Лео пожал плечами.

– А кто вывозил вещи? – спросила Мерри Уинстон.

– А ваш источник вам этого не сказал? – не удержался Кьель.

Репортерша обожгла его взглядом и чуть ли не бегом кинулась к светло-зеленому «Фольксвагену»-«жуку», оставленному под голым вишневым деревом в нескольких ярдах от подъезда. Мотор «жука», зачихав, заработал. Уинстон промчалась до перекрестка, свернула направо и скрылась из виду.