Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

Энджи очень хотелось попросить начальство прекратить: щелканье отдавалось в голове какими-то электрическими импульсами и мешало думать. Базьяк уже хотел что-то добавить, когда в дверь постучали. Он напрягся. Все трое переглянулись.

– Информация о связи между Нортонами-Уэллсами, кабинетом мэра и «Лексусом», предположительно использованном для совершения преступления, не должны выйти за пределы этого кабинета до особого распоряжения. Все строго между нами, ясно?

Энджи и Мэддокс кивнули. Базьяк повернул голову:

– Войдите!

На пороге стоял Лео. Седовласый детектив недобро зыркнул на Мэддокса и Энджи, совещавшихся с начальством, и скривился.

– Что у тебя, Лео? – спросил Базьяк.

– Пришел отчет ботаника. Такое сочетание белого дуба и культурных растений встречается редко – там, где эндемичный дуб адаптировался к неглубоким прибрежным почвам и выработал ветроустойчивость. А если добавить одичавших коз, то такое место вообще одно – остров Тетис.

Детективы переглянулись. У Энджи даже мурашки побежали от волнения.

– Метеоролог тоже подтверждает, что сильное береговое течение в сочетании с недавно зафиксированным шквалистым ветром с моря и высокой приливной волной в это время года вполне могло принести такой груз, как мертвое тело, от острова Тетис в залив. Личинку падальной мухи тоже можно объяснить, если тело некоторое время оставалось на острове, прежде чем его бросили в воду.

Энджи подалась вперед и быстро заговорила:

– На острове Тетис есть заброшенный хутор. В 1862 году во время эпидемии черной оспы несколько семей покинули материк и устроили на Тетисе маленькую коммуну с козьей фермой. Однако «черная смерть» проникла и на остров… Короче, на хуторе никого не осталось, козы без присмотра постепенно дичали, и сейчас там целая колония одичавших домашних коз.

Она замолчала. Интерес собравшихся вырос до предельного градуса.

– Возможно, у нас есть место убийства Хокинг, – сказал Базьяк, решительно поднявшись на ноги. – А ну, поехали работать.

Среда, 13 декабря

Энджи в сапогах-бахилах стояла рядом с Мэддоксом, Хольгерсеном и Базьяком в большом холодном погребе старого хутора на острове Тетис. Все молча смотрели, как работает Барб О’Хейган вместе с экспертами-криминалистами. Фотограф снимал каждый сантиметр подвала. Одетые в белые комбинезоны, шапочки, бахилы и нитриловые перчатки, эксперты двигались как на стоп-кадрах в ослепительных вспышках фотокамеры, сообщавших обстановке почти потустороннюю атмосферу. Царила тишина, нарушаемая лишь треском вспышек и тонким, действовавшим на нервы завыванием ветра, задувавшего в щели возле треснувших стропил.

С раннего утра выехать не получилось: очередной штормовой фронт, густой туман и высокий прибой задержали полицейских до середины дня. Дорога до Тетиса, до которого на полицейском катере было двадцать минут, растянулась на пару часов – мешал сильный встречный ветер и волнение на море. Детектива Лео скрутила морская болезнь, и он сейчас стоял наверху и курил, борясь с рвотными позывами и ругаясь, как морской волк, что не может спуститься в подвал, не заблевав место преступления. Не хватало еще повсюду оставить свою ДНК!

В погребе с земляными стенами было темно, хоть глаз выколи, и стоял ледяной холод – «как ведьмины сиськи», по меткому выражению Хольгерсена. Энджи сказала бы – как в морозильнике. Учитывая истинно арктическую стужу, цепкой хваткой державшую город больше двух недель, не нужно было ломать голову, отчего тело Фейф Хокинг так хорошо сохранилось. С поправкой на вновь вскрывшиеся обстоятельства О’Хейган определила давность наступления смерти от десяти дней до двух недель. Труп, сказала она, лежал здесь практически как в холодильнике морга. Даже сейчас, когда штормовой фронт принес дожди и наметилось потепление, погреб напоминал земляную пасть со стылым дыханием из недр земли.

Эксперты привезли с собой портативные, на аккумуляторах, прожекторы, заливавшие все вокруг неестественно резким светом, это позволяло увидеть мельчайшие детали и догадаться об ужасах, творившихся здесь. Энджи осматривалась, стараясь уяснить, что происходило с Фейф Хокинг.

Эксперты обнаружили свежие царапины на осклизлых досках пристани, где швартовались полицейские катера. Это был первый признак недавнего присутствия человека на острове – о подпоры и доски явно терлась лодка, и вряд ли сюда приезжали на пикник, учитывая погоду последних двух недель. Были найдены следы, ведущие от пристани, – отпечатки ног в подмерзшей грязи и следы волочения: мох и лишайники, выросшие на камнях, оказались местами содраны.

Возле входа на хутор в грязи отыскались следы. В развалинах дома полицейские наткнулись на небольшое стадо одичавших коз, укрывшихся от непогоды. Нетрудно было понять, как козья шерсть, семена травы, фрагменты листка белого дуба и остальное могли попасть внутрь кокона из пленки.

Но в погребе детективы и эксперты наткнулись на настоящую золотую жилу.

Плетеный полипропиленовый шнур свисал с опорной балки под потолком, покачиваясь на сквозняке (ветер ухитрялся проникать даже через открытый люк подвала). Таким же шнуром была обвязана Хокинг. Осмотр с люминолом позволил обнаружить следы человеческой крови на жестком шнуре, а между полипропиленовых волокон эксперты нашли фрагменты человеческих волос – черных и темно-русых. Энджи подумала, что длинный черный волос, скорее всего, принадлежит Хокинг, а вот другие вызвали острый интерес всей следственной группы: среди них явно были лобковые или же волосы с тела мужчины. Все находки поместили в отдельные пакеты и занесли в список вещественных доказательств. Энджи страшно хотелось знать, совпадут ли какие-то фрагменты волос со светлым волосом, обнаруженным на одежде Драммонд: это связало бы обладателя волос с обеими жертвами.

Один из экспертов присел на корточки у стены, отскребая капли свечного воска. Несколько огарков, сгоревших практически полностью, уже были соответствующим образом упакованы и отнесены в палатку, где развернули передвижную лабораторию.

Лист плотной пленки вроде той, в которую было замотано тело Хокинг, лежал смятый в углу подвала вместе с остатками сгнивших мешков, старых деревянных ящиков, нанесенных ветром сухих дубовых листьев, желудей, клочков старой травы, обломков коры и обрывков «ведьминой бороды» – этим лишайником густо заросли сосны с наветренной стороны острова. После обработки люминолом засветились и темные пятна на кедровых досках, настеленных прямо на земляной пол.

О’Хейган присела на корточки возле этих пятен, сравнивая их расположение с фотографиями со вскрытия Хокинг, которые она привезла с собой. Пальцем, обтянутым нитрилом перчатки, она указала на грубо оструганную кедровую доску: