Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

«Утекай! Беги…»

Она не сможет. Ей с этим не справиться. Она не хочет Мэддокса и непонятных эмоций, она хочет независимости. Петля паники затягивалась. Энджи облизала губы, отвернулась и, поколебавшись, начала подниматься по маленькой лесенке в тамбур. Ступив на темную мокрую палубу, она покачнулась, когда ледяной дождь принялся часто клевать ее в лицо, но овладела собой, перебралась на пристань и пошла к воротам, стуча тяжелыми ботинками по камням, оставив Мэддокса в теплой кухоньке с кружкой кофе в руке. Внутри у Энджи все дрожало.

– Так это, а Паллорино-то где?

Сидевший за металлическим столом в комнате, отведенный под оперативный штаб, Мэддокс раздраженно поднял глаза. Перед ним стоял Кьель Хольгерсен в узких грязно-серых джинсах, свободно свисавших с его тощей задницы якобы самым модным образом. Даже стоя неподвижно, он казался суетливым.

– Что? – резко переспросил Мэддокс, недовольный, что его отрывают от дел. Он приехал в управление пораньше, чтобы закончить отчет о том, что удалось заметить на похоронах Драммонд и узнать от отца Саймона – священник приоткрыл нечто очень важное, упомянув беспорядочные половые связи Грейси Драммонд. Мэддоксу хотелось уйти в работу и не думать об Энджи.

При виде его синяков Хольгерсен даже отшатнулся:

– Иисусе, чел, что с лицом? Кто тебе в нос дал? Видок у тебя черт знает какой!

– На яхте шкот ослаб от ветра, вот гик и заехал с разворота, пока я там крепил что мог в темноте на мокрой палубе…

Несколько секунд Хольгерсен молча смотрел на него.

Мэддокс выдержал его взгляд, не мигнув, хотя лицо здорово болело, и глаза слезились. Своим вопросом Хольгерсен явно пытался что-то вытянуть и сейчас искал признаки лжи. Этого парня не без причины высоко ценили на работе – несмотря на свои странности, он был очень умен. Он видел людей насквозь, а собеседники, напротив, как правило, не принимали Хольгерсена всерьез из-за своеобразной речи, одежды, специфической пластики. Мэддокс быстро разгадал, в чем преимущество Хольгерсена: молодой детектив нарочно наигрывал, чтобы усыпить бдительность собеседника.

– У тебя в заднице, что ли, зудит? – как ни в чем не бывало осведомился Мэддокс. – Или ты не видишь, что я занят?

Хольгерсен сунул пальцы в нагрудный карман и извлек пачку никотиновой жвачки.

– Я спросил, Паллорино где?

– Понятия не имею. – Мэддокс вновь углубился в свои записи, хотя сердце забилось чаще. Хольгерсен не отходил, шурша целлофаном, в который был запаян кубик жвачки. – Господи, Хольгерсен! – вскипел Мэддокс, покосившись на него. – Чего тебе? Мне нужно дописать отчет до утреннего брифинга у Базьяка!

Хольгерсен освободил кубик зеленой жвачки из целлофановой темницы, ухмыльнулся и отправил жвачку в рот. Громко жуя, он придвинул стул и уселся сбоку:

– Я не курить бросаю, это на крайний случай, чтоб ты знал. Помогает не психовать, когда курить нельзя. Жую начиная со среды.

Во временный штаб вошли еще два детектива с картонными стаканчиками в руках, распространяя вокруг себя запах кофе.

Хольгерсен понизил голос:

– Я ей звонил, она трубку не берет.

Мэддокс пожал плечами, перечитывая свои записи. Но плечи его были напряжены.

– Несколько раз уже звонил.

– Ну вот что. – Мэддокс грохнул ручку на стол и выпрямился: – Ты меня уже достал. Сейчас рано, может, она не хочет с тобой разговаривать. Может, она в дýше, блин! Жди, когда она приедет.

Хольгерсен поглаживал свою козлиную бородку, а невыразительные карие глаза, взгляд которых обычно метался по комнате, сейчас для разнообразия пристально смотрели на Мэддокса.

– Я слышал, она позвонила и сказалась больной, – сообщил он.

– Откуда ты это взял?

Взгляд Хольгерсена метнулся к двум детективам, беседовавшим в дальнем углу с другими участниками расследования, тоже уже подтянувшимися на работу. Он ответил совсем тихо:

– Я слышал, как в кабинете Базьяка Фиц курлыкал с деловым костюмом из собственной безопасности. Из слов Фица я понял, что он открыл на Паллорино охоту, потому что считает ее этим неизвестным информатором и хочет отобрать у нее значок. Я хотел ее предупредить. Забавная штука – Базьяка нет в кабинете, там только Фиц и этот из СБ. Может, Бази тоже приболел, а? Может, что произошло на вчерашнем позднем совещании, куда его вызвали, пока мы насвинячивались в «Свинье»?

Мэддокс почувствовал, как отлила от лица кровь.

– Это вы с Лео подстроили? – гневно спросил он. – Опять ему неймется нагадить Паллорино?

Хольгерсен фыркнул и хотел ответить, когда дверь временного штаба распахнулась.

– Сержант Мэддокс! – скрипучим высоким голосом громко произнес инспектор Фрэнк Фицсиммонс, придерживая дверь. За ним стоял тощий человек в плохом костюме, которого Мэддокс не знал. – Прошу вас в мой кабинет на два слова.

Внимание всех собравшихся в комнате обратилось на Мэддокса, на его синяки и повязку на переносице. Он невольно напрягся.

– Что я говорил, блин? – пробормотал Хольгерсен, когда Мэддокс оттолкнул стул, поднялся и поправил галстук. – Удачи, – добавил Кьель, вставая.

Когда Мэддокс пошел к выходу, Хольгерсен еле слышно произнес:

– Похоже, Лео вчера тоже досталось гиком с разворота, а?

Мэддокса осенило – Хольгерсен видел драку у «Летающей свиньи»! Наверное, прятался, как обычно, под навесами от дождя и курил в тени. Значит, наверняка видел и поцелуй.

Он пытался предупредить не только Энджи, но и Мэддокса, что информация, возможно, уже пошла наверх и начальство, в случае чего, не замедлит ее использовать.

Или же Хольгерсен вел свою собственную непонятную игру.

– Это сержант Чарльз Тиллерман из отдела собственной безопасности. – Фиц, придерживая галстук на животе, сел за письменный стол. Тиллерман уселся рядом с Фицем, а Мэддокс занял единственное оставшееся место напротив.

Фиц плотно прикрыл дверь. Жалюзи уже были опущены, чтобы закрыть кабинет от общего зала.

– Тиллерман раньше работал в полиции Ванкувера, – продолжал Фиц. – Может, вы даже знакомы – Ванкувер же входил в вашу юрисдикцию.

– Я служил в канадской королевской конной полиции, и хотя наш объединенный убойный отдел действительно сотрудничал с ванкуверской полицией, мы не встречались. – Мэддокс взглянул на Тиллермана, неподвижно сидевшего с каменным лицом.

– Понятно, – скрипуче протянул Фиц, и у Мэддокса возникло ощущение, что с ним играют. Оценивают. В нем крепла настороженность. Про себя он поблагодарил Хольгерсена за предупреждение, если тот, конечно, искренне хотел ему помочь.

– Что у вас с лицом, сержант Мэддокс? – осведомился Фиц.