Гастон Леру - Восставший из мертвых

— Нельзя доверять старой служанке!.. но теперь я смогу уходить, когда захочу… я открыла сегодня утром, что ключом от чулана можно отпирать и калитку… значит, мне не придется простирать к нему руки из беседки, когда он придет… Понимаете… Я сама пойду к нему… И он сможет сжать меня в своих объятиях, унести меня с собой в страну мертвых!.. Мне так хотелось бы теперь умереть, теперь, когда я знаю, что он умер!.. И я надеюсь, что мое желание скоро сбудется… Я уже говорила вам, месье Жак, и госпожа де ла Боссьер, я думаю, согласится со мной: вы должны отомстить за вашего брата!.. Его убийца не должен разгуливать на свободе, разгуливать безнаказанным, — вы должны положить этому конец. Подумайте только, что я каждый день обедаю с ним, ужинаю с ним, завтракаю с ним!.. Одна надежда на это и поддерживает меня… и только об этом я молюсь каждый вечер… А по ночам приходит Андре и сообщает мне необходимые сведения… так что скоро мы будем знать все… все… и очень скоро… Он вернулся сегодня ночью и… тише!.. старая служанка бродит по коридору… ей нельзя доверять… Быть может, она соучастница убийцы… все возможно… Она подслушивает у дверей!..

Марта приоткрыла дверь и произнесла совсем громко, с аффектированной любезностью, которая казалась ей естественной:

— Дождь перестал! Не хотите ли пройтись по саду?..

У двери, ведущей в сад, они встретили старую служанку. У нее было доброе и хорошее лицо. Ее звали Натали, она служила еще при первой жене Сен-Фирмена и никогда ничем не обижала вторую его жену. Она была чрезвычайно незначительным существом и сейчас все ее внимание было поглощено бельем, которое она развешивала в чулане. Тем не менее она, в качестве хорошо воспитанной служанки, спросила, не угодно ли гостям выпить чаю.

— Нет! нет!.. ничего не нужно!.. — с живостью воскликнула Марта… — Откажитесь, непременно откажитесь!.. Бисквиты заплесневели!.. Не станете же вы отрицать, Натали, что бисквиты заплесневели!..

Натали за спиной хозяйки пожала плечами и прошептала:

— Бедняжка! Ах!.. бедняжка!!!

А Марта увлекла за собой гостей в сад.

— Я не сказала, — продолжала она, — что бисквиты могут быть отравлены… Почем знать!.. Я-то ем все, что мне дают, потому что хочу умереть… Но вы — о, это совсем другое дело…

Они следовали за ней. Она надела на свои маленькие ножки глубокие галоши и все трое пошли теперь по гладкой аллее сада, по обеим сторонам которой росли кусты и фруктовые деревья. Последние были так стары, что побелевшая кора их падала сама собой. О! это был очень печальный сад!.. Дождь прекратился, но со всех веток, со всех последних неосыпавшихся листьев, точно слезы, падали капли, словно сад оплакивал навек исчезнувшую молодость и свежесть, которые никто и не думал ему вернуть.

Марта набросила на плечи шаль и зябко куталась в нее, идя впереди гостей. Господин и госпожа де ла Боссьер сразу же поняли, куда она их ведет.

За двойным рядом лип они вскоре заметили ту самую беседку, где Марта проводила несколько часов каждую ночь.

Это была простая деревенская беседка, полусгнившая и разваливающаяся. Крыша была обильно увита ползучими растениями и напоминала украшение на старомодной шляпе. Ступени лестницы, которая вела на площадку, сгнили от времени и сырости; перила тоже наполовину сгнили и рассыпались под руками.

Марте, по-видимому, не терпелось.

Когда все трое очутились в беседке, она тотчас заговорила:

— Здесь я могу спокойно все рассказать… здесь нас никто не потревожит… Вот, видите, — внезапно прибавила она, — вот отсюда он приходит!..

За оградой, в полутьме уже нависших над рекой и сгущающихся сумерек, можно было различить рощицу плакучих ив. У подножия их был привязан старый челнок. Этот уединенный уголок берега как бы покрывала мрачной тенью вздыхающая и стонущая вблизи осиновая роща.

— Какое печальное место! — не удержавшись, воскликнула госпожа де ла Боссьер.

— Да, да!.. Но если бы вы знали, как красиво здесь, когда светит луна… когда он приходит по воде, как некогда Иисус шел — по воде, яко по суху… да, да! он идет по воде… и это кажется вполне естественным… он выходит на берег…

— Послушайте, дорогая, он наверняка приплывает в этом старом челноке! — объяснил ей Жак. — А звон, который вы слышите — это лязганье цепи, которой он привязывает челнок к стволу ивы…

— Не мешай госпоже Сен-Фирмен рассказывать!.. Если бы все было так просто, госпожа Сен-Фирмен сама давно бы догадалась…

— Вы правы, сударыня, я не слепа, не глуха и не безумна, что бы ни говорил мой муж.

— А в котором часу призрак обычно появляется? — спросила Фанни.

— Около четырех часов ночи… Но теперь, когда я знаю, что он приходит или может прийти ко мне, я жду его в любое мгновение… и не устаю ждать… Однако он, по-видимому, не может являться каждую ночь… О чем я говорила? Ах, да! обычно он выходит на берег в этом месте, но не всегда… иногда он появляется неведомо откуда и неожиданно становится видимым… Он направляется ко мне, протягивая обе руки… молча… Я никогда не слышала звук его шагов… слышно только легкое позвякивание цепей… которое, как говорят, всегда сопровождает привидения, когда они являются живым…

— Бедное дитя! Бедное дитя!.. — снова прервал ее Жак. — Где вы вычитали все это?.. В каком бреду вам все это привиделось?..

— Оставь! прошу тебя, Жак!.. — с явным неудовольствием вмешалась Фанни.

— Раньше мне казалось, что я грежу… но теперь я уверена, что он приходит ко мне, что он ждет меня, что он любит меня по-прежнему!.. — настаивала Марта. — О! так жаль ее, эту несчастную душу бедного… убитого… И на виске у него все еще сочится кровавая рана!.. И он надеется, что я отомщу за него, я знаю… но я так слаба… так слаба… и без вашей помощи мне это никогда не удастся!..

Она схватила их за руки и стиснула с такой нервной силой, какой они в ней и не подозревали.

— Обещайте, что вы поможете мне, и я расскажу вам, что он сказал мне прошлой ночью…

— Вы знаете, как мы любим вас, милая Марта, — сказала Фанни.

— Нет! нет! — мне нужно не это… скажите: «Мы вам поможем!»

— Ну хорошо! Мы вам поможем…

— Вот! вот!.. благодарю вас!.. Теперь мне будет спокойнее. Он доверил мне большую тайну… и она нам может очень помочь… Он сказал мне так печально, так печально: «Марта! Марта! Мне хотелось бы спать в освященной земле… разыщи мой труп, Марта!..»

Тогда я спросила его: «Скажите мне, Андре, где находится ваше тело?»

И он ответил мне: «Он спрятал мое тело в сундук!..»

Затем он сразу исчез, как дым… Что вы скажете об этом?.. Теперь мы знаем, где спрятано его тело… нужно только узнать, где находится сундук… Быть может, это будет очень трудно… Случалось, что трупы, спрятанные в сундуках, искали месяцы, даже годы… Вспомните историю, что рассказывал нам доктор Мутье… дело Гуффе… [19] Реальный судебный процесс, проходивший во Франции в 1889–1890 гг. и связанный с убийством судебного исполнителя Т. Гуффе авантюристом М. Эйро и его любовницей Г. Бомпар. Труп Гуффе был перевезен из Парижа в Лион в сундуке, а затем спрятан в мешке в сельской местности близ Лиона. Дело считается этапным в судебной медицине и криминалистике. Нужно действовать крайне осмотрительно… Сен-Фирмен, не сомневаюсь, принял меры предосторожности!.. А теперь идемте скорей в дом, — муж, должно быть, скоро вернется… Он должен застать нас троих в гостиной за спокойным разговором о дожде… как будто ничего не случилось!