Сабина Альбин - Кровь [СИ]

Отец между тем настойчиво переводит разговор на свою проблему:

— Kaj se bo z mano zgodilo? Tudi bom postal kot…no?..(Что же будет со мной? Я тоже стану, ну… таким, как?..)

Доктор подходит к мужчине. Он внимательно всматривается в его глаза. Глаза мужчины воспаленные и красноватые, но совершенно обычные, человеческие.

— Se spomnite tega, ki je Vas napadel? (Вы помните того, кто на Вас напал?)

Чёрное обожженное лицо, мутные белёсые глаза.

Мужчина коротко кивает.

– Če Vi bi se spreminjali v vampirja, bi že izgledali tak kot on. (Если бы Вы превращались в вампира, то уже бы выглядели, как он.)

Но мужчина не убежден:

— In ugriz? (А укус?)

Доктор переводит взгляд на его заклеенную шею:

— Lahko vidim? (Можно?)

Мужчина обращается к женщине:

— Irena! (Ирена!)

Мать Тинека, подойдя к мужу, помогает ему снять пластырь. Место укуса припухшее, виден синеватый отпечаток зубов, но кожа не прокушена.

Доктор кивком головы показывает, что он видел достаточно, и Ирена заклеивает рану.

Доктор уверенно поясняет:

— Da, to potrjuje mojo domnevo. Vampir je močno oslabljen, morda ranjen. Ni bil dovolj močan, da bi ugriznil resnično. Je zbral vse moči, da je Vas onemogočal. Zdaj pa njegov glavni cilj je grad. (Да, это подтверждает мои предположения. Вампир сильно ослаблен, возможно, ранен. У него не хватило сил на полноценный укус. Он потратил последние силы, чтобы обездвижить Вас. Теперь его главная цель — замок.)

Лиза наконец собирается с мыслями и вмешивается в разговор:

— Vendar recimo, da ti moška sta kriminalca. In želita oropati muzej. Morda bi morali poklicati policijo? (Предположим, однако, что это преступники. И они хотят ограбить музей. Может, всё-таки, предупредим полицию?)

Ирена пренебрежительно машет рукой, искривив яркий рот:

— Niste videli ta muzej. Tu ni nič vrednega. (Вы не видели этот музей. Там и взять-то нечего).

Отец, приободренный прогнозом доктора в отношении себя, теперь встревожен ещё чем-то:

— Vendar, če imate prav, Doktor, Tomaž je v nevarnosti. Tinek, pokliči strica. (Однако, если Вы, доктор, правы, то Томаж — в опасности. Тинек, позвони дяде.)

Тинек, не очень довольный тем, что ему придется пропустить часть разговора, тем не менее, достав телефон, уходит в другую комнату.

Отец, очевидно, всё ещё переживая происшествие в лесу, снова поднимает тему вампиров. Как бы размышляя вслух, он с видимым облегчением говорит:

— Dobro je, da nimal moči, da bi me ugriznil resnično. Ne bi rad postal… (Хорошо, что у него не было сил, чтобы укусить меня по-настоящему. Не хотел бы я превратиться…)

Доктор загорается, тема для него явно волнительная:

— O! To je pogosta zabloda! Dovolite mi, da vam to osvetlim.(О! Это распространенное заблуждение! Позвольте просветить вас.)

Лиза с ироничной улыбкой, но без раздражения комментирует:

— Grandpa, thisisyourdepartment. (Дед, это по твоей части.)

Впрочем, Лиза, как и остальные слушатели, с интересом устремляют свои взгляды на доктора.

Доктор незаметно для себя переходит к лекторскому тону. В ходе рассказа он встает посередине комнаты и вещает оттуда, как будто говорит с университетской кафедры. Глаза его загораются от увлекательной для него темы, он словно бы молодеет.

— Najprej, kako, sploh, so nastali vampirji? Ne bom vas dolgočasil z mojimi raziskavami. Lahko pa rečem, da je moji viri so rokopisi prvih krščanskih misijonarjev, ki so se pojavili v Karantaniji sredi osmega stoletja. Tam sem našel opis enega nenavadnega starodavnega obreda, ki ga pogani so opravljali že od nekdaj. (Преждевсего, откуда, вообще, появилисьвампиры? Не буду утомлять вас ходом своих исследований. Скажу только, что моим источником являются рукописи первых христианских проповедников, которые появились в Карантании в середине VIII века. Я нашел в них описание одного любопытного древнего ритуала, который язычники проводили с незапамятных времен.)

Широкая лесная поляна. Яркий летний день. Поляна занята людьми. Они стоят плотной пёстрой толпой, образуя пустой круг в середине. Слышен равномерный гул голосов. Но тут с одной стороны толпа расступается, и устанавливается тишина. В образовавшемся проходе видно старое узловатое дерево, его тёмный ствол перехвачен цветными нитями, с ветвей свисают сплетенные из таких же нитей шнурки и ленты.

Затем к людям выходит старец. Он становится перед деревом. С обеих сторон его поддерживают юноши, хотя заметно, что он достаточно крепок, чтобы передвигаться без помощи. Старик сед, практически бел. Его длинное одеяние тоже бело (в отличие от разноцветной одежды толпы) и украшено богатой вышивкой.

Спустя несколько секунд с другой стороны через расступившуюся толпу четыре стражника, вооруженные короткими мечами, выводят на середину круга какого-то человека. Это молодой мужчина. Он бос, обнажен по пояс, его голова обрита, сбрита и борода (в то время как все мужчины вокруг бородаты). Взгляды толпы обращаются к нему. Все молчат, но в глазах читается холодное презрение. Мужчина же ни на кого не смотрит, его взгляд устремлен в землю.

Старец освобождается от помощников. И подходит к полуобнаженному мужчине. Его стражники расходятся и становятся по краю толпы. Старец:

— Vъzvedi očese kъnebesi. Ato bizьrělonašьsǫdъ. Sǫderibǫdǫtьtobě našiotьсi. (Праславянский: «Подними глаза к небу. Пусть оно видит наш суд. Судьями твоими будут наши отцы».)

Мужчина смотрит исподлобья, но в конце концов поднимает взгляд к небу. Когда он снова опускает глаза, то старец перед ним оказывается облачен в волчью шкуру. Мужчину покидает самообладание, он отступает, как бы желая ускользнуть (это движение заставляет напрячься стражников). Но старец повелительно вытягивает руку, и мужчина покорно останавливается, а потом по знаку опускается на колени.

Старец разворачивается, и юноши-помощники подходят к дереву, один с ножом, другой с чашей. Ножом отворачивают кору, в чашу собирают стекающий по коре густой чёрный сок.

Чаша в руках полуобнаженного мужчины. Он медлит, но встретив жёсткий взгляд старца, подносит чашу к губам.

Чаша выпита. Чёрный сок стынет на губах, струйка стекает по бритому подбородку. Старец:

— Vъzvedi očese! (Подними глаза!)

Мужчина, запрокинув голову, глядит вверх. В течении нескольких секунд глаза его затягиваются белёсой пеленой. Ещё немного погодя они начинают кровоточить. Постепенно кровь появляется и из ушей, и из носа. При этом мужчина продолжает глядеть вверх.

В гробовом молчании люди медленно расходятся. Окровавленный мужчина на том же месте и по-прежнему, стоя на коленях, смотрит в небеса.

Солнце клонится к горизонту. На поляне остались только стражники и полуобнаженный мужчина (поза его не изменилась). Лицо его полностью покрыто коркой засыхающей крови. Кровавые струйки стекают по торсу и спине. В какой-то момент по телу человека пробегает судорога, и с животным криком он извергает изо рта всю оставшуюся кровь. Он падает в образовавшуюся лужу. Один из стражников склоняется над упавшим, а потом делает знак трем остальным. Они, видимо, поняв всё без слов, поспешно удаляются.

Наступили сумерки. На поляне снова появляются стражники, у них в руках полыхают факелы. Труп уже обложен валежником. Пришедшие заливают всё густой смолой и поджигают. Пламя, разгоревшись, вздымается выше деревьев. Рядом в полном молчании только четверо стражников.