Вадим Караваев - Наследие предков

Внезапно движение пространства прекратилось. Девушка увидела согбенного старика с белоснежной бородой в черном одеянии с капюшоном, расшитым какими-то белыми письменами и знаками. С противоположной стороны вдруг появился еще один старик в высокой бараньей шапке с посохом в руках, завернутый в серый плащ. А между ними стояли знакомый спецназовец с женой пропавшего капитана Куренного. Темнота вокруг начала таять, переливаясь различными оттенками, а потом появился ослепительный свет, который стремительно наполнил все вокруг. Из этого света подошел Геннадий, обнял девушку, поцеловал и исчез. И тут вдруг все тело пронзило болью.

Глаза долго не могли привыкнуть к яркому свету. Когда же, наконец, удалось раскрыть слипшиеся ресницы, в поле зрения возникли очертания светлого помещения, где она находилась. Попробовав пошевелить конечностями, девушка ощутила дикий болевой импульс сразу во всем теле, сразу осознав, что далеко не все так гладко, как хотелось бы. Потом взору предстали очертания блестящей металлической конструкции, в которой была зафиксирована ее левая нога. Повернуть голову не получилось. Исследовать окружающее пространство она могла только глазами и правой рукой. Тактильные ощущения дали понять, что вся грудная клетка до самого подбородка вместе с отведенной в сторону левой рукой закованы в холодный белый монолит гипса. Ощупав правой рукой лицо, надежда умерла нерожденной — без бинта были только отверстия для глаз.

— Инна Валерьевна! Пора возвращаться! — голос из другого конца больничной палаты исходил от сидящего на стуле знакомого мужчины.

Еще раз осмотрев сквозь красную пелену пространство вокруг себя, Инна заметила кучу всяких проводов и трубок, подходящих к ее телу. Еще сутки ушли на периодические включения и отключения сознания от реальности.

— Инна Валерьевна, вы меня узнаете? — снова обратился знакомый мужчина в белом халате.

Понять, кто к ней обращается, Инна смогла не сразу. Только через несколько минут рассудок наконец сопоставил облик стоящего перед ней мужчины с имевшемся в базе данных памяти файлом «полковник ФСБ», тот который замял дело про исчезновение из отдела полиции спецназовца. Вот только вспомнить фамилию полковника она никак не могла.

Первая попытка акустического взаимодействия провалилась, так как вместо речи послышались лишь хрипы и шипение. Ну, еще бы! Пересохшее горло и воспоминания о красивых передних зубах явно не в лучшую сторону отразились на дикции. После нескольких попыток воспроизвести что-то более или менее благозвучное, Инна все же смогла поговорить с посетителем.

В процессе беседы, когда сознание продолжило планомерно разгребать накопившиеся завалы памяти, в глазах Инны все более выразительно прорисовывался ужас. Наконец черед дошел и до вопроса о Гене. Человек в белом халате поведал все как есть.

Следующий разговор у них состоялся только через сутки, после того, как успокоительные позволили девушке адекватно вести беседу.

— Александр Иванович, сколько уже я здесь лежу?

— Семнадцать дней, Инна. Сегодня восемнадцатый. Кома, тяжелая черепно-мозговая травма, пришлось делать трепанацию черепа, плюс множественные переломы конечностей, смещения позвонков, переломы и ушибы грудной клетки. Но, в общем и целом, вы везунчик. От такого удара обычно мгновенная смерть наступает, а вы остались живы.

После этой фразы полковника Субботина у девушки снова началась дикая истерика. В этот раз полковник не стал прибегать к услугам медсестер с успокоительным. Он спокойно подошел к кровати и тихонько сжал пальцами правую ладонь девушки, отчего она в скором времени закрыла глаза и провалилась в сон.

Разговор на следующий день получился более предметным и содержательным.

— Вы интересовались причиной смерти Гены. Официальную версию я вам озвучил еще вчера: острая сердечная недостаточность. Так вот, Инна, чтобы понять, что на самом деле произошло, мне придется вам многое рассказать, а эта информация не просто секретна — о ней в стране знает не более пары десятков лиц. И здесь передо мной стоит дилемма: или же вас вербовать к сотрудничеству, или придется подчистую лишить вас воспоминаний последних месяцев.

— Зачем я вам нужна? Да еще в таком состоянии, — обреченно прошептала Инна.

— Ну чего греха таить, специально бы вас никто и никогда не стал приглашать к сотрудничеству, несмотря на ваши аналитические способности и профессионализм. Но так как жизнь тем не менее сплела нити наших судеб, то этим стоит воспользоваться, как вам кажется?

— Вы верите в судьбу?

— Смотря, что под этим подразумевать! Если бы у людей была бы возможность сейчас обработать на компьютере весь конгломерат генетических данных, приобретенных навыков, психологических установок, подсознательных программ конкретной личности, то результат взаимодействия всех этих разнородных факторов в данной конкретной точке времени можно бы смело было называть судьбой.

— Интересно, никогда об этом не думала.

— У вас еще будет много времени подумать, что к чему. Насчет своего здоровь не беспокойтесь — все заживет. Да, в общем-то, нам нужны как раз ваши интеллектуальные способности, а не спортивно-прикладные навыки, а с головой, несмотря на сотрясение, у вас, кажется, все в порядке, — рассмеялся полковник, но поняв, что собеседнице сейчас явно не до смеха, он продолжил уже серьезно. — Все заживет как на собаке, уж поверьте, мы это умеем делать. В данный момент мы с вами подошли к поворотной точке в наших отношениях. Только вот в случае вашего согласия сотрудничать, вам придется умереть. Да, да, почти во всех смыслах этого слова, не удивляйтесь. С похоронами и памятником на кладбище. Сейчас вы официально находитесь в коме в критическом состоянии и возможный негативный исход никого не удивит. Но должен вам сказать, что ни прежней жизни, ни связей, ни даже внешности у вас не останется.

— Александр Иванович, я даже думать не буду. Я согласна. А от меня прежней на данный момент только правая рука осталась нетронутой. Я думаю самое время меня обновить. — Инна грустно хмыкнула и добавила, — А вот грустить по мне вряд ли кто-то будет!

— Зря вы так, Инна. Ваш отец очень переживает.

Но девушка бесцеремонно и решительно прервала полковника на полуслове:

— Отец?! О чем вы? Он даже забыл меня поздравить с тридцатилетним юбилеем! Он в это время со своей любовницей на Майорке телеса прогревал. Я с двадцати лет одна, совсем одна.

— А ваша мама?

— А моя мама в 99-м году психанула на папу, собрала вещи и вышла в дверь. Ее после этого никто и никогда не видел. Так что насчет организации пышных поминок можно не заморачиваться. Что, кстати, будет с моим «убийцей»?