Роман Волков - Большая книга ужасов — 74 [сборник]

— И я буду. Обязательно.

Надя кивнула, потом порывисто приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, жарко и горячо.

— Пока.

Волкогонов даже не сразу понял, что произошло, а когда сообразил, Нади на перроне уже не было — она взбежала по ступенькам в вагон. Ждать отправления поезда парень не стал — «лучше не растягивать». Да и время начинало поджимать: еще предстояло нести сегодня на линейке первоклассницу с колокольчиком, и опаздывать было нельзя, а то учителя потом с потрохами съедят.

Ворота родной школы были распахнуты настежь, во дворе стоял гул голосов и предпраздничный шум. Пестрели разноцветные бантики и букеты. Рядом с младшеклашками несли вахту родители. Средние классы толпились группками, тыкали в друг друга и в окружающих пальцами, глупо хихикали, норовя и выпендриться, и не получить нагоняй от учителей.

Старшеклассники выглядели более спокойно, даже отрешенно, соперничая в крутости. Это нисколько не мешало им периодически оживать и гоготать во весь голос. В общем, все было как всегда первого сентября. Роман даже усмехнулся, подивившись теплому ощущению внутри: все-таки он соскучился за лето по этим стенам, атмосфере, даже учителям.

Но не успел Волкогонов предаться ностальгии, как получил увесистую подачу в плечо.

— Здорово, волк патлатый! — громыхнул следом знакомый голос закадычного друга.

Андрей Масляев улыбался во весь рот, словно не видел Романа сто лет, хотя они встречались буквально пару дней назад. Да и вообще, виделись регулярно, за исключением летних поездок на моря и к бабушкам. Но первое сентября — особый случай, тут всегда как после долгой разлуки.

— Сам ты патлатый, — беззлобно оскалился Волкогонов и скользнул взглядом за спину друга. Там толпились одноклассники, многих из которых Роман действительно не видел несколько месяцев.

Под темным зонтом маячила чья-то бритая наголо башка, и, приглядевшись, парень с удивлением узнал в лысом дылде Сашу Долгова — он и раньше-то был гоповатого вида, а теперь превратился в настоящего «братка», да еще, видать, все лето на берегу Суры у Ростка провалялся, потому что загар был такой — негры обзавидуются. Рядом с Долговым стоял похожий на модель из журнала Димка Шаткин — высокий красавчик с тонкими чертами лица. Его кудрявые волосы в художественном беспорядке обрамляли интеллигентное лицо — в жизни бы никто не подумал, что это сын полковника полиции. Гораздо больше Шаткин походил на отпрыска какой-нибудь богемной знаменитости.

Однако долго разглядывать одноклассников Роману не дали: подошли Мазуренко и Павлихин, стали хлопать его по плечам и приветствовать, перебивая друг друга.

Глядя на знакомые лица, Волкогонов подумал, что от ужасных событий лета, похоже, не осталось и следа. А может, одноклассники, так же как и он сам, старались не вспоминать об истории с физруком. Как говорится, нервным срывом горю не поможешь — что было, то было.

— Ну, чего, готов к сочинению «Как я провел лето»? — хихикнул Валера Мазуренко, подмигнув с заговорщицким видом.

— А сам?

— А то! Могу в трех томах накатать!

Все четверо рассмеялись, и на этот смех подтянулись еще ребята.

— О! Здоров, Романыч, — протянул свою крепкую руку Долгов, сверкнув гладкой лысиной. Его круглая физиономия чуть скривилась на сторону в улыбке, а белоснежные зубы вспыхнули как искры. — Ну, как че? Оттянулся летом? Смотрю, свежачок.

— Привет. Нормально отдохнул. Спасибо. Сам-то как?

— А я на сборы ездил в июне. В следующем году в армию пойду — манал я все эти вузы-арбузы. Сказали, смогу в спецназ попасть — данных хватает.

— Круто, — с уважением кивнул Волкогонов.

— А ты куда?

— Я, неверное, в сельхоз — на экономический.

— О! И я на экономический, — тут же подал голос Масляев. — Будем на пару экономить народное добро.

— Да ну, экономика. Бухгалтерский учет, циферки-таблички… Скукота, — подал голос Артем Павлихин с видом знатока. — Какой ты бухгалтер, Ром! Тебе в литинститут надо! Или в музучилище!

Роман фыркнул.

— Это хобби. Не заработаешь на этом. А нищеты не хочу. Боюсь. Сам-то куда идешь?

— На исторический пойду. Буду на раскопки всякие ездить, учебники для таких дуболомов, как вы, писать…

— Да ты пока учебник какой-то напишешь, уже и дети наши ласты склеят, — захихикал Долгов. Между одноклассниками могла состояться длительная перепалка. Но Роман не позволил этому произойти, громко обратившись к молчавшему до сих пор Шаткину:

— Димыч, а ты куда?

Красавчик чуть пожал плечами, вроде ничего особенного, и негромко ответил:

— Я в Высшую школу МВД собираюсь поступать. На эксперта-криминалиста. Химия, физическая химия, органическая и неорганическая химия, химическая технология, взрывчатые вещества, химия горения и взрыва.

— Ничего себе! — в один голос отреагировали остальные, уставившись на товарища, как на Франкенштейна.

— И не страшно? А если рванет? Это ж не кино.

— Ну, если рванет, значит, я плохо учился… — Лицо Димы озарила какая-то отрешенно-ласковая улыбка, будто он с детьми говорил… или с умственно отсталыми.

Но любопытство одноклассников было уже не сдержать — они загалдели, перебивая друг друга и засыпая будущего химика-сапера миллионом вопросов. Но тут рядом раздался голос, который Роман узнал бы из тысячи. Этот тембр невозможно было спутать ни с чем — так могла говорить только преподавательница химии Лариса Николаевна Грехова.

Не сговариваясь, шестерка друзей скривилась, как от зубной боли.

— Молодые люди, вам отдельное приглашение нужно? — тут же прозвучало в опасной близости. — Все уже строятся. А ты, Волкогонов, вообще уже должен быть на площадке — тебе же первоклашку нести.

— Иду, — обреченно сдался Роман и быстро зашагал в сторону спортплощадки, где ежегодно проводились торжественные линейки, построения и мероприятия. Чем вступать с Греховой в споры, проще было ретироваться на безопасное расстояние.

Раньше Роману химия нравилась. Эта наука представлялась чем-то загадочным и увлекательным, почти как магия в цирке. Смешивая в пузатых ретортах или тоненьких мензурках разноцветные жидкости, можно было получать массу интересных эффектов и новых соединений. Глубоко в душе до сих пор вызывал восхищение «вулкан из соды», который им показывала на уроке природоведения их первая учительница. А сотрудники лабораторий в кино? Это же офигеть, какие крутые чуваки. Представлять себя на их месте в специальных очках и халатах или вообще в костюме химзащиты доставляло море радости. Но, увы, детство давно прошло, и теперь химия — это уже не волшебная страна, а скучная зубрежка и не вполне понятные валентности. Грехова умудрилась отбить всякую охоту к изучению своего предмета.